Кит Ломер - Бронзовый бог

- Какой кошмар, - сказал он, не в силах оторвать взгляда от бронзового бога. - Послушайте, по-моему, у него из ноздрей идет дым.

Ретиф принюхался.

- Пахнет горелым, - согласился он.

Высокая мрачная фигура шагнула из темноты и остановилась рядом с Магнатом.

- Горяд здарые газеды, - произнес глухой утробный голос. - Хугзгие боги бринозяд большую бользу - избавляюд наз од музора.

- Ой-Горе-Печаль! Как вы меня напугали! - Магнан тоненько захихикал и взмахом руки отогнал жужжащее насекомое, норовившее впиться ему в щеку. Надеюсь, сегодняшний вечер завершится к всеобщему удовольствию. Как отзывчиво поступил Его Надменность, позволив нам устроить в его дворце этот прием и сыграть на нем роль хозяев. Какой благородный жест, означающий, можно сказать, признание нашей дипломатической миссии.

- Бревращадь гоздей в хозяев - здарый хугзгий обычай, - сказал Ой-Горе-Печаль. Неблохо бы вам выучидь взе наши обычаи, чдобы не повдорилазь издория с брежним дибломадом.

- Да, мы очень переживали, когда предшественника посла Петляката выслали с вашей планеты. Но послушайте, откуда ему было знать, что от него требовалось заполнить папский молитвенный тазик стокредитными купюрами?

- Баба намегнул ему, боложив на дно дазига незгольго гредитог. А ваш бозол избордил их, налив зверху бохлебгу из бобов. Любой бы разъярилзя.

- Некрасиво получилось, - согласился Магнан. - Но я уверен, что это маленькое недоразумение не повлияет в дальнейшем на нашу дружбу.

Музыканты оркестра начали настраивать инструменты; печальные стоны струн разнеслись по саду. Вооруженные папские стражники заняли свои места, дипломаты в саронгах выстроились гуськом.

- Мне бора, - сообщил Ой-Горе-Печаль. - Дела. На брощанье хочу дадь вам один зовед, деди мои: мирзкие блага, гонечно, ничего не значад для Его Надменнозди, но замый змердный из взех грехов - жадноздь. Его Надменноздь брезираед жмодов. - Позвякивая цепью, камерарий удалился.

- Посла все еще нет, - нервно сказал Магнан. - Надеюсь, он появится раньше, чем Папа Ай-Душка-Шизик. Я содрогаюсь при одной мысли о том, что мне придется вести с Его Надменностью светский разговор.

- Согласно отчету бывшей миссии, - сказал Ретиф, - разговаривать с Папой очень просто. Отдайте ему все, на что он положит глаз, а если этого будет мало, подарите еще немножко.

- Я вижу, вы становитесь настоящим дипломатом, Ретиф, - одобрительно сказал Магнан. - И все же я обеспокоен...

- Протокол обязывает вас развлекать гостей. Почему бы вам не рассказать Папе пару неприличных анекдотов?

- Что вы, Ретиф. Вряд ли главе Теократии доставит удовольствие выслушивать всякие там биологические подробности.

- Не беспокойтесь, к биологии они относятся весьма положительно и подробностей не стесняются. Зато не советую вам заводить каких бы то ни было разговоров о пище: хуги до сих пор считают, что еду им приносит в клюве аист.

- Какой ужас! На всех наших консервах стоит надпись: "Сделано в Гонконге". Сбегаю к поварам, прикажу, чтобы срочно содрали этикетки с банок. А вы тем временем идите ко входу в сад и принимайте гостей. Через час я пришлю вам на смену Струносвиста.

- Если хотите, я могу задержать Папу, - предложил Ретиф, шагая рядом с Магнаном к воротам. - Для начала я потребую у него пригласительный билет...

- Без фокусов, Ретиф! Если мы добьемся успеха после того, как предыдущая миссия потерпела фиаско, нам всем обеспечено продвижение по службе.

- Лично мне кажется, что Папа не сумеет по достоинству оценить тот прием, который мы ему оказываем. Вот если б вместо пикника на лужайке мы направили бы на его дворец несколько пушек, у нас сразу установились бы прекрасные отношения.

- Вы ничего не смыслите в дипломатии. - Магнан вздернул нос, всем своим видом показывая, что оскорблен до глубины души. - Тысячелетняя история доказала, что чем больше дипломаты ходят на приемы, тем скорее они добиваются успеха.

- Интересно, а хуги об этом знают?

- Естественно. В конце концов у каждого из нас в черепной коробке находится мозг, осознающий, что все мы - братья по разуму.

- Черепная коробка хуга тверже армопласта. Прежде чем вы вдолбите в нее родственные чувства, вам перережут глотку.

- Жду не дождусь, - рассеянно сказал Магнан, не обращая на слова Ретифа ни малейшего внимания, - когда мне предоставится возможность блеснуть остроумием в беседе с Его Надменностью. Как вам, должно быть, известно, мои способности лучше всего проявляются в присутствии высокопоставленных особ, и, само собой, их внешний вид не имеет никакого зна... - Услышав позади себя какой-то странный звук, Магнан посмотрел через плечо, дико вскрикнул и отскочил в сторону (отдавив ногу официанту) при виде хуга семи футов ростом с мощной грудью и широченными плечами, на которые была накинута золотая мантия. Благородные черты монстра состояли из двух носовых отверстий, каждое диаметром в дюйм, крохотных красноватых глаз с поволокой и широкого рта, осклабившегося в улыбке и обнажившего сверкающие золотые зубы. Унизанные перстнями пальцы сжимали рукоять огромного двуручного меча.

- Дурно бахнед! - взревел монстр, потянул воздух носом и громко фыркнул. - Ужазно! - заявил он, отпихивая Магнана локтем. - Убирайзя одзюда, любезный! На гонюшню!

- О, Ваша Надменность... я всего лишь помазал за ухом... э-э... одеколоном для бритья...

- Од дебя воняед, гаг од шлюхи в бубличном доме! Где позол Быдлогад? Надеюзь, наз хорошо нагормяд. Говоряд, дерри любяд божрадь. - Папа весело подмигнул Магнану розовым глазом и ткнул его под ребра толстым кривым пальцем.

- У-уф. - Магнан сглотнул. - О, Ваша Надменность!

Ай-Душка-Шизик его не слышал, так как, покончив с дипломатией, решительно направился к ближайшему накрытому столу. Вооруженные стражники, звеня ятаганами и подозрительно поглядывая на выстроившихся дипломатов, не отставали от него ни на шаг.

- Я... я... сбегаю, пригляжу, чтобы подали прохладительные напитки, запинаясь, пробормотал Магнан. - Ретиф, сопровождайте и развлекайте Его Надменность до подхода подкреплений... я хотел сказать, пока не появится господин посол. - Он скрылся в темноте.

Папа сунул палец в большую хрустальную салатницу, вытащил его, внимательно осмотрел со всех сторон, затем взял салатницу в руки и одним движением кисти швырнул ее содержимое на накрахмаленные рубашки дипломатов, стоявших по стойке смирно с застывшими улыбками на устах.

- Гдо эди брихлебадели? - громко осведомился он. - Дальние родздвенниги? Ждуд объедгов? Я доже мучаюзь з родздвеннигами. Вернее, мучалзя. Две недели назад у наз был браздник Замобожердвования, вод я и бринез велигую жердву, одбравив взех до единого г их бредгам.

- Неплохая идея, - заметил Ретиф. - Думаю, многим теперь понравится заниматься самопожертвованием.