Максим Шапиро - Миррский цикл

— Может, посоветуете нам еще что-нибудь напоследок? — проворковала одна из студенток.

— Например?

— Расскажете, какую ошибку чаще всего совершают дипломаты? — предложила девушка.

— Это легко. Но сначала небольшой тест. В космосе терпит бедствие звездолет с шестьюстами пассажирами на борту. Вы получили сигнал бедствия. Есть выбор — отправится на скоростном почтовом космическом клипере, но он вмещает только двести человек или же на медленном экскурсионном звездолете, но тогда имеется пятидесятипроцентная вероятность, что все погибнут. А теперь, господа студенты и студентки, поднимите руку те, кто за первый вариант. Так, а теперь те, кто за второй, — Граф быстро сделал подсчеты в уме, — Где-то две третьих выбрали клипер. Типичный результат, — заключил он и снова обратился к девушке, — Почему вы выбрали скоростное судно?

— Но это же очевидно! Так гарантированно выживет двести человек, а если медлить, то погибнут, возможно, все! Нельзя рисковать большим числом жизней!

— Мысль распространенная. Вот только математика говорит иное. В случае с экскурсионным звездолетом вероятность спасения равную одной второй мы умножаем на количество моряков и получаем триста человек. А скоростной клипер спасет лишь двести. Следовательно, выбирать нужно более медленное судно. Это очень древний психологический тест. Он говорит о двух вещах. Во-первых, иметь знания не означает уметь ими пользоваться. Практически все вы изучали теорию вероятности, но сейчас это мало кому из вас помогло. А во-вторых, при прочих равных человека потери впечатляют сильнее, чем достижения. Проще говоря, помните — люди это обезьяны, а не компьютеры.

— Думаете, бананы самое эффективное средство дипломата? — хихикнула девушка. Граф испытывающее посмотрел на нее.

— Еще один пример уже из моей личной практики и я откланяюсь. Итак. Отсталая богом забытая планета. Голод, болезни, войны, разруха и огромные залежи урана. Мы предлагаем местному диктаторишке построить урановые рудники и заводы по переработке. Обещаем естественно долю в прибылях — он соглашается. Вкладываются серьезные деньги. Участвует государство как гарант. И вот когда все уже практически готово этот царек решает, что деваться нам уже некуда и требует увеличить его долю, иначе выпрет нас с планеты и все инвестиции пропадут. С другой стороны ко мне приходит его племянник, с которым мы частенько выпивали вместе, и намекает, что если бы он получил относительно скромную сумму на проведение, скажем, "демократических реформ", то власть могла бы и поменяться, а вот требуемая доля с доходов консорциума, идущая хозяину планетки в карман наоборот остаться прежней. Существовал, правда, риск провала переворота и тогда мы не только бы все потеряли, но вляпались бы в международный скандал, подмочив репутацию Мирры. Что бы сделали вы, господа студенты и студентки? Согласились бы платить больше и постоянно или дали бы разово денег на переворот племяннику? Кто выбрал бы первое, поднимите руку, — Граф снова подсчитал голоса, — Почти восемьдесят процентов стали бы платить больше. Я смотрю, вы усвоили мораль и запомнили, что человеку приходится пересиливать свою природу, чтобы смирится с потерями.

— А что же вы сделали, в конце концов? — нетерпеливо спросила студентка, — Пошли на уступки?

— Нет. Мы сообщили о секретном предложении племянника его дяде, и он живьем скормил предприимчивого парнишку собакам на виду у всей нашей дипломатической делегации, а затем согласился оставить свои аппетиты на прежнем уровне, так как понял, что он один, а родственников у него много. И это мой последний на сегодня урок для вас. Он должен научить вас тому, что политика иногда дело весьма грязное. За готовность лезть в эту грязь ради родины нам и платят. Помните об этом. В повисшей тишине советник покинул аудиторию.

— Э-э-э, — сказал Травар, — Вы овцы и мы будем Вас стричь. Даже если овца вырастит клыки — она останется овцой. Ваше оружие ерунда. Ваши люди трусливы — они боятся смерти. Они не готовы умереть друг за друга. Такие проиграют войну, даже если потеряют в десять раз меньше воинов, чем мы.

— Ты прав, — улыбнулся полковник Красс, — Наши люди и правда не хотят умирать. Им есть, что терять — они хорошо и долго живут. Умирать легко тому, кто больше ничего другого не умеет. И наши люди вас боятся, как овцы боятся волков. Но в нашем мире больше нет волков. Они теперь как собаки живут там, где им позволяют жить — за решетками зоопарков, в заповедниках. И наши дети ходят на них смотреть. Вы хотите стать собаками?

Травар побледнел. Он с размаху впечатал свою левую руку в стол, правой выхватил кинжал и отрубил себе палец.

— Собаки?! Смотри! Ты так можешь?! Твои люди так могут?! Мы никого не боимся! А те овцы, которых мы взяли — мы им всем глотки перережем!

— Твой палец не стоит ничего. Твой палец это просто кусок мяса, — полковник смахнул со стола окровавленные бумаги и положил на него найзер, нажав кнопку приема, — Семерка, приступай! — скомандовал он, а затем взглянул на часы, — Через тридцать секунд всего твоего клана не станет. Он исчезнет навсегда. Полностью. Ты так можешь?! Твои люди так могут?! Есть у них такие ракеты?! Такие лазеры?! Боевые роботы?! Нет?! Ну вот ты и смог нас испугать! Поздравляю. А теперь в клетку, животное!

Травар было кинулся к полковнику, но тут же рухнул, подкошенный парализатором.

После промывки мозгов Травара и несколько его лучших воинов посадили в клетки и возили по деревням вольных. Из клетки они дрожащими голосами вещали о том, что с людьми со звезд не стоит воевать. Вольные хорошо знали Травара, и его поведение произвело на них сильное впечатление. Многие из вольных не боялись смерти, но они, как и предсказывали аналитики, боялись потерять честь как Травар и его воины. Вскорости с Миррой был заключен святой мир, который скрепили своим словом все старейшины.

Челнок пришвартовался к звездолету, и пассажиры расселись по местам, ожидая высадки на планету. Джаммар, стараясь сохранять, как и положено мужчине, равнодушное и непроницаемое выражение лица, прошел по рядам и наконец нашел свое кресло. Его соседкой справа оказалась пожилая женщина.

— В первый раз высаживаетесь на новую планету, молодой человек? — спросила она его, улыбаясь.

Джаммар, раздосадованный тем, что его неопытность так легко заметить, молча кивнул и отвернулся, показывая, что не желает продолжать разговор. "Как не стыдно! — подумал он. — Пожилая женщина, а пользуется косметикой и даже не покрыла голову платком! Как какая-нибудь шлюха!"