Тамара Воронина - Жил-был сталкер

Пришелец потерял дар речи. А дальше он действовал быстро и по-деловому: запихал свою палочку в бластер, бластер – в кобуру, штуки три маркизовых палочки загнал в свой аппарат и начал нажимать на кнопочки. Карлоса тут не хватает! Вот любитель кнопочек!

Маркиз принял позу древнего грека на пиру и закурил. Ему кнопочки были неинтересны, чудеса любой техники восторга не вызывали.

– Инспектор Кларк вызывает Конвенцию, – отчетливо услышал Маркиз, хотя Кларк вроде бы рта не раскрывал.

И вдруг – именно вдруг, мгновенно – исчез родник, пропала хрустальная чаша, зато появился какой-то зал заседаний с креслами по полукругу. В нескольких креслах сидели люди в черных комбинезонах. Зал заседаний ООН во время профилактики.

– Дежурный оператор слушает инспектора Кларка, – не без удивления произнес один и тоже начал нажимать кнопочки. Маркиз поморщился.

– Экстремальная ситуация, – уже вслух произнес Кларк неимоверно торжественным тоном. – Потеря координат.

Выглядел он плохо, будто не координаты потерял, а координацию после экстремального приема спиртного в баре Алоиса. Он побледнел, вспотел – словом, как Маркиз после зоны.

– Ждите, инспектор.

А в зале забегали. Это было сильно похоже на псевдосуету муравьев: хаотичное, на первый взгляд, движение подчинялось строгим правилам, каждый знал, куда и зачем бежать. Минут через десять зал начал заполняться. Люди просто возникали… и не только люди. Изображение стало четче, теперь Маркиз видел мельчайшие детали, и было у него впечатление, что он валяется не под кустиком, а в центре зала вместо президиума.

– Докладывай, инспектор.

Инспектор кратко и внятно доложил. Бравый какой! А фингал-то все-таки проступил. Красивый такой фингал. Качественный. Но таким бравым инспектор не был, когда палочку в агрегат пристраивал, а она выпадала.

– Кто с тобой, инспектор?

Кларк слегка смешался.

– Так, прохожий, – отозвался Маркиз. Ответом удовлетворились не все. Благообразный старец поинтересовался:

– А почему он не знает, что это за планета?

– Почему не знаю? – обиделся Маркиз. – Знаю. Это ваш инспектор полуграмотный.

– Кларк, ваши координаты известны. Ждите камеру, – вмешался оператор. Камеру? Интересно, и надолго его посадят, невесело подумал Маркиз.

– Экстремальная ситуация, – решился Кларк. – Посещение странников.

Зал всколыхнулся. Любопытно. А кто странник? А, он про Зону? Похоже. То, что это следы посещения, понятно и козе, а уж кто посещал, им виднее, люди опытные.

– Нормальная Зона, никому не мешает, – сказал он. – Ничего экстремального.

– Кто ты? Назови личный код.

Маркиз опять назвал личный номер, но шутку не оценили, потому он признался:

– А я абориген. Нас тут еще не перенумеровали.

Несколько минут он наслаждался произведенным эффектом. Куча инопланетян пребывала в состоянии шока.

– Непроизвольный Контакт, – возвестил все тот же старец. Таким тоном только конец света предсказывать. Все зашевелились.

– Здравствуй, – весьма торжественно произнес один. Маркиз отвесил поклон. Не вставая. Смешно. Это для них более волнующее событие, чем для него. Ему-то все более-менее ясно. Пусть забирают своего заблудившегося специалиста по экстремальным ситуациям и забывают дорогу на Землю. Даже из Зоны не выпущу. А Зона что? Она ко всему привычная, и инопланетян переварит.

– Братья по разуму, – позвал Маркиз. Братья дружно уставились на него. – Когда вы его заберете?

– В течение суток, – немедленно ответили ему. – Возможно, быстрее. Сейчас должны прийти контейнеры, как только инспектор соберет камеру, он уйдет.

– И куда я потом камеру девать должен?

Там запереглядывались.

– Она одноразовая.

– Точно? – не поверил Маркиз.

Ему поклялись всем святым, процитировали какой-то Закон о невмешательстве, заверили, что воля аборигена священна, и спросили, где он взял такой комбинезон.

– Странники оставили.

– Велика ли зона посещения?

Маркиз им про Зону рассказал, это штука не местная, о ней можно и поговорить. Про подарки рассказал и даже показал. Ему любезно разъяснили, что «пустышка» – средство связи, палочка - универсальный аккумулятор для техники, которую на Земле еще не скоро изобретут, «брызги» – свертки пространства (это как?), кольцо – подзарядка для роботов и ни в коем случае его нельзя крутить на пальце.

Это Маркиз знал и без Конвенции. Впервые придя в Зону и найдя кольцо, он именно так и сделал – крутанул на пальце и завороженно уставился на сияющий диск. Напарник колечко снял, подождал, когда Маркиз очухается, и сводил его на экскурсию к Памятнику. Лет много назад нашли этот Памятник сталкеры в таком виде: сидит на полянке свой брат, такой же сталкер, головку на коленки положил и на пальчик смотрит. А на пальчике колечко крутится. Звали – не отзывается, толкали – не шевелится. Колечко сняли – сидит. Так до сих пор и сидит третий десяток лет, не живой вроде бы и на мертвого не похож. Пальчик рассматривает. Не пылится, от дождя не намокает, рубашка клетчатая не выцвела. Памятник сталкерской глупости.

Потом и сам Маркиз так же щенят учил. Окаменевает человек, а когда в себя придет – ничего не помнит. Святая заповедь Зоны: не пей – козленочком станешь.

Сколько человек должно было погибнуть, перестать быть людьми или просто покалечиться, прежде чем остальные усвоили, что «ведьмин студень» опасен, что от радужного излучения нужно драпать со скоростью света, что от серебряной паутины видимого вреда нет, но лучше бы ее избегать…

Сталкеры долго не живут. Или живут долго, если в Зону почти не ходят. Самый старый активный сталкер, которого знал Маркиз, переполз через полувековой юбилей совершенной развалиной. Был еще легендарный Дед, по слухам, ему было больше ста лет. Но никто не был знаком с ним лично. Если он и есть, он все равно не человек. Зона людей не любит и переделывает по своему разумению.

Маркиз был активным сталкером, но не жил только с Зоны, поэтому ему везло. Ему было тридцать три года, десять из них он служил в полиции и жил на зарплату. Он возвращался сюда, потому что Зона была как наркотик. Она затягивала, и жить без нее он не мог и не хотел. Подарки Зоны были именно подарками. Жене, когда она еще не была женой, он преподнес ожерелье из «черных брызг», тяжелое и красивое, стоившее на черном рынке шестизначную сумму. Уже после свадьбы она узнала цену и даже удивилась – его непробиваемая жена, удивить которую было практически невозможно. Он щедро раздаривал диковинки, что безмерно раздражало скупщиков. Многое он, конечно, продавал, и недешево, но деньги уходили легко. После каждого похода в Зону он «расслаблялся», иногда по два-три дня. Это было необходимо. Все сталкеры пили – но только после Зоны.