Андрей Ливадный - Форма жизни

Ворчание Гоума не мешало ему работать — пальцы старика, вооруженные тонким металлическим стержнем, медленно перемещались вдоль вживленной секции импланта, поверхность которой содержала множество ответных соединительных гнезд. Все происходящее на его глазах казалось Кайлу если не чудом, то невероятным таинством. Он не мог объяснить значения большинства производимых Гоумом операций, но замирал каждый раз, когда тонкое, заостренное в виде иглы стило касалось той или иной части вживленного модуля. Если на противоположной оконечности этого непонятного инструмента вдруг загоралась трепетная зеленая искра, то Гоум удовлетворенно кивал головой, переходя к следующему участку, если же нет, то он начинал втыкать длинную иглу под кожу Беат, пытаясь добраться до неведомой Кайлу цели. Не зная точного смысла совершаемых действий, юноша замечал лишь гримасу боли, от которой беспомощно и некрасиво кривились ее губы, да капельки холодного пота, выступающие на лбу молодой женщины. Удивительно, как терпела она эту процедуру, больше не издав ни единого стона.

Наконец Гоум удовлетворился сделанным. В последний раз потыкав иглой в установленный имплант, он разогнулся и посмотрел на Кайла, который стоял в напряженной позе, машинально закусив губу.

— Читать умеешь? — внезапно спросил он.

Кайл, мысли которого были сосредоточены в этот миг совсем на другом, растерялся.

— У-умею... — заикнувшись, наконец ответил он.

— Надо бы дать тебе пару старых книг, где описана суть процесса, — себе под нос проворчал Гоум и добавил уже громче: — Чтоб в следующий раз не смотрел на меня, как на изувера.

Видя, что юноша смутился еще больше и не находит слов для ответа, старик взглядом указал на обессилевшую Беат:

— Неси ее в соседнюю комнату и дай две желтые пилюли, они там приготовлены на подносе. Пусть спит, а мы с тобой займемся Онжилаем.

Лечение одноглазого Измененного оказалось более сложным и болезненным, чем операции, произведенные над Беат.

Гоум вел себя с ним несколько иначе, чем с женщиной.

— Садись и запрокинь голову, — резким, каркающим голосом приказал он, когда Онжилай вошел в комнату. Из одежды на нем была лишь чистая набедренная повязка. Кайл, который стоял за массивным стулом с высокой спинкой, смотрел сейчас на множество рубцов и шрамов, покрывавших кожу воина, думая при этом, что по отметинам, наверное, можно прочитать всю его жизнь, вот только судить, длинна она была до сей поры или коротка, не взялся бы и сам Гоум. Большинство шрамов затягивала серебрящаяся пленка, не позволяющая прикинуть на взгляд — свежие это рубцы или давние? По ртутным отметинам ясно было одно — получены они при столкновениях с Сервами.

Как же так, подумалось Кайлу, ведь всегда считалось, что Сервы и Измененные лучшие друзья... сообщники!..

Перехватив его взгляд, Онжилай криво усмехнулся. Неизвестно, о чем он подумал в этот миг, но комментировать свою ухмылку не стал, лишь сверкнул на Кайла своим единственным глазом да скривил уголки губ.

— Пристегни его ремнями к креслу, — приказал Гоум, бросая Кайлу связку прочных матерчатых полос с застежками на концах. — А ты, — обратился он к Онжилаю, — сиди и терпи. Стул прикручен к полу, если тебе интересно.

Воин кивнул.

В школе Кайлу внушали, что беззастенчиво пялиться на людей, особенно если они отмечены печатью физических недостатков, неприлично, но сейчас он был не в городе, да и поделать ничего не мог — его взгляд нет-нет да и соскальзывал на ту механическую тварь, что обосновалась в глазнице Измененного.

Создание было совсем небольшим, и оно полностью перекрывало глазницу. То, что издали казалось лапками, на самом деле не имело никаких суставчатых соединений и больше походило на гибкие металлизированные усики.

Некоторое время Гоум не начинал никаких действий, приглядываясь к этому невиданному включению в человеческую плоть.

— Когда ты потерял глаз, Онжилай? — в своей обычной манере неожиданно спросил он.

— Три стандартных года назад, — не задумываясь ни на секунду, ответил ему воин.

— Изменения были?

— Нет, — покачал головой Онжилай. — Чистый удар от воина-человека. Его клинок был стерилен, как луч света. Никакой дряни, только крови много вышло.

— Понятно... — Гоум опять склонился, разглядывая металлического клеща. — Похоже на какой-то модуль, не находишь?

Воин пожал плечами. Откуда мне знать, говорил этот жест.

— Он так и прыгнул на тебя, в таком вот виде? — продолжал расспрашивать старик.

— Нет, — внезапно признал воин. — Это был плевок.

Невозмутимость Гоума как рукой сняло.

— Ты серьезно?! — Он недоверчиво посмотрел на Онжилая. — Плевок, как в случае с Беат? Ты ничего не путаешь?

Онжилай скривился, потом вдруг хохотнул, словно ему на ум пришла неожиданная веселая мысль.

— Придется тебе верить мне на слово, старик... Единственный мой свидетель — это Даккар, а из него, сам видишь, рассказчик никакой.

Гоум, неосознанно теребивший в пальцах свой щуп, который он после операции с Беат тщательно промывал в каком-то растворе, вдруг насупился.

— Ну-ка расскажи подробнее.

— Нечего рассказывать, — нахмурился Онжилай. — Это были обычные плюющиеся кусты. Думаю, мы просто подошли к ним в неудачное время, когда эти твари начинают стадию размножения. Даккару уже тогда было все равно — одним пятном больше, одним меньше, он почти не разговаривал, только мычал иногда, а вот я сплоховал, подставился. Вообще-то плевок попал мне в ворот, и немного брызнуло на щеку, но я быстро отер капли, подумав, что обойдется, тем более что к тому времени стоны девочки уже были слышны вовсю. Она валялась у самого основания отдельно растущего куста и корчилась от боли. Я вынес ее оттуда, а потом, когда нашел время осмотреть себя, понял, что дела плохи, — там, куда попали брызги, уже поползло серебро. Я обработал его обычным составом, но не помогло. Когда стал глядеть во второй раз, часа через три после плевка, вся эта дрянь сползла со щеки и собралась в глазнице. — Онжилай нервно дернул плечами и добавил: — То, что ты сейчас видишь, сформировалось на третьи сутки, примерно неделю назад.

На Гоума рассказ произвел самое неожиданное впечатление. Впервые за две недели пребывания в оазисе Кайл видел старика в явном замешательстве.

— Из плевка вырос модуль... — бормотал он себе под нос, глядя куда-то в стену, словно там было прозрачное окно. — Хм... Плюющиеся кусты... Почему, спрашивается, у девочки не выросло никаких модулей, а потянулись эти нити? Странно... — Он отошел к низкому столику и принялся перебирать склянки с реактивами, расставленные на подносе.

— Вот что, Онжилай... — спустя некоторое время произнес Гоум. — Я не готов прямо сейчас удалять его. Мне нужно подумать.