Уильям Гибсон - «Если», 1996 № 02

— Нам не помешало бы… что? — спросила Тогло.

— Что вы хотели сказать?

Он не мог ей признаться, и в то же время ему не хватало изворотливости, чтобы придумать что-нибудь правдоподобное. К собственному изумлению и испугу, он вдруг выпалил:

— Будь побольше таких людей, как вы, Тогло вез, которые не впадают в истерику по любому случаю…

— Ах, это… Знаете, Рэднал вез, от того, что вы делали, никому вреда не было. Да, лично я предпочла бы заниматься этим без свидетелей, но вряд ли у меня есть основания сердиться или обижаться.

Рэднал не знал, как толковать ответ Тогло, однако, так или иначе, он уже зашел чересчур далеко, поэтому благоразумно промолчал.

Что-то маленькое юркнуло в молочае, что-то покрупнее метнулось следом; погоня закончилась вихрем поднятой пыли. Предвосхищая неизбежный вопрос «Что это?!», Рэднал сказал:

— Похоже, мы стали свидетелями охоты тушкана клыкастого. — Хищный грызун накрыл жертву своим телом. Гид вытащил монокуляр и нагнулся над ним, чтобы рассмотреть получше. — Ага, он поймал жирную песчаную крысу.

— Одно из животных, которых вы изучаете? — спросил Мобли. — А сейчас вы, должно быть, достанете ручную пушку и отомстите наглецу?

— И поделом ему! — Тело Носко заколыхалось, когда она энергично повела плечами. — Что за бесчувственная тварь — убить мохнатую малютку!

Рэднал хотел спросил, понравился ли ей вчерашний бифштекс, но потом сообразил, что она не поймет.

— Всем хищникам приходится либо добывать себе мясо, либо голодать. Тушкан клыкастый, или клинозуб, конечно, не такой симпатичный, как песчаная крыса, но и ему есть место в общей картине жизни.

Клинозуб был чуть меньше лисы, с кремовым брюшком и бурой спиной. На первый взгляд, он походил на обычного тушканчика — сильные лапы, крупные уши и длинный хвост с кисточкой на конце. Но рыльце было подлиннее и уже обагрено кровью. Хотя песчаная крыса слабо шевелилась, клинозуб вгрызся в ее брюшко и начал пожирать жертву.

Носко, закатив глаза, простонала. Любопытно, как устроены ее мозги, подумал Рэднал. Она всей душой жаждет верить в существование ночных демонов, которые творят зло, и в то же время столкновение с неприглядной реальностью буквально выворачивает ее наизнанку. Нет, ему этого не понять; есть противоречия, которые уживаются в человеке самым непостижимым образом.

— Как я уже говорил несколько дней назад, тушкан клыкастый отлично прижился в Низине, потому что все его семейство приспособилось к таким условиям, еще когда эта часть света находилась под водой. Его травоядные родственники извлекают необходимую влагу из листьев и семян, а ему самому хватает того, что содержится в тканях тела жертвы. Даже когда у нас — крайне редко — идет дождь, никто не видел, чтобы клинозуб пил.

— Отвратительно! — Носко передернулась, и все ее жировые складки заколыхались.

Рэднал не удержался от мысли: интересно, сколько ее тело смогло бы обеспечивать клинозуба необходимой жидкостью? Должно быть, долго, очень долго.

— Лагерь! Я вижу лагерь! — завопил Мобли, сын Сопсирка. — Холодная вода, холодный эль, холодное вино!..

Как и накануне вечером, милиция и Глаза-и-Уши вышли навстречу туристам. Чем ближе подходили ослы, тем лучше были видны лица поджидавших — вытянутые и мрачные.

На этот раз Рэднал не желал и десяти лишних сердцебиений пребывать в неведении.

— Фер вез, Жозел вез, займитесь, пожалуйста, туристами, Я хочу узнать, что происходит.

— Хорошо, Рэднал вез, — отозвался Фер голосом, который мог бы посоревноваться в подавленности с выражением лица.

