Уильям Гибсон - «Если», 1996 № 02

— Разумеется. — Но в голосе Рэднала тоже не было уверенности. В мире все перевернулось с тех пор как пятьдесят лет назад появилась звездная бомба. Ни Тартеш, ни Моргаф не использовали звездные бомбы даже в войне друг против друга, но не переставали производить и испытывать это страшное оружие. Тем же занимались еще восемь или десять других государств, опередивших других в технологических изысканиях. Если начнется большая война, она запросто может перерасти в Большую Войну, после которой…

Рэднал пробежал пальцами по кнопкам радиофона. Раздался треск, потом возник голос:

— Милиция Котлован-Парка, подкомандир вез Стернз.

— Благословят тебя боги, Лием вез! — Этот человек был Рэдналу знаком и симпатичен. — Говорит вез Кробир, из базового лагеря. К сожалению, я должен сообщить, что у нас смерть. Похоже, убийство. — Гид объяснил, что случилось с Дохнором из Келлефа.

— Ну почему обязательно моргафец?! — воскликнул Лием вез Стернз. — Теперь придется вызывать Глаза-и-Уши, и одним богам известно, чем все это кончится.

— Да, мой следующий звонок в Тартешем, — сказал Рэднал,

— Вообще-то тебе, наверное, следовало звонить туда в первую очередь, ну. да ладно. Приеду с бригадой, как только поднимем вертушку. До встречи.

— До встречи.

Следующий звонок пришлось делать через оператора. Через несколько сотен сердцебиений Рэднала связали с неким Пегголом вез Менком. В отличие от сотрудника милиции Парка, тот все время перебивал вопросами, поэтому разговор шел вдвое дольше.

Когда Рэднал закончил, Глаз-и-Ухо заявил:

— Вы верно поступили, связавшись с нами, свободный вез Кробир. Мы займемся дипломатическим аспектом дела и немедленно вышлем группу для расследования. Не позволяйте никому покидать базовый лагерь.

Вместо более распространенной — и более конфиденциальной — трубки радиофон был снабжен громкоговорящей диафрагмой, и слова Пеггола вез Менка слышали все. Никому они не понравились.

— Это что же он хочет? — сказала Эвилия.

Чтобы мы сидели здесь взаперти… с убийцей?

Она начала дрожать, и Лофоса обняла ее за плечи.

У Бентера вез Мапраба возникло иное возражение:

— Послушайте, свободный, я немало заплатил за осмотр Котлован-Парка и намерен получить все, что было обещано. В противном случае я обращусь в суд.

Рэднал подавил стон. Тартешский закон, в значительной степени основанный на доверии, сурово карал тех, кто нарушает договор. Если старик обратится в суд, то несомненно получит изрядную компенсацию за причиненный ему ущерб от Котлован-Парка, и в частности, от Рэднала, поскольку гид не обеспечил выполнения обещанных услуг.

К негодующему широкобровому присоединилась чета Мартосов. Рэдналу никогда в жизни не приходилось нанимать законника, и он невольно подумал, хватит ли у него серебра на то, чтобы нанять хорошего специалиста. Потом он подумал, суждено ли ему вообще увидеть серебро после того как с ним разберутся туристы, суд и законник.

Поднявшийся шум перекрыл голос Тогло вез Памдал:

— Подождите!.. Умер человек — это важнее, чем все остальное. Что касается экскурсии… Раз начало осмотра отложено, может быть, администрация Парка пойдет нам навстречу и перенесет сроки похода.

— Отличное предложение! — с благодарностью сказал Рэднал. Фер и Жозел кивнули.

Отдаленный шум перерос в грохот. Между домиком базового лагеря и хлевом, вздымая клубы пыли, опустилась милицейская вертушка. По стенам и окнам застучали мелкие камушки.

Рэдналу сразу полегчало, будто добрый бог спугнул ночного демона.

— Не думаю, что потребуется продлить вашу поездку более чем на день, — бодро сказал он.

— Да мы же привязаны к этому чертову месту в глуши! — прорычал Эльтзак вез Мартос.

— Вот именно, в глуши, — согласился Рэднал. — Предположим, мы отправимся на осмотр Парка — куда сможет бежать злодей на осле? Мы сразу установим его личность и перехватим на вертушке.

Гид радостно улыбнулся. Туристы тоже с облегчением ухмыльнулись — включая, напомнил себе Рэднал, и убийцу.

В дом вошли Лием вез Стернз и еще два сотрудника милиции Парка в военизированном варианте одежды биолога — их мантии и кепочки с длинными козырьками были испещрены бурыми и светло-зелеными пятнами, в тусклый цвет были покрашены даже знаки отличия.

На стол, за которым Дохнор и Бентер вез Мапраб сражались предыдущим вечером, Лием поставил записыватель. Прибывший с ним эксперт стал самозабвенно делать снимки, словно заправский турист.

— Тело передвигали? — спросил он.

Нет. Мы только удостоверились, что бедняга мертв, — ответил Рэднал.

— Мы? — переспросил эксперт.

Рэднал представил Голобола.

Лием взял свидетельские показания: сперва у заикающейся и то и дело вытирающей слезы Эвилии, затем у Рэднала, потом у врача и остальных туристов и сотрудников базового лагеря. Большинство повторяли одно и то же: услышали крик, выбежали и увидели Эвилию, склонившуюся над лежащим Дохнором.

— Женщину нельзя винить в смерти несчастного, — добавил Голобол, причем его акцент заметно усилился. — Он скончался раньше, за одну или две десятины до этого…

— А понимаю, свободный, — заверил его Лием.

— Именно поэтому ее информация особенно важна.

Милиционеры как раз закончили снимать последние показания, когда за окном приземлилась еще одна вертушка. Пыль улеглась, и в дом вошли четверо.

Глаза-и-Уши Наследственного Тирана скорее походили на преуспевающих торговцев, чем на военных: на их кепочках красовались ремешки из настоящей кожи, мантии опоясывали серебряные пояса, а на указательном пальце каждого агента сидел перстень.

— Я Пеггол вез Менк, — объявил один из них — невысокий и, по тартешским стандартам, худой; кепочку он носил по-щегольски сдвинутой набекрень, но глаза его смотрели пытливо и с подозрением, будто он ожидал, что кто-то сейчас совершит роковую ошибку.

Начальник Глаз-и-Ушей сразу «вычислил» Лиема вез Стернза и спросил:

— Что вам удалось сделать, подкомандир?

— Обычная процедура, — ответил милиционер.

— Сняли показания у всех присутствующих, а наш эксперт, старший рядовой вез Софана сфотографировал место происшествия. Тело мы не трогали.

— Хорошо, — сказал Пеггол вез Менк. Один из его людей усердно делал снимки, другой поставил на стол записыватель — рядом с таким же аппаратом парковой милиции. — Мы снимем копию ваших записей и сделаем свои собственные — на случай, если вы упустили какие-нибудь важные вопросы. Обыск вещей и помещений еще не производили?

— Нет, свободный, — сухо ответил Лием вез Стернз. Рэдналу тоже не понравилось, если бы кто-нибудь захотел продублировать его работу. Глаза-и-Уши, однако, всегда творили, что им вздумается; им подконтролен весь Тартеш, но кто контролирует их?