Андрей Ливадный - Форма жизни

Выход напрашивался сам собой.

Он сверился с данными прицельной сетки и сбросил предохранитель гашетки бомбометания.

В днище штурмовика открылся люк, и оттуда вылетела кассета, тут же разделившаяся на пять отдельных черных цилиндров.

Через пару секунд за кормой удаляющегося штурмовика взметнулась стена яростного, режущего глаз ослепительно белого огня — это взорвались контейнеры с горючей смесью. Прекрасное средство борьбы с мелкими целями — температура горения треугама достигала нескольких тысяч градусов, и от андроидов через минуту останутся разве что пузырящиеся лужицы расплавленного металла...

Отбомбившись, штурмовик Столетова описал широкую дугу, выйдя наконец в точку пеленга.

Матерь божья...

Теперь ему стало понятно, что подразумевал капитан, матерясь в коммуникатор.

По склону холма, на котором еще час назад располагались пункты связи, о чем свидетельствовали мачты антенн и обрывки маскировочной сетки, сейчас двигалось десятка два видоизмененных андроидных механизмов, чьи исходные формы скрывал плотный ртутный блеск: издалека это выглядело так, будто неведомый паук оплел их лохматым коконом, не стесняющим движения рук и ног.

Появление штурмовика, пролетевшего над склоном, не осталось без внимания: пять машин синхронно развернулись, и Антон услышал, как взвизгнул предупреждающий сигнал, означавший, что по нему ведется огонь.

Откуда они брали оружие?

Несколько автоматных очередей задели штурмовик, но это только разозлило Столетова. Он не стал входить в пологий вираж для разворота, а выполнил фигуру пилотажа, перевернув машину кверху брюхом, и тут же резко направил штурмовик к земле, возвращаясь этим маневром в нормальное положение относительно поверхности.

Четыре бортовых орудия захлебнулись злобной скороговоркой, и к склону холма потянулись пульсирующие трассы снарядов, выбивая полуметровые султаны пыли и щебня.

Кибернетические механизмы не сумели предугадать его резкий маневр, и их плотную группу буквально разметало разрывами, но Антон не удовлетворился этим, послав в последнюю секунду еще и две ракеты из правой пусковой установки.

Штурмовик резко взмыл вверх, едва не чиркнув днищем о гребень возвышенности.

Столетов машинально выполнил противоракетный маневр и только после этого огляделся.

Пыль на Марсе вследствие низкой гравитации оседает медленно, и он не смог разглядеть результаты своего захода. На окутанном клубами белесого облака склоне что-то горело, но определить, скольким машинам он нанес ощутимые повреждения, не представлялось возможным.

Антон взглянул на датчик топлива, потом включил перезарядку обеих ракетных установок. Минут через пять пыль на склоне осядет, а пока следовало поискать новую цель.

Он решил, что уже достаточно набедокурил в этом районе, и повел штурмовик к южной оконечности температурной аномалии.

Сколько же машин еще прячется под поверхностью и что за подземные коммуникации там проложены, с некоторым смятением подумал он, заметив, что пятно термального всплеска не стало меньше после его трех удачных штурмовок.

Завершить наблюдения ему не удалось.

Он вел машину над местом прошлой атаки, где на первом заходе подбил два «ПКМ», когда с небольшой возвышенности по штурмовику ударило крупнокалиберное орудие.

Антон не успел ничего сделать, лишь запоздалая мысль о том, что первая группа андроидов все же добралась до брошенной десантниками огневой точки, метнулась в голове за долю секунды до оглушительного, дробящего металл удара...

Снаряды вгрызлись в брюхо штурмовика, но Столетов не видел кусков дымящейся, падающей вниз брони — земля и небо вдруг резко крутанулись перед глазами, и он ощутил, что больше не управляет штурмовиком...

Сознание погасло, потом вернулось, но лишь на короткое время, словно в его голове кто-то незримый, забавляясь, включал и выключал воспроизведение реальности.

Щелк...

— Седьмой, вызывает база, ответьте... Седьмой, вызывает база... — Голос далекого координатора звучал глухо, словно слова прорывались сквозь толстый слой ваты. — Вам предписано срочно вернуться на корабль. Повторяю: срочная эвакуация всех сил...

Забрало гермошлема было разбито. Панель напротив лица щерилась выбитыми глазницами нескольких приборов. По щеке и шее текла кровь.

Антон не понимал, почему мир вокруг погружен в эту ватную тишину? Сознание было рыхлым, железистый вкус крови на губах вызывал дурноту. На мгновение его охватил страх, который тут же сменился равнодушием. Казалось, все происходит не с ним. Какая тишина...

С трудом приподняв голову, он увидел, что датчики реактивных турбин горят нейтральным желтым светом. Двигатели не работали.

— Не отвечает... — опять прорвалась в сознание фраза координатора. — Не понимаю, почему он...

— Да что понимать? — раздался второй голос. — Он мертв.

Последние слова дошли до восприятия Антона и вызвали удивление.

Я убит? Но я ведь жив, если слышу все это!

Он хотел закричать, но вязкая тьма уже наваливалась со всех сторон, глотая его сознание, словно огромная мерзкая безгубая пасть...

Щелк...

Он понятия не имел, сколько прошло времени. Видимо, провалы сознания не превышали трех-четырех секунд, поскольку штурмовик все еще держался в воздухе, планируя на своих коротких скошенных крыльях.

Антон нервно огляделся. Осколки разбитого забрала гермошлема были испачканы липкой кровью. Большинство экранов не работало, и он просто взглянул за борт, воспользовавшись круговым обзорным триплексом.

Поверхность Марса уже была совсем близко, она стелилась под брюхо машины, сливаясь в полосы, а впереди, прямо по курсу, угрожающе росли постройки небольшого города.

Нью-Даймонд — резанула сознание мысль, и в этот миг штурмовик чиркнул брюхом по раскисшей от дождя целине.

Два фонтана жидкой оранжевой грязи ударили из-под бортов, машина с тяжким стоном врезалась в почву, пропахала глубокую борозду и застыла, не дойдя метров двадцать до ближайшего окраинного здания...

Антон на секунду закрыл глаза, ощущая, как по всему телу струится ледяной пот.

Все... Отлетался...

Его пальцы уже машинально расстегивали замки страховочных ремней.

На улице лил дождь.

Новорожденные облака роняли драгоценную влагу, и она тут же впитывалась в красноватый от обилия окислов железа песок.

Антон пробежал несколько метров по гулкому пустому коридору и выскочил в проем сорванной с направляющих двери.

Судя по всему, совсем недавно тут кипел бой.

Прошло от силы минут пять после того, как штурмовик Столетова вспорол брюхом жидкую грязь. За это время Антон успел сменить разбитый гермошлем и выбраться из машины, решив попытать удачи в городе. Он ни разу не работал над Нью-Даймондом, но слышал, что сюда периодически забрасывались группы десанта, которые охотились за человекоподобными машинами.