Жюль Верн - Паровой дом (пер. В. Торпакова)

— Ничего, — ответил Мак-Нил.

— Вы не заметили никаких подозрительных личностей?

— Никаких, господин Банкс. А у вас есть какие-нибудь основания подозревать?..

— За нами шпионили во время экскурсии в Бенарес, — ответил инженер, — а я не люблю, когда за нами следят!

— Этот шпион, это был…

— Бенгалец, которого пробудило от спячки имя полковника Монро.

— Чего может хотеть от нас этот человек?

— Я не знаю, Мак-Нил. Надо быть настороже!

— Постараемся, — ответил сержант.

Между Бенаресом и Аллахабадом примерно 130 километров. Дорога почти неизменно идет вдоль правого берега Ганга, между железной дорогой и рекой. Сторр достал угля в брикетах и наполнил ими тендер, таким образом, слон получил запас продовольствия на несколько дней. Хорошо начищенный — я бы даже сказал — надраенный, чистый, как если бы только что вышел из сборочного цеха, он нетерпеливо ждал минуты отъезда. Он не бил копытом, конечно же нет, но легкое дрожание колес говорило о давлении пара, заполнявшего его стальные легкие.

Наш поезд отправился утром 24 числа со скоростью три-четыре мили в час.

Ночь прошла спокойно, бенгальца мы больше не видали.

Упомянем здесь раз и навсегда, что каждодневная программа, включая часы подъема, отхода ко сну, завтраки, ленчи, обеды, послеобеденный отдых, выполнялась с военной четкостью. Налаженная жизнь в Паровом доме протекала так же размеренно, как в бунгало в Калькутте. Пейзаж непрестанно менялся перед глазами, а наше жилище как будто не перемещалось. Мы очень хорошо приспособились к новой жизни. Словно пассажиры на борту трансатлантического парохода, за исключением, быть может, однообразия, так как мы не были постоянно ограничены одним и тем же морским пейзажем.

В 11 часов дня на равнине показалось любопытное сооружение — мавзолей могольской архитектуры, воздвигнутый в честь двух святых персонажей ислама — Касима-Солимана, отца и сына. Полчаса спустя открылась важная крепость Чунар, ее живописные развалины венчают неприступную скалу, круто вознесшуюся на высоту в 150 футов над Гангом.

Не могло быть и речи о том, чтобы остановиться и осмотреть эту крепость, одну из самых замечательных в долине Ганга. Она расположена так, что позволяет экономить ядра и порох в случае атаки. Действительно, любая атакующая колонна, которая попыталась бы поразить ее стены, была бы раздавлена скалой, подготовленной для этой цели.

У подножия скалы раскинулся одноименный город, чьи нарядные жилища утопают в зелени.

В Бенаресе, как мы видели, существует много уникальных мест, которые считаются индусами самыми священными в мире. Сотни их разбросаны по всей территории полуострова. Крепость Чунар не является исключением. Там вам покажут мраморную плиту, на которой каждый день после обеда регулярно отдыхает какой-то бог. Правда, бог этот невидим. Мы и не пытались его увидеть.

Вечером Стальной Гигант остановился на ночлег возле Мирзапура. Кроме обязательных храмов, в городе есть еще заводы и порт для погрузки хлопка, производимого на этой территории, и когда-нибудь он станет большим торговым центром.

На следующий день, 25 мая, к двум часам пополудни мы перешли вброд маленькую речушку Тоне, где в то время и на фут не было воды. В пять часов прошли железнодорожный узел на трассе Бомбей — Калькутта. Почти в том месте, где Джамна впадает в Ганг, мы восхищались великолепным железным виадуком, который купает свои 16 быков, высотой в 60 футов каждый, в этом прелестном притоке.

Пройдя без всяких затруднений по понтонному мосту, длиной в километр, соединяющему правый берег реки с левым, вечером мы разбили лагерь на окраине одного из предместий Аллахабада.

Весь день 26 числа мы должны были посвятить осмотру памятников этого большого города, важного железнодорожного узла Индостана. Он занимает выгодное положение в центре богатой провинции между рукавами рек — Джамны и Ганга.

Природа, разумеется, сделала все, чтобы Аллахабад стал столицей Британской Индии, административным центром, резиденцией вице-короля. Не исключено, что он ею и станет однажды, если циклоны сыграют скверную шутку с Калькуттой — современной метрополией. Несомненно, что некоторые провинции уже предвидели такую возможность. В этом большом теле, которое называется Индией, Аллахабад помещен там, где находится сердце, как Париж в центре Франции. Правда, Лондон не находится в центре Соединенного Королевства, но разве Лондон не доказал своего превосходства над такими большими английскими городами, как Ливерпуль, Манчестер, Бирмингем, или как Париж над другими городами Франции?

— Отсюда, — спросил я у Банкса, — мы поедем прямо на север?

— Да, — ответил Банкс, — или почти прямо. Аллахабад на востоке — граница первого этапа нашей экспедиции.

— Наконец-то! — обрадовался капитан Худ. — Большие города — это хорошо, но великие равнины, дикие джунгли — гораздо лучше! Если мы будем все время придерживаться железнодорожных путей, дело кончится тем, что сами поедем по ним, и наш Стальной Гигант превратится в обыкновенный локомотив! Какая жалость!

— Успокойтесь, Худ, — ответил инженер, — такого не произойдет. Мы рискнем отправиться в те края, которые вы предпочитаете.

— Значит, мы направимся прямо к индо-китайской границе, не пересекая Лакхнау?

— Я бы хотел миновать этот город, а особенно Канпур — слишком много печальных воспоминаний он вызывает у полковника Монро.

— Вы правы, — заметил я, — но нам никогда не удастся отклониться от них достаточно далеко!

— Скажите мне, Банкс, — спросил капитан Худ, — во время вашей поездки в Бенарес вы ничего не слышали о Нане Сахибе?

— Ничего, — ответил инженер, — возможно, губернатора Бомбея еще раз ввели в заблуждение, Нана никогда и не появлялся в президентстве Бомбея.

— Вероятно, так и есть, — ответил капитан, — иначе старый мятежник уже заставил бы говорить о себе!

— Как бы то ни было, — сказал Банкс, — я тороплюсь покинуть долину Ганга, которая была ареной стольких несчастий во время восстания сипаев, от Аллахабада до Канпура. Но главное — название этого города никогда не надо произносить при полковнике, так же как и имя Наны Сахиба! Пусть он сам решает как хочет.

На следующий день Банкс снова решил сопровождать меня в Аллахабад на те несколько часов, которые я хотел посвятить этому городу. Возможно, мне понадобились бы три дня, чтобы осмотреть составляющие его три города, но в целом он менее интересен, чем Бенарес, хотя тоже стоит в списке священных городов.

Об индийском городе нечего сказать. Это скопление низеньких домишек, разделенных узкими улочками, тут и там возвышаются прекрасные тамариски [108] Тамариски — небольшие вересковидные деревья, чаще кустарники. .