Журнал «Если» - «Если», 1993 № 08

Самолет резко повернул на сто десять градусов и полетел в юго-западном направлении.

— Впрочем, я предполагал, — пробормотал Рэйф, непонятно к кому обращаясь, — что расхлебывать эту кашу придется вместе.

Самолет летел на автопилоте, следить за приборами не было никакой необходимости, и Рэйф развернул свое кресло так, чтобы сидеть лицом к Габи.

— Ну, хорошо, — сказал он, — тогда давай пофантазируем. Что нас ждет на острове?

— Подводное сонарное сканирование, — начала перечислять Габи. — Воздух контролируется радаром. Пульсирующий лазерный сканер на случай, если кто-нибудь ускользнет от радара и сонара.

— Короче, — сказал Рэйф, — незамеченными мы туда не доберемся.

— Да, думаю, не получится, — закусив нижнюю губу, задумчиво кивнула Габи.

— Ладно, предположим, долетели, — усмехнулся Рэйф. — На что мы можем нарваться на самом острове?

— Видимо, обычный вид излучения, — размышляла вслух Габи, — либо настолько сильное излучение, чтобы совсем усыпить нас, либо, как тогда, в самолете, когда мы летели в горы, достаточное для того, чтобы лишить нас возможности двигаться. Понимаешь, чем более направленного действия ты хочешь добиться, тем больше энергии надо подать на передающее устройство. Дело не в том, что ты переключаешь его с одной частоты на другую, — передающие станции могут работать только во всем спектре одновременно. Единственное, что можно сделать — это дать максимальную мощность на главную станцию, направить ее в нужную тебе точку, а излучение на окружающей эту точку территории будет перекрываться более слабыми станциями (их может быть до пяти тысяч), настроенными на погашение излучения основной. Понятно?

— Честно говоря, не совсем, — признался Рэйф.

— Смотри, — сказала она. — Представь себе прямую линию. Это зона действия твоей первой передающей стации. Теперь стираем почти всю линию, кроме маленького отрезка, и это будет та территория, на которую ты хочешь воздействовать излучением. Чем меньше эта территория, тем больше надо стереть. В итоге для того, чтобы получить такой узконаправленный пучок излучения, необходимо затратить почти столько же энергии, сколько и на первую передающую станцию, то есть, по сути, энергетические затраты удваиваются, что, естественно, невыгодно, даже в масштабе Проекта Энергии Ядра. Поэтому никто и не протестовал, когда уже в самом начале работы над Проектом появился усыпляющий эффект. Чтобы его избежать, энергии потребуется столько же, сколько дают сами станции. Разумеется, за эти три года технология ушла вперед. Мы столкнулись с теми, кто может излучение использовать более дифференцированно. Но предел есть: поэтому я и говорю, что мы можем столкнуться только с одним видом излучения, не больше.

— Ну хорошо, — сказал Рэйф, — а если они переключатся с одного вида на другой?

— Вряд ли, — покачала головой Габи, — это не так просто. Я почти уверена: они не будут, пытаясь сбить нас с толку, использовать разные типы излучения. У них на это уйдет невероятное количество энергии. Им придется выбрать для нас определенный вид излучения.

Она наконец улыбнулась.

— Так что, если только нам удастся незаметно приземлиться на острове, мы сможем идти, куда захотим, по крайней мере ты сможешь, да и Лукас тоже…

— Подожди-ка, — прервал ее Рэйф. — Я все хотел спросить, откуда у Лукаса иммунитет к излучению?

— Никакого иммунитета у него нет, — ответила Габи. — Когда Эб с ним работал, то встроил в череп миниатюрный передатчик. Его излучение ощущается только в радиусе шести дюймов, и ни на кого вокруг не действует, зато передатчик гасит любое внешнее излучение. Естественно, если знать диапазон действия передатчика, нетрудно вывести его из строя. Но это никому не известно — Эб даже мне не сказал. А пытаться сделать что-либо с Лукасом, не зная этих данных, все равно что вскрывать сейф, не зная шифра.

Рэйф понимающе кивнул.

— Так что же мы имеем? — продолжала она. — Лукас и я, да и ты тоже — мы кое-что смыслим в излучении. Итак, если доберемся до острова, мы просто обязаны найти Эба. Без всяких проблем.

— Без проблем, — усмехнувшись, откликнулся Рэйф.

— Что ты смеешься! Какие могут быть проблемы?

— Целая куча. На острове должно быть полно этих двухмерных головорезов. А Лукаса можно вывести из игры, если подобрать нужный диапазон излучения.

— Я же сказала тебе — никто не знает…

— Кроме Эба, — напомнил Рэйф. — А Эб, судя по всему, на острове. Может случиться, он поведал кому-нибудь тайну волка. И в излучении он разбирается по меньшей мере не хуже тебя, и твои возможные ошибки он будет знать заранее.

— Но Эбнер не будет… — она запнулась.

— Он мог измениться, — сказал Рэйф. — Его могли изменить. Не забывай, его не силой увели из дома. Как я понял из рассказов Лукаса, он ушел по собственной воле, а может, и по собственному желанию.

— Лукас говорил, что Эб не хотел уходить!

— Но ушел.

— Почему ты думаешь, что Эб изменился? — раздраженно наседала Габи. — Что могло его изменить?

— Вспомни, как Повелитель демонов приказал тебе поклониться ему. Ты ведь была готова это сделать.

Чтобы не видеть ее глаз, Рэйф уставился в окно, на усыпанное звездами небо. Оба молчали.

— Это был гипноз, — голос Габи прозвучал ровно и спокойно. — С Эбом такое бы не прошло. В отличие от меня, у него железная воля.

— Это уже почти прошло со мной, — сказал Рэйф, — когда я держал его за глотку. К тому же это был не гипноз.

— Не гипноз?! — Габи в изумлении уставилась на него.

— В гипнозе я кое-что понимаю.

— Но тогда что же?

— Возможно, черная магия, — ответил он.

— Чер… — ее и без того широко раскрытые глаза совсем округлились. — Что за чепуха?! Сам Повелитель демонов поймал тебя на том, что ты не веришь в сверхъестественное.

— И ошибся. Я готов поверить во что угодно, если вижу результат. Но, кстати, вовсе не Повелитель демонов подвел меня к этой идее. Я пришел к такому выводу еще до возвращения с Луны. Между прочим, это была одна из причин, почему я вернулся.

— Ты вернулся, потому что считал, что здесь происходит нечто сверхъестественное?

— Да, — сказал он. — Сверхъестественное. Только в несколько нетрадиционном смысле. Попытайся понять, что я тебе сейчас скажу. Представь себе, что во Вселенной существует некая ирреальная сущность. Правда, наша цивилизация отрицает ее существование — само это отрицание можно считать частью развития нашей материальной культуры и технологии.

— Предположим, представила, — сказала Габи. — Что дальше?

— Хорошо, — продолжал Рэйф, — теперь вспомним вот еще что. Принято считать, что интеллектуальный потенциал нашей цивилизации постоянно растет и охватывает все новые и новые области непознанного. И методы познания с каждым разом становятся все более совершенными. Таким образом, предположив, что где-то существует некая область сверхъестественного, не кажется ли тебе, что рано или поздно цивилизация создаст необходимые условия для того, чтобы открыть ее, и поставит нас с ней лицом к лицу.