Роберт Шекли - Журнал «Если» 1992 № 04

Но что же такое Кольцо Всевластья? Задумаемся над понятием «всевластье». Очевидно, это не что иное, как стремление подчинить себе все на свете. Но именно так и звучит точный перевод с древнееврейского названия древа, плоды которого привели прародителей к грехопадению. Это стремление и есть та духовная катастрофа, отзвуки которой еще не отгремели в мире. И до тех пор, пока такой мощный и страшный символ находился в мире, эльфы, разум которых уже набрал необходимый потенциал для того, чтобы изменить уровень своего существования, разумеется, не могли покинуть этот мир.

Возникает очень интересный момент. К чему стремится Враг в обеих книгах? Зачем Саурону Кольцо? «Чтоб поработить их всех, и лишить их воли, и навеки заточить в их земной юдоли», — это вражий наговор на Кольце Всевластья. Что это значит? Во‑первых, стремление остановить цепь восходящего разума, а во‑вторых ‑

СТРЕМЛЕНИЕ К АБСОЛЮТНОЙ ТИРАНИИ.

Впервые проблема выбора возникает перед народом эльфов после смерти светоносных дерев, символизирующих прямой, как стрела, путь эволюционного восхождения. Пока их благословенный свет был разлит в мире, причем так, что тьме просто не было в нем места, свободная воля эльфов и Единого совпадала, и мир восходил к гармонии. Моргот убил деревья, но опоздал, ибо Феанор уже создал Сильмариллы, наполнив их первичным светом, т. е. сумев перенять истину из божественного источника. Но Феанор отказался отдать Сильмариллы, чтобы вернуть к жизни деревья. Он объявляет Сильмариллы своими — это узурпация истины, неизбежно приводящая к искажениям развития. Манвэ недаром плачет, узнав о решении Феанора. Ему ясно, что первоначальному замыслу Единого не суждено воплотиться, и мир отныне выбирает для себя длинную окольную дорогу развития. А народ эльфов погружается в пучину раздоров, междуусобиц, недоразумений, предательств. Жертвенным актом Эарендила, вернувшего Сильмарилл, и отказом от Кольца Всевластия мир эльфов получает искупление и возможность перехода на следующий уровень бытия. Как не вспомнить здесь человечество даймонов, описанное Д.Андреевым, в котором миссия Христа была благополучно довершена и искажения начального периода были выправлены.

И еще одна характерная деталь. С самых первых дней дети Илуватара — эльфы и люди — не остаются без водительства. Сначала в качестве воспитателями опекуна выступает Валинор, откуда непосредственно от Валаров, творивших этот мир, эльфы черпают истинную мудрость и знания; позже, в Среднеземье, для людей и эльфов очагами хранимой мудрости пребывают Раздол и Лориэн; когда же не остается эльфов, обязанности наставника принимает на себя Гондор. Так рисует Толкиен своеобразную эстафету водительства, без коего этот мир не оставался никогда и, видимо, долго еще не останется.

Так что же заставило людей, подобных Толкиену и Льюису в Англии, Андрееву в России, настойчиво искать формы выражения эзотерических истин в середине нашего века? Думаю, деятельность Провиденциальных сил, активно стремившихся помешать темным силам в осуществлении планов установления абсолютной тирании. Именно это раскрывало в сознании наших авторов резервные возможности, подарившие им

ПРИНЦИПИАЛЬНО НОВЫЙВЗГЛЯД НА МИР.

Теперь уже можно попытаться ответить на вопрос: откуда берутся в сознании автора столь яркие картины иных миров, способно ли одно только воображение человека рисовать столь убедительные и масштабные полотна?

Ответ содержится опять‑таки в работе Д.Андреева «Роза Мира». Андреев описывает моменты прозрения, время от времени выпадающие на долю отдельных личностей. Видения, проходящие тогда перед внутренним взором визионера, настолько ярки, что порой не хватает жизни для их описания. Формы же этих описаний могут быть самыми различными. В середине прошлого века всего лишь из трех непродолжительных видений родилось восемь томов удивительной философии В.Соловьева, в середине века нашего — труды Д.Андреева, работы Толкиена, Льюиса, Уоллеса, позже — книги Р.Баха, К.Кастанеды и других. Нет; положительно, этот мир не остается без внимания. Жаль только, что равное внимание проявляют и высшие, и низшие силы…

Те, кто в конце Третьей Эпохи ушли на Запад, действительно не вернутся больше, но уход вовсе не исключил их участия в наших сегодняшних делах. Сквозь нынешнюю Англию (и не только Англию) непрестанно сквозит другая, отделенная планами бытия Англия, населенная всем лучшим, что сумело подняться туда на протяжении веков и веков, ее Синклит, по выражению Андреева. Но есть и антипод Синклита. Об этом повествует Льюис в своей повести «Мерзейшая мощь», где устами одного из героев выражена та же мысль:

«Есть Британия, а в ней, внутри, Логрис. Разве вы сами не замечали, что есть две Англии? Рядом с Артуром — Мордред, рядом с Милтоном — Кромвель… надо ли удивляться, что нас считают лицемерами? Это не лицемерие, это борьба Британии и Логриса».

Вот о чем настоятельная забота профессора Толкиена: о недопущении верховного зла, о восстановлении правильного взгляда на мир, о возвращении человеку отчетливого понятия о своем месте на эволюционной лестнице, о его долженствовании, обустановлении утраченной некогда

ВЗАИМОСВЯЗИ РАЗЛИЧНЫХ ПЛАНОВ БЫТИЯ.

И еще один коренной вопрос становится понятнее в «Сильмариллионе». С тех пор, как человечество с удивлением убедилось, что мифы разных стран весьма схожи в описании критических моментов развития жизни на Земле, оно не устанет задавать вопрос: откуда же и почему появилось в мире зло? На этот вопрос Толкиен отвечает не прямо, а косвенно, рассказывая историю Мелькора, могучего Айнура, со временем ставшего Врагом всему миру, сотворенному Илуватаром. Первоначально Зло никак не связано с Мелькором, да и потом соотносится с ним субъективно. Первые поступки Мелькора вообще нельзя назвать Злом, но зато можно и должно назвать умалением Добра. И лишь со временем борьба Моргота, в чьей сущности Добро умалилось до величины нулевой или даже отрицательной, явила Зло. Даже во время противоборства музыкальных тем Илуватара и Мелькора Зла еще нет. Есть только несогласие с замыслом Единого и стремление настоять на своем. Критическим моментом перехода в новое качество, видимо, надо считать слова Мелькора, обращенные к Земле — коллективному творчеству Айнуров: «Здесь будет мое царство! Объявляю его своим!»

Вот, воистину, миг рождения Зла, как в жизни цивилизации, так и в жизни индивидуума: присвоение. Стоит только возжелать для себя, как дальнейшим искажениям и бедам несть числа.

Чтобы подчеркнуть мысль о важности бескорыстия, Толкиен написал повесть о Берене и Лучиэнь. Этим двоим, растворившим собственное «я» в любви, ничего не нужно, настолько ничего, что и Камень Феанора словно сам идет к ним в руки, и Проклятье Мандоса «не замечает» их, и смерть проходит мимо, отвернувшись…