Рэднал спрыгнул с осла и подошел к Лиему вез Стернзу. Он не удивился, когда рядом возник Пеггол вез Менк. Их мантии зашуршали, соприкоснувшись, когда они обступили подкомандира милиции.

— Ну, что слышно, Лием вез? — спросил гид.

Лицо Лиема было словно вырублено из камня.

— Слышно то, что будет допрос, — промолвил он тихо. — Завтра.

— Великие боги! — вырвалось у Рэднала. — Похоже, в Тартешеме не расположены шутить.

Лием рукавом вытер покрытое испариной лицо.

— Видишь красные отметки за кострищем? Мы уже подготовили посадочную площадку для машин, которые прилетят утром, — разметили ее красными знаками.

— Но… допрос? — Рэднал покачал головой. Методы Глаз-и-Ушей известны… — Если мы тронем иностранцев, может начаться конфликт, даже война.

— В столице это понимают, Рэднал вез, — сказал Лием. — Мои возражения зафиксированы записывателем. Ко мне не прислушались.

— Наследственный Тиран и его советники наверное полагают, что ущерб от войны будет меньше, чем то, что последует за взрывом звездной бомбы, — сказал Пеггол.

— А если ее здесь нет или просто туристы ничего не знают? — возразил биолог. — Тогда мы восстановим против себя Крепалганское Единство, Лиссонленд и другие страны, и все ради чего? Поговорите со своими, Пеггол вез, надо их переубедить!

Глаз-и-Ухо покачал головой.

— Нет — по двум причинам. Во-первых, это решение наверняка принято в таких высоких инстанциях, что мне не по силам на них повлиять. Я в конце концов простой оперативник и не участвую в выработке стратегии. Ну а во-вторых, по вашему радиофону можно позвонить только у всех на глазах; вряд ли стоит предупреждать врага о готовящемся допросе.

Рэднал вынужден был признать, что, с точки зрения службы безопасности, это имело смысл. Но от этого ситуация не становилась приятнее. Затем другая мысль пришла ему в голову, и он повернулся к Лиему вез Стериэу:

— А меня тоже будут… э-э… допрашивать? И сотрудников Парка? А как насчет Тогло вез Памдал — возьмут в оборот родственницу Наследственного Тирана?

— Я не знаю ответов, — сказал милиционер. — Те, с кем я разговаривал в Тартешеме, особенно не распространялись. — Он бросил взгляд на Пеггола.

— Наверное, из соображений безопасности.

— Безусловно, — отрезал Глаэ-и-Ухо. — Нам надо вести себя как ни в чем не бывало, никто не должен заподозрить, что утром мы ждем спецгруппу.

— Мне было бы легче вести себя как ни в чем не бывало, если бы я точно знал, что утром мне не будут выдергивать клещами ногти, — заметил Рэднал.

— После подобных испытаний Наследственный Тиран щедро вознаграждает невинных, — сказал Пеггол.

— Наследственный Тиран очень щедр, — пробормотал Рэднал. На большее он не осмелился в присутствии Глаэа-и-Уха. Серебро, хотя и творит чудеса, не возместит ужас, боль и, порой, увечье.

— От туристов нетрудно будет скрыть происходящее, — заметил Лием. — Глядите, что они делают.

Рэднал повернулся, посмотрел и хмыкнул. Его подопечные превратили площадку, помеченную красными знаками, в небольшое поле для игры, и все, кроме Голобола, с криками и воплями гонялись за резиновым мячиком, стараясь отобрать его друг у друга. Если у этого занятия и были правила, то наверняка секретные. Мобли, сын Сопсирка, с достойным лучшего применения упорством домогался подружек-узкоголовых и при первой возможности радостно повалил Лофосу на землю. Когда она поднялась, на ее тунике не доставало двух крупных золотых пуговиц. Мобли, очевидно, так попало в шаловливой борьбе, что он не сразу мог встать.