Татьяна Суворова - Сердце бездны

Стоило Артуру выйти из планетолета, как боль прошла — разом и бесследно. Он стоял на пандусе и с наслаждением вдыхал холодный, пахнущий химикалиями воздух скафандра. От блаженства путались мысли. Пустыня через светофильтр виднелась не только размытой, но пушистой и уютной. Хорошо, что вот так кончилось… Вот так?.. Капитан резко обернулся. Инга и Игорь стояли рядом видимо, тоже обалдев от здоровья. Корабельный шлюз за их спинами уже был закрыт.

Ладно, видимо, уже хватит подсчитывать странности. Одной меньше, одной больше. Главное, они пока никого не убили.

Повинуясь странному импульсу, капитан нажал кнопку на нагрудном пульте. И еще раз, еще. Но корабельный люк и не думал открываться. Забывшись, Истомин случайно включил рацию. Но ожидаемого акустического удара не было.

Тишина.

Так. Им не дают возможности вернуться на «Дальний».

Кто-то или что-то в очередной раз диктует людям действия, превращает их в марионеток.

Идти вперед, к этому неизвестному, сразу расхотелось. Хотя стоять на месте было бессмысленно. «Если они настолько сильны, то в любой момент сделают с нами что угодно. Так что здесь не безопаснее, чем в любом другом месте. Странно раз они таковы, то почему не вступили в контакт с нами прямо на корабле? Или дело здесь не в контакте, а черт знает в чем?!» Игорь, словно подслушав мысли капитана, пробормотал — это бормотание рация донести соизволила:

— Нелогично…

— С твоей точки зрения, — отозвалась Инга. Ее микрофон тоже оказался включенным. Ну да, ведь они видели манипуляции Истомина с пультом…

Пилот неуклюже пнул бесцветный камень. Тот развалился на несколько частей.

— С любой нормальной точки.

Инга рассмеялась — неловко, ломко. Так бывает у людей, которые смеются крайне редко.

— Ты уверен, что знаешь именно ее?

«Только философии сейчас не хватает». — Артур нервно, зло осматривался. Очень хотелось закричать на этих двух дураков, не способных осознать своего положения.

Идти. Интересно куда. И стоит ли вообще.

Пустыня поторопилась ответить на первый вопрос — словно подслушала мысли человека. Сантиметрах в сорока над песком полыхнула короткая, толстая стрелка. Ее алый огонь до слез резал глаза — а ведь перед светофильтрами скафандров сдавалось даже местное солнце!

Стрелка погасла так же внезапно, как вспыхнула. Чтобы через секунду загореться вновь — но уже в более коротком и тусклом варианте. А главное указывая уже совсем в другом направлении.

— О нас заботятся, — хмыкнул Игорь. Это следовало понимать как: «А Серж все-таки абсолютно прав!»

— Не знаю. Но приглашают. Пойдем? — Словно в ответ на слова Инги алый знак нетерпеливо дрогнул. Артур, утешаясь мыслями о скором (пусть, возможно, и частичном) прояснении ситуации, кивнул — забыв, что снаружи этого не видно. Пошел к стреле.

Она плыла над песком впереди людей — быстро и дергано. Земляне, запыхавшись, почти бежали за ней, постоянно спотыкаясь обо что-то твердое и засыпанное песком. Это, что-то, похоже, ломалось под ногами. Наконец Игорь упал. С трудом, кляня скафандр, поднялся на ноги. Указатель лихорадочно дрожал, но ждал. И двинулся вперед уже несколько медленнее.

Артур смог немного осмотреться на ходу. Но местное солнце уже успело что-то сделать с жидкими кристаллами светофильтров — мир вокруг теперь состоял из непроницаемо черных теней и почти слепящих белых участков. Глазам было больно от такого контраста, они начали слезиться, и казалось, что ты идешь по дну какого-то исполинского резервуара с едкой, дрожащей жидкостью. А пейзаж становился все схематичнее…

Игорь делал вид, что уж ему-то все нипочем. Немного отдышавшись, он излишне бодро заявил:

— Ну вот, смотри. А ты говорила о чужой логике!

Озр одновременно не давала возникнуть первой стрелке; поддерживала вторую, эту; обеспечивала радиоколпак — чтобы спутников не сбивала с толку лавина чужих посланий. Командору было не до того, чтобы улавливать их смысл.

Она удовлетворилась тем, что уяснила их источник. Он был тем же, что и у первого, подавляемого указателя.

Двигаться по чужому направлению — смертельно. Об этом твердило чутье. Куда вела стрелка, сфабрикованная Десантником? Озр положилась на удачу. Скверное решение. Но в темных ситуациях те, кто отсиживался на рейдерах, гибли не реже тех, кто высовывался из-под брони. В этой же игре на обшивку может положиться только полный дебил. В действии же не только веселее умирать — в нем больше шансов получить информацию, которая поможет выжить.

Но все же оставлять последнее слово за Игорем было нельзя — из чисто этических соображений.

— Одинаковые прямые могут входить и в чертеж компьютера, и в набросок подноса.

Паузу между двумя частями предложения земляне сочли подбором нужных выражений. Но она была следствием перенапряжения.

У киборгов состояние организма никак не влияет на качество голоса поэтому Командор могла не следить за своими интонациями, тембром и т. д. А конвульсивная, напряженная маска на лице хорошо скрывалась светофильтром. Вообще-то эмоции киборгов никак не влияют на их организмы (верно и обратное). Но у мозга есть свои рефлексы — например, стянуть мышцы губ вот так, гримасой. Ликвидировать подобные фокусы (если они не идут на чистой вегетативке) накладное, чем плевать на них. Поэтому иногда, например сейчас, практичнее оставить все как есть. Пусть лицо принимает какое угодно выражение — его все равно не видно.

Игорь даже не хмыкнул в ответ — он предавался радости. С его души упал исполинский камень — в том разговоре, на «Дальнем», Инга все-таки ухитрилась водворить его туда.

Артура чуть не передернуло: ему вспомнились химеры в тамбуре реактора. Петере могла быть права. Случайно или… Или она что-то знает, но тоже молчит?!

Каждый по своим причинам, но в итоге — никто не смотрел назад. А зря, там было кое-что любопытное. На горизонте взметнулась и ринулась вперед мутная, неряшливая стена из песка. За несколько секунд достав до стратосферы, она казалась нереальным, топографическим киноэффектом.

Стена остановилась — так же внезапно и неправдоподобно, как возникла, словно врезавшись во что-то невидимое. Перед ней понеслись клочки мутно-багрового света. Электроразряды? Что-то другое? Вспышки казались тусклыми — или были ими только по сравнению с солнечным светом? Казалось, что исполинская фосфоресцирующая амеба хочет расплавить незримое стекло, сотнями ложноножек дотянуться до людей, схватить, переварить их.

Озр наконец краем глаза заметила что-то неладное сзади. Первая реакция бешеные поиски выхода. Потом — выяснение, что странное образование стоит на месте. И немедленное воспоминание о том, что чувство опасности не говорит ничего о пространстве за спиной.