Кэтрин Куртц - «Если», 1996 № 04

— Ты сказал, Красавчик?

— Ну да. Вы знакомы?

— Я кое-что о нем слышал.

— Теперь мне не нравится твой взгляд.

— Тогда отвернись к стене и продолжай рассказывать.

Плоскомордый слушал, покачивая головой. Морли что-то записывал на листе бумаги. Я выложил почти все, что знал.

— Все упирается в Донни Пелл, — сказал Морли, когда я закончил. — Она связана со всеми, кроме Уиллы Даунт. Та девчонка, Амиранда, наверняка знала про Донни, раз была в хороших отношениях с Младшим. Как бы нам изловить эту самую Донни.

Мы с Плоскомордым переглянулись.

— Он гений, верно? Как думаешь, ему пришло в голову, что Донни Пелл может оказаться следующей жертвой? Если плохие ребята разнервничались настолько, что зарезали сыночка Рейвер Стикс…

— По-моему, следующей жертвой будет Красавчик, — перебил Морли. — Хотя я могу и ошибаться.

— Почему он? — спросил Плоскомордый. Друг Уолдо верен себе: всегда выбирает прямую дорогу.

— Расскажи мне про Красавчика, Морли. Я впервые про него слышу.

— Теряешь нюх, Гаррет. Таких, как он, нельзя упускать из виду.

— Учту на будущее. Давай выкладывай.

— Появился он в наших краях сравнительно недавно. Его настоящее имя Конрад Стейли. Явился из Хасефбро, где был важной шишкой; решил, видно, что пора переселяться в крупный город. По происхождению человек, но настолько злобный и омерзительный на вид, что вполне может сойти за гоблина. Привел с собой с десяток подручных, но со временем набрал новых, а прежних отослал назад. Было дело, они враждовали с Чодо Контагью, но сумели договориться. Красавчику достался город гоблинов. Он всем там заправляет, а Чодо не вмешивается — ему хватает собственных забот. К тому же Красавчик платит подать.

Чодо Контагью стал королем танферского преступного мира после смерти старого короля. Он был гораздо могущественнее большинства аристократов с Холма, однако не выставлял свое могущество напоказ.

— Если ты намерен разобраться с Красавчиком, можешь рассчитывать на помощь Чодо, — продолжал Морли. — Сидите здесь и не рыпайтесь. — Он направился к двери. — Если что понадобится, крикните в трубу. Я вернусь через пару часов.

— Ты куда?

— Хочу поговорить с Чодо. — И Морли скрылся за дверью.

— Гаррет, мы с тобой думаем о том же самом?

— Я не думаю. Я знаю.

Чодо Контагью удалось стать королем танферского преступного мира во многом благодаря тому, что Морли Дотс подарил старому королю гроб, в котором оказался голодный вампир. Старый король поднял крышку в полной уверенности, что вампир давно окочурился… Мы с Плоскомордым выступали тогда в роли грузчиков, а наш приятель Морли, предлагая нам подзаработать, не удосужился предупредить нас о возможных последствиях.

Впрочем, ничего удивительного. Он догадывался, что мы, узнав правду, наверняка откажемся. Морли тот еще жук. Ну ничего, теперь он мне обязан до гробовой доски.

— Не переживай, Плоскомордый. Морли снова проигрался в пух и прах, поэтому без нас ему не обойтись. Да и я не собирался соваться в город гоблинов в одиночку. Но здесь я сидеть тоже не намерен. За пару часов можно сделать кое-что полезное.

Плоскомордый молча поглядел на меня, и я понял, что он едва держится на ногах. Если мы отправимся на поиски Красавчика — а уж я-то отправлюсь точно, — друг Уолдо дома не останется. Значит, ему надо отдохнуть.

— А ты поспи. Я скоро вернусь.

Головорезы внизу проводили меня мрачными взглядами, но останавливать не рискнули.

Я отправился к Плеймету и барабанил в дверь до тех пор, пока не вытащил его из постели. Он долго ворчал, но одолжил мне повозку и даже сделал вид, что отказывается от денег (хотя в конечном итоге, разумеется, взял). Обычная история. Плеймет только притворяется богачом, на деле бабки ему нужны постоянно.

Крематорий Ларкина находился приблизительно в миле от дома Плеймета. Я торопился, хотя особенно спешить было некуда. Если Морли ничего не напутал, тело Младшего доставили поздно, следовательно, отправить в печь еще не успели. Кремация в ночные часы запрещена законом, да и церковь бдительно следит за тем, чтобы душа не расставалась с плотью в темное время суток, поскольку такая душа обречена на вечные скитания во мраке.

В Танфере имелось три крематория. Я не сомневался, что Младшего отвезли к Ларкину, ибо этот крематорий находился по дороге с Холма к моему дому.

Ночной сторож, как я и предполагал, оказался нечист на руку. Вообще на свете полным-полно мошенников — одни наживаются на мертвых, а другие вынуждены им потворствовать.

Я оставил повозку в переулке близ крематория, наложив на лошадей заклятие, сотканное из крепчайших ругательств. По крайней мере, они меня выслушали.

После чего проделал все так, как, по слухам, было принято: подошел к задней двери, особым образом постучал и стал ждать, пока меня изучат в невидимый «глазок».

Дверь приоткрылась. Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать рвущийся наружу то ли стон, то ли смех. Ночной сторож точь-в-точь походил на персонаж какой-нибудь кладбищенской истории — горбун столь отталкивающей наружности, что с ним не сравнился бы, пожалуй, и сам Красавчик. Будем надеяться, к исходу ночи у меня появится возможность удостовериться в своей правоте.

Если и существовал какой-то пароль, я все равно его не знал, поэтому просто показал горбуну золотую монету, и он провел меня в помещение, где ожидали своей участи мертвецы. Прямо как в старой байке — «до смерти хочется туда попасть». Заняты были семь из десяти столов.

Горбун оказался прирожденным торговцем.

— Вот лучшее из того, что у нас есть, — сообщил он, приподняв край савана. — Вам повезло, мистер, выбирайте в свое удовольствие.

Девочка лет четырнадцати, никаких явных признаков болезни или несчастного случая.

— Глядишь, она еще и девственница. — Старик прицокнул языком.

Бывает, что вам жутко хочется переломать кому-нибудь все кости, но поскольку дело прежде всего, вы сдерживаетесь и мило улыбаетесь… Я приподнял второй саван. Мимо.

Зато с третьим телом я угодил точно в яблочко.

— Сколько вот за этого?

Я никогда не видел и, надеюсь, не увижу, чтобы на меня так смотрели. Судя по всему, горбун собирался отказаться, поэтому я положил на пустой стол монету достоинством в десять марок. Думаю, он ее в жизни не держал в руках.

Жадность в горбуне боролась с осторожностью.

— Он с Холма, мистер. Стоит ли с ними связываться?

— Ты прав, не стоит. Поэтому я и хочу его купить.

— Но зачем?

— Как сувенир. Отрежу ему голову, высушу и буду носить в ухе вместо сережки.

— Мистер, этот парень — с Холма. Его родичи явятся за пеплом.

— Неужели у тебя не найдется, что им дать? Скольких ты сожжешь за счет казны? — По распоряжению магистрата, неопознанные трупы, а также трупы нищих равномерно распределялись между всеми городскими ритуальными заведениями, а платила за них казна. Неплохой способ заметать следы и подзаработать деньжат, верно? Поэтому большинство хоронило родных на ближайших кладбищах.