Примо Леви - Мимете

Родилась она в состоянии сна, так как "Мимете" продублировал и снотворное, которое текло в венах Эммы Первой. Когда же она пробудилась, то уже знала, что зовется Эмма Пероза Гатти и является уроженкой Мантуи, а также единственной законной женой бухгалтера Джилиберто Гатти. Она отлично помнила все, что отлично помнила Эмма Первая. Например, свадебное путешествие, имена "своих" товарищей по школе, все подробности религиозного кризиса в юности, о котором Эмма Первая не рассказывала ни одной живой душе. Столь же хорошо она помнила, какой восторг и энтузиазм вызвала у Джилиберто покупка "Мимете", и поэтому не особенно удивилась, когда узнала, что своему появлению на свет она обязана глупому капризу мужа. Однако тот факт, что Эмма Вторая успела простудиться, навел меня на мысль о недолговечности абсолютного сходства двух женщин. Даже если Джилиберто проявит себя самым беспристрастным из двоеженцев и ни в чем не будет отдавать предпочтения одной из женщин, раздоры в странной семье возникнут скоро и неизбежно. К тому же ждать от Джилиберто, путаника и эгоиста, полной беспристрастности было бы по меньшей мере глупо. Достаточно было и того, что обе Эммы не могли, скажем, занимать одно и то же пространство, пройти одновременно в узкую дверь, выглянуть в окошко, сидеть на одном стуле. Поэтому их ждали неодинаковые испытания и болезни. С фатальной неизбежностью должно было проявиться вначале умственное, а затем и физическое различие. Сможет ли тогда Джилиберто остаться беспристрастным? Конечно, нет; и сразу же непрочный домик гармонии рухнет.

Я изложил Джилиберто свои доводы и попытался убедить его, что речь идет не о грустном пророчестве, а о бесспорном факте, логичном и неопровержимом, как теорема Пифагора.

Я обратил внимание друга и на то, что его правовое положение более чем двусмысленное. Он состоит в браке с Эммой Пероза; его вторая жена тоже Эмма Пероза, таким образом, налицо две Эммы. Однако Джилиберто не принял моих доводов всерьез. Он пребывал в самом восторженном состоянии духа и явно думал о другом, беспрестанно переводя взгляд с Эммы Первой на Эмму Вторую, которые шутливо пререкались, кому из них сидеть в любимом кресле.

В конце вечера он вдруг поведал мне о блестящей идее они втроем скоро отправятся путешествовать по Испании.

- Я все предусмотрел, - сказал он. - Эмма Первая заявит, что потеряла паспорт, и ей выдадут дубликат, который она предъявит полиции. Хотя - какой же я глупец! Я сам сделаю дубликат, сегодня же вечером с помощью "Мимете".

Джилиберто был очень горд своей находчивостью. Я даже думаю, что он нарочно выбрал именно Испанию: ведь там проверка документов на границе отличается особой строгостью.

Когда они через два месяца вернулись из путешествия, я сразу понял, что многое изменилось. Отношения между Джилиберто и его двумя женами оставались корректными, но нельзя было не заметить определенной нервозности и натянутости.

На этот раз Джилиберто сам пришел ко мне. От его прежней восторженности не осталось и следа. Он рассказал мне обо всем, что произошло за это время, хотя его бессвязные и отрывистые фразы трудно даже назвать рассказом. Насколько хорошо и наглядно Джилиберто умеет начертить сложную схему даже на спичечном коробке, настолько неумело и туманно выражает он свои чувства. Путешествие оказалось занимательным и одновременно утомительным. В Севилью они добрались после целого дня хождений по музеям и церквам, у всех нервы были напряжены, и, естественно, между двумя женщинами начался спор. Они могли не соглашаться по одному-единственному вопросу - законно или незаконно появление на свет Эммы Второй, и как раз из-за этого и возникла ссора. Эмма Вторая утверждала, что Джилиберто имел право так поступить, а Эмма Первая промолчала. И ее молчание переполнило чашу терпения моего друга. С этой минуты он все чаще стал отдавать предпочтение Эмме Второй, а в отношении Эммы Первой его смущение и чувство неловкости росли день ото дня. Разрыв еще не произошел, но Джилиберто сознавал, что он неотвратимо приближается.

В характере и настроении обеих женщин тоже появились различия. Эмма Вторая становилась все более моложавой, живой и энергичной, а Эмма Первая все чаще уходила в себя, замыкалась в оскорбленном молчании.

"Что мне делать?" - горестно вопрошал Джилиберто. Я посоветовал ему не принимать поспешных решений и пообещал что-нибудь придумать. Про себя же я решил не вмешиваться в это запутанное дело. Должен признаться, в глубине души я испытывал полное удовлетворение от того, что мои мрачные предсказания сбылись. но очень удивляется и обижается, когда другие не думают о нем.

- Джилиберто парень что надо, - объявил он. - В два счета все уладил.

- Очень рад; ты всегда отличался скромностью. Так или иначе тебе давно пора было взяться за ум.

- Э, да ты меня не понял. Я не о себе говорю, а о Джилиберто Первом. Это он молодец! Честно говоря, я мало чем ему уступаю, но в этом случае моей заслуги нет никакой. Ведь я существую всего лишь с прошлого воскресенья. Теперь все в полном порядке. Мне остается только узаконить мои отношения с Эммой Второй. Скорее всего нам придется прибегнуть к небольшому трюку - формально вступить в брак. Как ты сам понимаешь, это не предопределяет окончательный выбор. И потом, мне необходимо найти работу. Но я думаю, что фирма НАТКА возьмет меня к себе на службу. Ведь я буду живой рекламой ее продукции.

Понятно, я никак не ожидал месяц спустя увидеть в моем кабинете веселого и радостного Джилиберто. Он был в превосходном настроении, громко шутил и смеялся. Без долгих предисловий он с присущим ему эгоцентризмом перешел к делу. Я был занят, но Джилиберто это не смутило. Все, что интересно и приятно для него, интересно и для остальных. Он органически не способен думать о других.