Кэтрин Куртц - «Если», 1996 № 04

…ПОСЛЕДНИЙ заезд на сегодня. Кони рвутся к финишу. Неоспоримого лидера настигает «темная лошадка», невесть как опередившая всех своих соперников. Зрители беспокойно приподнимаются с мест и вытягивают шеи. Какой сюрприз готовит им такой «сценарий»? Но нет, лошадь-фаворита на сей раз не сдерживали: она упорно стремится вперед, и оба лидера пересекают заветную черту голова к голове. В этом случае истинного победителя определят по фотофинишу.

Заезд окончен. Табло высвечивает результаты и суммы выигрышей. Удачливые игроки спешат на тотализатор и разыскивают своих букмекеров — получить деньги. Через два дня все повторится снова…

«Теперь чувство темпа достигает самой высшей напряженности и держится на каком-то тонком волоске, вот-вот готовом порваться. Та-та-та-та! — ровно отпечатывают по земле ноги Изумруда. Трра-трра-трра! — слышится впереди галоп белого жеребца, увлекающего за собой Изумруда…

Воздух, бегущий навстречу, свистит в ушах и щекочет ноздри, из которых пар бьет частыми большими струями… Изумруд обегает последний заворот, наклоняясь внутрь его всем телом. Трибуна вырастает, как живая, и от нее навстречу летит тысячеголосый рев, который пугает, волнует и радует Изумруда».

После того как я разобрался со Зловредными Пикси, делать стало совершенно нечего. Пришлось две недели подряд выносить брюзжание Покойника, который способен вывести из себя даже святого. А я далеко не святой.

Вдобавок куда-то запропастилась Тинни (а связываться с другими, пускай в ее отсутствие, было достаточно рискованно). Словом, настала пора встряхнуться.

Признаться, какое-то время спустя мне начало казаться, что все городские пивоварни работают исключительно на меня — такое количество пива я поглощал.

Но однажды под вечер — я чувствовал себя не слишком хорошо, ибо дьявол устроил у меня в голове нечто вроде кузницы — в дверь нашего видавшего виды домика на Макунадо-стрит кто-то постучал.

— В чем дело? — рявкнул я, распахивая дверь. Мне было плевать на то, что передо мной стоит женщина в платье стоимостью в добрую тысячу марок, и на то, что на улице полным-полно парней в сверкающих ливреях. Что-что, а богатство меня уже давно не впечатляет.

— Мистер Гаррет?

— Он самый. — Я слегка подобрел. Оглядел женщину с ног до головы и счел, что она вполне заслуживает второго взгляда. А также третьего и четвертого. Не то чтобы в ней было нечто особенное, зато присутствовало все необходимое, причем было надлежащим образом оформлено. На губах женщины промелькнула тень улыбки.

— Во мне течет кровь эльфов. — Ее суровый голос сделался музыкальным, но всего лишь на мгновение. — Может, вы перестанете пялиться и впустите меня в дом?

— Конечно. Могу я поинтересоваться, как вас зовут? По-моему, о встрече мы не договаривались. Хотя я готов встречаться с вами по десять раз на дню.

— Мистер Гаррет, меня привело сюда дело. Оставьте любезности для своих подружек. — Она отстранила меня, поднялась по ступенькам, затем остановилась и оглянулась. Ее лицо выражало удивление.

— Маскировка, — объяснил я. — Мы нарочно не ремонтируем дом снаружи, чтобы не вводить в искушение соседей. — Наш дом стоял далеко не в лучшем из городских кварталов. Вообще-то шла война, поэтому рабочих мест имелось в избытке, однако некоторые из наших соседей до сих пор с негодованием отвергали саму мысль о том, чтобы зарабатывать на жизнь честным трудом.

— Мы? — ледяным тоном переспросила женщина. — Честно говоря, мое дело сугубо личное…

Клиенты все одинаковы. У всех сугубо личные дела, и все приходят ко мне, поскольку обычным путем добиться ничего не могут.

— Ему вы можете доверять, — заявил я, кивая на дверь в соседнюю комнату. — Он не разомкнет уст, ибо мертв вот уже четыреста лет.

На лице женщины сменялось, одно за другим, несколько выражений.

— Логхир? Покойник?

Выходит, не такая уж она великосветская дама, какой пытается казаться. Всякий, кто знает Покойника, врос, что называется, корнями в житье-бытье обыкновенных людей, которые составляют большинство населения Танфера.

— Совершенно верно. Полагаю, ему тоже следует услышать вашу историю.

У меня наметанный глаз, я многое замечаю — а где не замечаю, там придумываю. Судя по ливреям, на улице толпились слуги Владычицы Бурь Рейвер Стикс; что же касается моей посетительницы, то я решил, что догадываюсь, чем вызвано ее появление. Поэтому было бы забавно свести красотку нос к носу с этим траченным молью лентяем, который с течением времени незаметно сделался моим нахлебником.

— Ни за что.

Я направился к двери, собираясь разбудить Покойника. Обычная мера предосторожности: далеко не все клиенты приходят с дружескими намерениями, и без Покойника в подобных случаях, если он, конечно, в настроении, просто не обойтись.

— Как, вы сказали, вас зовут, мисс?

Я шел напролом. Она, похоже, прекрасно это понимала и вполне могла бы пропустить мой вопрос мимо ушей, однако после секундной заминки сказала:

— Амиранда Крест. Мистер Гаррет, дело весьма важное и сугубо личное.

— Все так говорят, Амиранда. Я вернусь буквально через минуту.

Она и не подумала хлопнуть дверью.

Что ж, дело и впрямь важное — по крайней мере для нее, — раз она позволяет так с собой обходиться.

Покойник развлекался. Занимался тем, что в последнее время доставляло ему наибольшее удовольствие — старался перехитрить полководцев, сражающихся в Кантарде. И неважно, что сведения о ходе боевых действий устаревшие и вдобавок из десятых рук, то есть от меня. Он справлялся не хуже, чем гениальные стратеги, которые командовали армиями (откровенно говоря, гораздо лучше, нежели большинство генералов и прочих шишек, получивших власть по наследству).

Он восседал в массивном деревянном кресле, этакая гора желтокожей плоти, не менявшая формы с тех самых пор, как четыреста лет назад кто-то всадил в нее нож. По правде сказать, годы потихоньку брали свое. Плоть логхиров разлагается очень медленно, однако мыши и некоторые насекомые воспринимают ее как величайшее на свете лакомство.

В стене, лицом к которой сидел Покойник, не было ни дверей, ни окон. Некий художник по просьбе Покойника изобразил на ней крупномасштабную карту театра боевых действий. По штукатурному ландшафту сновали отряды жуков: Покойник воссоздавал ход сражений, пытаясь выяснить, каким образом наемник по имени Слави Дуралейник сумел скрыться не только от разъяренных венагетов, но и от наших собственных генералов, которые вознамерились прикончить Слави, пока он своими победами не выставил их окончательно на всеобщее посмешище.