Франсис Карсак - Робинзоны космоса (с илл.)

— Не высовывайтесь, — предупредил нас папаша Борю. Как бывший сержант и ветеран второй мировой войны, он теперь командовал авангардом. — За гребнем все простреливается пулеметами. Насколько я понял, их у противника четыре штуки: два двадцати и два, скорее всего, семи с половиной миллиметровых. Кроме того, автоматы.

— Можно их накрыть катапультами?

— Не пробовали, — ответил Бевэн. — Мы старались не обнаруживать их дальность боя.

— Что с другой стороны замка?

— Они укрепили все вокруг. Там завалы из деревьев. А главное — они держат дорогу под обстрелом, так что катапульты не подвезешь.

— Хорошо, подождем,

Ползком мы добрались до гребня. Его обстреливал тяжелый пулемет.

— Этот можно было бы, пожалуй, подавить, — заметил Мишель.

— Наверное. Только атаковать мы все равно не будем, пока не подвезут ракеты. Подождем еще хотя бы до следующей голубой зари.

В назначенный час из деревни прибыли на грузовике мой дядя, Бреффор и Этранж, и принялись сгружать многочисленные ящики.

— Гранаты, — коротко пояснил Этранж.

Это были обрезки чугунных труб с детонаторами.

— А вот ракеты, — сказал дядя. — Мы их испытали. Дальность — три с половиной километра; точность боя вполне достаточная. В головках — чугунные обломки и заряд взрывчатки. Сейчас подойдет грузовик с направляющими подставками. Всего у нас пятьдесят ракет этого типа, но на заводе уже готовят более мощные.

— Хе-хе! — потирал руки Бевэн. — Наша артиллерия пополняется!

В этот момент в лощину скатился один из наших добровольцев.

— Они машут белым флагом! — сказал он.

— Неужели сдаются? — спросил я недоверчиво.

— Нет, хотят выслать парламентера.

— Ответь: «Пусть присылают», — приказал Бевэн. На стороне противника поднялся человек и двинулся к нам, размахивая носовым платком. Папаша Борю встретил его на полпути на ничейной земле и отконвоировал к нашим позициям. Это оказался Шарль Хоннегер собственной персоной.

— Что вам угодно? — спросил Бевэн.

— Я хочу говорить с вашими главарями.

— Перед вами четыре «главаря».

— Во избежание бесполезного кровопролития предлагаем следующее: вы распускаете ваш Совет, складываете оружие и передаете власть нам. Тогда вам ничего не будет.

— Ну ясно, вы просто превратите нас в рабов, — ответил я. — Вот наши предложения: вы возвращаете похищенных девушек и сдаетесь. Ваших людей мы берем под наблюдение, а вас и вашего отца сажаем до суда в тюрьму.

— Наглости у вас хоть отбавляй! Посмотрим, что вы сделаете с вашими охотничьими хлопушками.

— Предупреждаю, — вмешался Мишель, — если у нас будет убит хоть один человек, мы вас повесим.

— Постараюсь не забыть!

— Раз вы не желаете сдаться, — продолжал я, — предлагаю вам поместить похищенных девушек, а также вашу сестру и мадемуазель Дюшер в безопасное место, хотя бы вон на ту скалу.

— Ничего не выйдет! Ни Мад, ни моя сестра ничего не боятся, а на остальных мне наплевать. Если этих убьют, после победы найдутся другие. Хотя бы ваша сестричка…

Не успев закончить, негодяй опустился на землю с разбитой физиономией: Мишель оказался быстрее меня.

Шарль Хоннегер поднялся, бледный от ярости.

— Вы ударили парламентера, — прошипел он.

— Сволочь ты, а не парламентер. Убирайся, покуда цел!

И его выпроводили под усиленным конвоем.

Едва Хоннегер скрылся за гребнем, в лощину въехал второй грузовик, и мы быстро установили подставки для запуска ракет.

— Через десять минут начнем обстрел, — сказал Бевэн. — Жаль только, что у нас нет наблюдательного пункта.

— А вот тот холм? — спросил я, показывая на крутую возвышенность, поднимавшуюся позади наших линий метров на пятьдесят.

— Он весь простреливается.

— Но зато оттуда должен быть виден даже замок! Зрение у меня отличное, и я возьму с собой телефон. Провода, кажется хватит.

— Я с тобой, — сказал Мишель.

Мы полезли вверх, разматывая на ходу телефонный провод, но не успели мы добраться и до половины склона, как послышались резкие щелчки и осколки камней полетели во все стороны: нас заметили. Прижимаясь к скале, мы обогнули вершину и полезли дальше по противоположному склону.

Сверху вражеские линии открылись как на ладони. От выдвинутого вперед небольшого дота с тяжелыми пулеметами к тылам шла глубокая траншея. По флангам были разбросаны гнезда автоматчиков и одиночные окопы, в которых шевелились люди.

— Портной говорил, что их здесь человек пятьдесят-шестьдесят, но, судя по линиям укреплений, должно быть больше, — заметил Мишель.

На расстоянии около километра по прямой от нас на склоне горы была ясно видна поляна, а посреди нее — замок. Черные точки то появлялись около него, то снова исчезали.

— Какая досада, что Вандаль разбил свой бинокль!

— Да, жаль, — согласился я. — У нас остались только телескопы. Машины мощные, но ведь их с места не сдвинешь!

— Постой, а почему бы не снять с телескопа маленький искатель?

— Ты еще успеешь это сделать. Замок сегодня вряд ли удастся захватить.

— Алло! Алло! — запищал телефон. — Через минуту открываем огонь по замку. Наблюдайте!

Я бросил взгляд на наши позиции: половина добровольцев, развернувшись цепью, залегла под самым гребнем лощины; остальные суетились вокруг катапульт. Этранж и мой дядя тщательно устанавливали направляющие подставки ракет. Грузовики уже уехали.

Ровно в восемь тридцать шесть огненных струй вырвались из лощины и взлетели высоко в небо, оставляя за собой дымные хвосты. Потом след оборвался: ракеты израсходовали горючее. На парковой лужайке перед замком засверкали вспышки и вспухли дымные облачка. Через несколько секунд до нас донеслись сухие разрывы.

— Недолет тридцать метров, — сообщил я в телефон. На белой террасе замка появились четыре черные фигурки. Снова взлетело шесть ракет. На сей раз они упали точно: одна взорвалась прямо на террасе, и маленькие фигурки попадали; потом три поднялись и потащили четвертую внутрь. Вторая ракета угодила в окно замка. Остальные взорвались при ударе о стены, которые, похоже, не особенно от этого пострадали.

— Цель накрыта! — прокричал я.

Следом взлетело еще восемнадцать ракет подряд. Одна из них попала в автомашину Хоннегера, стоявшую справа от дома, и подожгла ее.

— Отставить ракеты, — послышался в телефон голос Бевэна. — Теперь корректируйте катапульты. Три первых снаряда перелетели за дот.

— Небольшой перелет, — сообщил Мишель, поднимаясь. Я сдернул его вниз: не в силах поразить наших людей, укрывшихся в лощине, враг начал поливать нас из пулемета и автоматов. В течение нескольких минут мы не могли поднять головы, рой пуль с жужжанием проносился над нами, заставляя прижиматься к камням, очереди двадцатимиллиметрового пулемета ложились совсем рядом, чуть ниже по склону.