Джордж Мартин - «Если», 1996 № 06

Сниффи кивнул охраннику, взбежал по ступенькам и, никем не остановленный, вошел в холл. Здесь за огромным столом сидел торговец, обменивающий деньги покупателей на ампулы с омолаживателем. Лицо торговца лоснилось от пота, из-под мокрой подмышки виднелась кобура с кольтом 45-го калибра. Сейчас он тараторил стоявшему перед ним сгорбленному коротышке привычной скороговоркой:

— Товар у нас как всегда отменный. Бери и радуйся жизни! Минимальная такса — десять серебряных четвертаков. Если намерен обменять жратву, пройди к столу справа.

Штаб-квартира торговцев была оснащена чудом новейшей техники — кондиционером воздуха, не только символизирующим преуспевание предприятия, но и указывающим на то, что у торговцев достаточно денег даже на бензин для автономного генератора. За многочисленными закрытыми дверями скрывались бесценные сокровища: ящики с настоящим виски, водкой, ликерами; целые комнаты ломились от видеоаппаратуры; в других хранились аккуратно смазанные десятискоростные велосипеды и запчасти к ним. Были здесь комнаты битком набитые спортивной одеждой, костюмами-тройками и даже меховыми шубами. Хранящееся в иных комнатах добро можно было почуять, и, судя по запахам, там были не только консервы и бобы, но даже настоящая колбаса.

Сниффи направился прямиком в глубину здания. Перед дверью в офис Рокфеллера сидела его секретарша, Линдзи. Когда-то Линдзи была женой самого губернатора Северной Каролины. Лет ей было не меньше восьмидесяти пяти, но выглядела она всего лишь на тридцать. Драгоценностей на ней было столько, что в былые времена позавидовала бы любая танцовщица из Лас-Вегаса. Золото, изумруды, бриллианты — все настоящие. Ее боготворили все парни из банды торговцев. Или по крайней мере, делали вид, что боготворят, поскольку она, отличаясь несносным нравом, была приближена к главарю банды. Сейчас она была занята разговором с тремя громилами, которые то и дело выжидающе поглядывали на дверь офиса.

При появлении Сниффи Линдзи вскочила, на ее лице засияла деланная улыбка. Похоже, в ней столь глубоко укоренилось желание нравиться всем мужчинам, что она заигрывала даже со Сниффи.

— Сниффи, дорогуша, как у тебя дела? Давно же мы с тобой не виделись!

— Линдзи, мне срочно нужно к генералу.

— Боюсь, сейчас он занят, — проворковала она. — А ты уже слышал?

— Слышал что?

— К нам прибыли европейцы. Вроде бы швейцарцы. Они сейчас беседуют с генералом. У них с собой настоящая видеокамера. Они снимут о нас документальный фильм, а потом прокрутят его у себя по телевидению!

Было ясно, что Линдзи возбуждает мысль о том, что ее вновь покажут по телевидению.

— А я помню телевизор, — сказал один из бандитов.

— За съемки они, наверное, нам заплатят? — предположил другой. — Может, предложат европейские бумажные деньги.

— Да у них в ходу, поди, только кредитные карточки, — заметил третий.

— А я помню кредитные карточки, — сказал первый бандит.

Сниффи несколько раз подпрыгнул, привлекая к себе внимание, и сообщил:

— Я на всех парах прикатил сюда из лагеря Красного Креста как раз для того, чтобы предупредить генерала о тех европейских ублюдках. Они вознамерились вытеснить нас из бизнеса и ради этого уже объединились с Университетской Лигой!

Линдзи, глядя на него, наморщила лобик.

— Похоже, Сниффи, тебе и впрямь следует срочно поговорить с генералом.

И Сниффи, спиной ощущая завистливые взгляды, обогнул ее стол. Дверь в кабинет Рокфеллера оказалась незапертой, и он без стука вошел внутрь.

Пол устилал персидский ковер, стены покрывали панели из натурального ореха, кожаные с золотым тиснением кресла были доставлены сюда из здания конгресса Штата, ко всем окнам крепились стальные пластинки с искусной гравировкой. За приоткрытой дверью в соседнюю комнату виднелись и другие сокровища: микрокомпьютер, открытый ящичек с настоящими гаванскими сигарами, коробка с новыми электрическими лампочками, банки с сардинами. Стены той, соседней, комнаты были украшены охотничьими трофеями — полусотней голов лосей, медведей и оленей.

На Рокфеллере был серый шерстяной костюм-тройка, на ногах — расшитые серебром высокие ковбойские сапоги из кожи питона. Он методично жевал батончик «Марса» — давно ставшую редкой и очень дорогой шоколадку. Рядом с ним сидели два блондина в черных мешковатых брюках и белых сорочках. Оружия у них Сниффи не заметил. Один из блондинов держал на коленях широкополую шляпу, другой — миниатюрную видеокамеру.

У двери в кресле развалился одетый в бейсбольную шапочку и джинсовый комбинезон личный телохранитель Рокфеллера — лейтенант Форбос. Завидев входящего Сниффи, Рокфеллер широко улыбнулся, из чего Сниффи сразу заключил, что тот уже читал листовки европейцев.

Блондин постарше с интересом оглядел Сниффи и спросил:

— Кто это?

У него был режущий ухо акцент, должно быть, английский он изучал в Британии.

— Это — Сниффи. Привет, Снифф. Давно не виделись.

— К вашим услугам, генерал! — воскликнул Сниффи. — Можете всегда на меня рассчитывать, но своим визитерам не верьте.

— Это — герр Шпитцлер, — невозмутимо представил своих гостей Сниффи генерал. — А это — синьор Андолини.

— Рад встрече, — сказал Шпитцлер, поднимаясь с кресла. Держался он необычайно прямо, будто у него был искусственный позвоночник. — Но вы, мой юный друг, заблуждаетесь относительно нас. Мы здесь с дружественным визитом, прибыли, чтобы помочь вам.

— Последний раз, когда мы слышали о том, что творится за океаном, помощь была нужна вам, ребята, а не нам, — буркнул Рокфеллер.

— Жизнь в Европе за последние годы значительно улучшилась, — возразил Шпитцлер. — Мы у себя уже преодолели социальные взрывы и хаос.

Сниффи, усевшись на софу, привалился спиной к стене. На случай, если придется спешно уносить ноги, глаз с двери он не спускал. Хотя ноги его уже вряд ли спасут. Слишком хорошо укреплена штаб-квартира торговцев. Надо бы постараться, чтобы развязка ситуации наступила здесь, сейчас.

— Рад за вас, — сказал Рокфеллер. — Тем более что поначалу в Европе было даже хуже, чем здесь, в Америке.

— Да, нам досталось. Только в Швейцарии погибло два миллиона человек. По всей Европе — более пятидесяти миллионов. В основном люди умирали в первые годы кризиса. Но худшее для нас уже позади.

Задумавшись на несколько секунд, Рокфеллер пробормотал:

— Прорва народу. Интересно, а как много американцев погибло?

— По нашим подсчетам, приблизительно девяносто пять миллионов, — с готовностью сообщил Шпитцлер. — Хотя, возможно, и больше. Подсчеты весьма приблизительные, поскольку в Америке давно уже не существует централизованной власти.