Александр Беляев - Мир приключений 1983. Ежегодный сборник приключенческих и фантастических повестей и рассказов

— Устали?

— Немного, — отвечаю. Мне стыдно ответить правду. Ведь выражение на моем лице, которое он принял за усталость, является отражением иного чувства. И название ему — зависть.

С острым любопытством и восхищением Бум-Восьмой наблюдал, как старшие собирались на Мыслище. Вот из голов Бесшовно-Бесшабашного, Смело-Сварного, Фотонно-Податливого, Болт-Спотыкающегося и Болт-Тугодума высунулись контактные пластины. Вспыхивали искры. Затрещало, зашипело, запахло озоном. Пластины сомкнулись. Это означало, что соединились мозги Именитых. Сейчас они мыслили, как единый коллективный мозг, и Мысль пробегала от одного к другому — по кругу, дополняясь в соответствии с индивидуальностью каждого. Затем начинался второй круг Мысли, где ее нещадно секли и подгоняли, понукали ласками и окриками, рассматривали под различными углами зрения. Ее подымали на гребне объединенной энергии всех и опускали до оригинального взгляда одного. Мысль на Мыслище дрессировали, как лошадь, хотя вместо конского пота здесь раздражающе пахло паленой изоляцией и озоном. После каждого круга ее взвешивали снова и снова, прежде чем выпустить на арену в строю сестер, с причесанными гривами и серебряными уздечками; в строю, который будет называться Решением. А уж оно определит поведение всех космонавтов-бумов — Именитых и пока Безымянных, неопытных, как Бум-Восьмой, не заслуживших еще имени. Мыслище Именитых решит, задержаться ли всем на этой планете для детального изучения ее или поспешить к центру новооткрытой Галактики, оставив здесь несколько бумов, а то и просто отряд роботов для разведки и составления Местной Энциклопедии.

На обратном пути, когда звездолет будет возвращаться к дальнему своему созвездию, можно будет на основании Местной Энциклопедии решить, отнести ли планету к Годным для освоения или Негодным.

Мыслище продолжалось в глубоком молчании, которое нарушалось лишь легким потрескиванием от общих мысленных усилий.

Безымянные бумы терпеливо ожидали. Среди них были и механики, и разведчики, добывшие для Мыслища необходимые данные, нырявшие в реки или продиравшиеся через лесные дебри. Они напряженно перебирали в памяти все подробности своего рейда: не забыли ли сообщить чего-нибудь важного для Мыслища, какой-нибудь детали о строении грунта или поведении обитателей? Хотя им давали пока лишь самые простые задания, каждое выполнялось на пределе возможностей, и в качестве наказания достаточно было применить отстранение от работы.

Любой бум уже с первого дня своего создания подчинялся Великому Инстинкту — скорее наполнить информацией пустую память; и Кодексу Морали, указывающему, как это сделать, не противопоставляя себя коллективу (в словаре бумов это называлось «не выставляться»).

Сначала бумы учились в школах трех ступеней, затем учителя распределяли их на работу согласно способностям и тайным указаниям Именитых. Попасть в касту космонавтов-разведчиков считалось успехом для каждого юного бума.

Мыслище окончилось. С треском разомкнулись контактные пластины, некоторые из Именитых тут же уснули, давая отдых мозговым блокам; иные открывали органы-батареи, подставляя их световым лучам, чтобы поскорее восполнить утраченную энергию. К Безымянным обратился Бесшовно-Бесшабашный. Мозг его, правда, в это время уже глубоко и безмятежно спал, включив лишь магнитозапись Решения и органы-громкоговорители:

— Путь намечен. Мы создадим из местных материалов биороботов и оставим их на этой планете. Ша-ша-ша, именно биороботы почувствуют себя своими среди обитателей планеты. Ша-ша-ша (эти звуки говорили не о предусмотрительности Мыслища, а выдавали возраст магнитной ленты), роботы будут созданы не только из того же материала, из которого состоят животные планеты, но и с применением глупейших принципов, характерных здесь для живой природы. Энергию они получат не из космического пространства, а извлекут ее длинным путем химических анализов и синтезов из растений и животных. Один пожирает другого, чтобы получить жалкий запас энергии, который мы приобретаем за несколько секунд, просто-напросто подставляя под световые лучи свои органы-батареи. У них будут несменяемые органы (даже сквозь глубокий сон Бесшовно-Бесшабашный горько вздохнул, так жалко ему было несчастных биороботов: как-никак разумные существа), и каждая серьезная поломка повлечет гибель мозга. Благодаря этому биороботы будут постоянно сражаться со средой, быстро накапливая информацию. Поскольку принцип несменяемости распространен здесь повсеместно среди любых животных, биороботы не догадаются о своем искусственном происхождении…

Репродукторы Бесшовно-Бесшабашного еще долго рассказывали о решении Мыслища. Многие Именитые успели поспать. Затем простых бумов стали распределять в рабочие группы по созданию биороботов.

Бум- Восьмой попал в группу, готовящую биомассу. Он вводил программу в Агрегат, состоящий из реактора, термостатов, центрифуг, — и в контрольном окошке мелькали символы. Бум-Восьмой с предельным вниманием относился к своей работе, но нисколько не обижался, когда кто-либо из Именитых придирчиво проверял биомассу или из-за его плеча следил за символами, показывающими, как распределяются в пространстве нуклеиновые кислоты, как образуют двойные спирали, характерные для наследственного вещества аборигенов. Вместе с другими безымянными он во всю прыть своих конечностей бросился к первому биороботу, только что вышедшему из Инкубатора. Бум-Восьмой так спешил, что по дороге убрал ноги и выпустил вместо них шасси с колесами. Он примчался к Инкубатору первым и резко затормозил. Навстречу ему шел биоробот. Он слегка горбился, его длинные руки висели почти до колен, глаза из-под низкого лба смотрели испуганно.

У Бума-Восьмого от жалости высокого напряжения замкнулись контакты сразу между тремя блоками. «Какое слабое, какое жалкое и несовершенное разумное существо! — думал он. — Ни защитной энергетической оболочки, ни даже прочной брони… Его организм покрыт лишь пленкой, которую легко пробить прикосновением… А жить ему придется в недобром мире. Сколько же страданий выпадет на его долю, сколько страха ему придется испытать, сколько раз погибать прежде, чем он научится понимать мир, в котором живет! Именитые утверждают, что на таком пути он соберет наибольшую информацию, — но какой ценой? Имеем ли мы право на эксперимент?»

Робот внезапно остановился, нагнулся и вытащил из ноги занозу. Его лицо исказила гримаса. Ни один из бумов никогда не изведал боли — ее заменяли другие сигналы, но Буму-Восьмому отчего-то стало не по себе. Сомнение в решении Мыслища разогревало контактные концы его мозговых блоков.