Журнал «Если» - «Если», 1993 № 08

— Ну и что ты хочешь доказать? Зачем нам нужен был второй биофизик? Нам вполне хватало одного.

— Все попытки использовать в Проекте крионику провалились, разве не так? Или ты не согласен? Сиди спокойно, Мартин, тебя отсюда выпустят часов через девять.

Он закрыл шкаф, по пустому залу гулко разнесся лязг замка, в котором потонули последние аргументы Мартина.

Рэйф быстро пересек зал и вышел через дверь, в которую всего несколько минут назад вошел Мартин. Оказавшись в длинном белом коридоре, он повернул направо и добрался до отсека, отделанного под дерево и устланного ковровой дорожкой. Это была часть Лунной базы Проекта Дальней Звезды, предназначенная только для космонавтов: кусочек земной роскоши — отдельные квартирки для каждого.

Одна из дверей была открыта. Мэри Вэйл, поглощенная музыкой Сибелиуса, ничего не замечала вокруг. Мэри была истинной меломанкой. Надо признать, она и сама неплохо играла. Наконец Мэри заметила Рэйфа. Хрупкая, темноволосая, с золотистыми глазами, она замерла в дверном проеме и удивленно посмотрела на непривычный костюм.

— Что, отправляешься на Землю? — спросила она.

— Да, на Шаттле, — Рэйф на мгновение остановился. — А Мартин пока посидит в шкафу в спортзале. Ты проследишь, чтобы в ближайшие девять часов там никто не появился?

Девушка кивнула. И вдруг порывисто обняла Рэйфа.

— Сделай что-нибудь! — проговорила она.

Он прижал ее к себе и тихонько погладил волосы. Странно: ведь они не были влюблены друг в друга. Но как назвать чувство, связавшее их за четыре года, проведенные вместе, вдали от мира людей. Обнимая, он очень остро ощутил ее тоску и боль всего мира, сосредоточенного в этом маленьком теле.

Мэри отпустила его и отступила назад, к своей двери, к своей музыке.

— Я прослежу за ним, — пообещала она. — Будь осторожен.

— Постараюсь, — сказал Рэйф и последовал дальше.

На землю вел металлический трап футов сорока. У самого трапа приткнулся черный двухколесный лимузин. Задняя дверца машины была открыта. Возле нее стояли мужчина, в котором нетрудно было угадать агента службы безопасности, и высокая светловолосая дама лет тридцати с небольшим. Увидев Рэйфа, женщина с хмурым видом подошла к трапу.

— В чем дело? Мистер Пу-Ли ничего не говорил мне о том, что кто-то из космонавтов прилетит вместо него.

— Разумеется, — невозмутимо ответил Рэйф. — Операция секретная.

Он улыбнулся ей, но дама оказалась из числа стойких. Лицо ее оставалось каменным.

Рэйф прошел мимо и устроился на заднем сидении лимузина. После ярко освещенного корабля и залитого светом космодрома в машине было сумрачно, а сиденья, учитывая земную-силу тяжести, казались слишком мягкими. Поколебавшись мгновение, женщина села рядом. Через стеклянную перегородку она отдала какие-то распоряжения шоферу, рядом с которым уже разместился человек из спецслужбы. Загудели гироскопы, машина, качнувшись, поднялась, встала на колеса и устремилась по бетонному полю космодрома к шоссе.

— Скоро ли мы прибудем на место? — поинтересовался Рэйф.

— Какое это имеет значение, — в голосе женщины чувствовалось напряжение.

— Дело в том, что сейчас любая задержка может повлечь непредсказуемые последствия, — медленно и терпеливо произнес Рэйф, глядя ей прямо в глаза.

Он не отводил своего взгляда, покуда стойкая дама, смутившись, не отвернулась.

— Через полчаса приедем, — ответила она, — это недалеко от Сиэтла.

Откинувшись на спинку сидения, она сосредоточенно смотрела прямо перед собой, так что Рэйфу, сидящему рядом, был хорошо виден ее профиль. Несмотря на суровое выражение лица, женщина выглядела довольно привлекательной. «Если бы не эти темные круги под глазами, — заметил про себя Рэйф. — Слишком много ты спишь, впрочем, сейчас на Земле все спят куда больше, чем им того хочется».

Все эти полчаса они ехали молча. Только единожды Рэйф нарушил молчание.

— Как я понял, вы меня знаете, — мягко произнес он. Машина уже выехала с космодрома и неслась по шоссе среди весенней зелени предместья. — А вы ведь так и не сказали, как вас зовут.

— Ли, — ответила она.

Безразличие и одновременно затаенное страдание угадывались в ее интонации — просто имя, как у домашней собачки, не более, словно женщина давно смирилась с тем, что она принадлежит не себе, а тем, чью волю призвана выполнять. Рэйф снова молча уставился на бесконечную бетонную ленту скоростной трассы, уходившую за горизонт.

Наконец, машина свернула с шоссе на асфальтовую дорогу, ведущую к воротам какого-то здания, напоминающего не то большую усадьбу, не то маленькое учреждение. У ворот и вокруг дома сновало довольно много людей в гражданской одежде. Но все же что-то неуловимое выдавало их принадлежность, как и встречавшего Рэйфа мужчины, к службе безопасности.

— Приехали? — спросил Рэйф, когда лимузин остановился перед массивной дверью.

— Войдете вместе со мной, — ответила Ли.

Она вышла из машины, Рэйф пошел следом.

Их впустили внутрь, и там он увидел еще двоих субъектов, тоже сильно смахивавших на агентов.

— Подождите меня здесь, — предупредила Ли, — я сейчас вернусь.

Она прошла по коридору к двери, постучала и скрылась за ее створками. Через минуту Ли появилась снова.

— Пройдите, мистер Харальд.

Рэйф в сопровождении тех двоих, что встретили их у входа, последовал за Ли.

Она протянула руку:

— Пожалуйста, портфель.

Рэйф улыбнулся и отдал.

Она передала портфель одному из охранников, и тот удалился. Другой же вошел в комнату вместе с Ли и Рэйфом.

Все трое оказались в комнате, служившей, вероятнее всего, библиотекой или кабинетом. В облицованном шпатом камине лежали поленья, но горели не они, а какие-то бумаги.

В высоких креслах по бокам камина сидели два человека, с которыми и намеревался встретиться Мартин Пу-Ли. Рэйф сразу узнал их.

Первый — высокий, с негнущейся спиной, лет пятидесяти, был несомненно маршал Виллет Форбрингер. С тех пор, как проявился усыпляющий эффект работы станций Проекта Энергии Ядра, ООН руководила всеми полицейскими силами планеты. Черный шелковый платок, который носил маршал вместо галстука, придавал его лицу болезненную бледность, а волосы и брови от этого казались совсем седыми. Сидевший напротив Форбрингера Пао Галло в свои шестьдесят выглядел на сорок. У него были смолисто-черные, коротко стриженные волосы, крупное подвижное тело и безмятежный взгляд.

Казалось, ведущая роль в допросе будет принадлежать Форбрингеру, однако первым заговорил Пао Галло — на английском, но с легким французским акцентом.

— Вы, разумеется, имеете при себе какие-нибудь документы, удостоверяющие, что Мартин Пу-Ли уполномочил вас прилететь сюда?