Журнал «Если» - «Если», 1993 № 08

Рэйф пожал плечами.

— Лукас, если Габи попытается пойти за мной, собьешь ее с ног.

— Лукас, ты этого не сделаешь! Слышишь меня?

— Слышу, — сказал Лукас, — но сделаю, как сказал он.

— Лукас, — Габи удивленно уставилась на волка.

— Я приказываю тебе не делать этого! Почему ты слушаешь его?

— Там опасно, — сказал волк. — Я должен заботиться о тебе.

— Кто это тебе сказал?

— Эб сказал, — ответил Лукас. — Я должен заботиться о тебе.

— Он не имел в виду…

Рэйф не слышал ее последнего довода, произнесенного шепотом. Он уже бежал к скрытому мраком входу.

Задыхаясь, Рэйф прижался к кирпичной стене. Не хватало воздуха, подгибались колени.

Он успел забыть про свою рану, и теперь всю грудь пронизывала такая боль, что каждый вздох давался с трудом.

Наконец ему удалось восстановить дыхание. Рэйф быстро взбежал по ступенькам к входной двери и обнаружил, что она не заперта. Приоткрыв ее, он проскользнул внутрь и оказался в большом вестибюле с высокими потолками. Направо и налево от него находилось множество дверей, в центре — уходящая в темноту широкая лестница. Зал освещал только тусклый лунный свет, проникавший в единственное окно на лестнице.

Одна из дверей справа от Рэйфа была приоткрыта, но в комнате было не светлее, чем в вестибюле. Рэйф осторожно подошел к двери и протянул руку, чтобы открыть ее…

Еле слышный скрип со стороны входа заставил его оглянуться. Теперь дверь была распахнута настежь, и в проеме чернели две фигуры — человека в мешковатой одежде и волка.

— Неужели ты думал, что он не будет меня слушаться? — яростно зашептала Габи, подходя к Рэйфу.

— Ш-ш-ш… Идем, — оборвал ее Рэйф, и они проскользнули в непроглядную темень комнаты. — Подожди, сейчас найду выключатель…

Дверь за ними закрылась сама собой, и они оказались в абсолютной темноте.

— Заходи, подруга муха, в гости на обед [2] Цитата из английской песенки про паука, который пригласил в гости муху (прим. ред.). , — раздался ликующий звонкий голос.

Высокий, ясный, полный радости голос ребенка.

Комнату залил ослепительный свет. Они стояли, не в силах шевельнуться, придавленные неведомой силой, более страшной, чем излучение, к которому успели привыкнуть.

— Стойте там, — продолжал тот же голос. — А собачка? Где собачка? Она была с вами? Собачка, ну куда же ты делась? Иди ко мне. Ну давай! Слышишь, собачка?

Глаза Рэйфа постепенно привыкли к свету, и он принялся потихоньку осматривать комнату. Пол, устланный толстыми коврами, столики со всевозможными лампами и безделушками, стены, Увешанные картинами в богатых рамах. Изо всех углов забитой мебелью комнаты, с потолка, со стен, со столов лился нестерпимо яркий свет множества ламп. В дальнем конце комнаты, на возвышении, в огромном кресле, напоминавшем трон, восседало разжиревшее существо, похожее на бесформенную тряпичную куклу. Из огромных плеч — как на картине с дыркой вместо головы для клиента ярмарочного фотографа — торчала очаровательная белокурая головка мальчика лет шести-семи.

— У вас была собачка! Была, была! — настойчиво лепетали детские губки. — Куда она делась? Почему она не идет сюда? Она должна меня слушаться, так же, как и вы. Ведь вы мне послушны? Шаг вперед — я, Саймон, вам приказываю.

Рэйф почувствовал, что правая нога против его воли передвинулась на шаг. Одновременно с ним шагнула и Габи.

— Ну? Так почему не идет сюда собачка? — личико скривилось в невольной гримасе, но через секунду снова радостно заулыбалось, словно улыбка была непременным атрибутом лица. — Ну ладно, это неважно. Потом будет и собачка. Подойдите поближе.

Рэйф и Габи послушно двинулись вперед и остановились всего футах в двенадцати от сияющего детского личика, и в этот момент к Рэйфу внезапной вспышкой пришло давно знакомое ощущение — он проник в сознание своего врага. Теперь он понял, что перед ним сидит не ребенок с огромным уродливым телом, но само это жирное дородное тело и есть живое существо, к которому приставлена детская голова. Над белокурой головкой к обшитой деревом стенке было прибито перевернутое распятие, на котором вместо Христа висел иссохший и почерневший труп тщедушного безволосого существа размером с крысу.

Рэйф в упор смотрел на урода, восседавшего перед ним на троне.

— Видите, — произнесли красные пухлые губы, — вы должны делать то, что я вам скажу. Все должны. Поэтому я не боюсь жить совсем один, если не считать привратника. Теперь придется взять нового человека. Ваша собачка так его хватила, что он умер. Где же она?

— Я не знаю, — сказал Рэйф. В этой забитой барахлом огромной комнате даже собственный голос казался ему незнакомым.

— Она должна прийти ко мне. Каждый обязан делать то, что хочу я. А вы, наверное, думали, что удрали, когда я наказал их всех там, в горах, за то, что они не послали вас сразу ко мне? А вот и нет, вот и нет!

Рэйф молчал.

— Ну что вы кукситесь? Не люблю, когда куксятся. И все не любят, раз я не люблю. Встать на одну ногу. Саймон сказал!

И Рэйф обнаружил, что уже поднял правую ногу, и вес его тела переместился на левую. Но подсознание напряженно работало, отыскивая способ, как выйти из-под воздействия этой давящей силы. Она напоминала ночное излучение, только мощнее. Но если он мог справиться с ним, то и сейчас…

— Я ведь могу заставить вас простоять так до самой смерти, — сказало существо. Слыша его нежный детский голос, трудно было воспринимать этого монстра как взрослого мужчину. Ясные голубые глаза уставились на Рэйфа: — Ты ведь это знаешь? Скажи, что знаешь.

— Знаю, — безвольно произнес Рэйф.

— Ой, нет, ты это должен сказать лучше, — личико существа снова скривилось. — Ты должен сказать так, чтобы было видно, что ты убежден в этом. Потому что так оно и есть. Ты знаешь.

— Знаю, — все так же автоматически повторил Рэйф. Левая нога уже начала подгибаться под тяжестью тела.

Рядом с ним послышался какой-то шум, и краем глаза он увидел, как валится на пол Габи. Существо на троне переключило теперь внимание на нее.

— Почему ты так сделала? — рявкнуло оно. — Отвечай!

Излучение неожиданно прекратилось. На них больше ничего не давило.

— Я была парализована несколько лет, — послышался слабый голос Габи. — Я научилась ходить несколько недель назад.

Она медленно поднималась на ноги. А Рэйф уже мысленно измерил расстояние до трона — футов двенадцать, даже меньше, главное — стремительность…

— И ты это сделаешь, да? — услышал он вдруг детский голос, и острый взгляд снова впился в него. — Ты на меня хочешь напасть, да? Разве ты не знаешь, что это невозможно? Ты разве не знаешь, кто я?

— Нет, — ответил Рэйф.

— Нет, знаешь. — Его детское личико стало совсем сердитым. — Это меня ты хотел найти, думая, что я забрал твоего друга Эба Лезинга. Действительно, он у меня. Но я не собираюсь отдавать его. Я его забрал, чтобы ты пришел ко мне. Ты этого не знал? Не знал, не знал! А я знал! И теперь ты не догадываешься, кто я?