Гарри Гаррисон - Эдем [сборник]

Завопив от неожиданности, Энге тряхнула рукой — самец покатился на землю. Зубы зверя прокусили ей кожу, выступила кровь. Выставив вперед когтистую руку, она разгневанно зашипела.

Зверь на четвереньках пополз в сторону. Она нагнулась над ним. И остановилась, осознав свою вину.

— Да, мы виноваты, — сказала она, едва гнев отступил. — Мы убили почти всю твою стаю. Тебя нельзя винить в твоем поступке. — Потерев укушенную руку, она поглядела на яркое пятно крови.

Дверь отворилась, вошла Сталлан с тыквой, полной оранжевых фруктов.

— Самец укусил меня, — спокойно сообщила Энге. — Они не ядовиты?

Отбросив тыкву в сторону, Сталлан бросилась к ней, взглянула на рану и занесла кулак над съежившимся самцом. Легким прикосновением Энге остановила ее.

— Не надо. Это я виновата. Как укус?

— Неопасен, если вовремя очистить рану. Пойдем, я ее обработаю.

— Нет, я останусь здесь. Не следует обнаруживать страх перед этими зверями. Со мной все будет в порядке.

Сталлан неодобрительно покачала головой, но поделать ничего не могла. Она торопливо вышла наружу и вскоре возвратилась с деревянным ящичком. Она достала из него бутылку с водой и промыла рану, потом сняла крышку с нефмакела и положила его на руку Энге. Влажное прикосновение пробудило дремлющее животное, и оно прилипло к ране, выделяя антибактериальную жидкость. После чего Сталлан достала из ящика две узловатые черные шишки и произнесла:

— Придется связать самцу руки и ноги. Уже не впервые. Слишком злобный.

Маленький самец пытался спастись, но Сталлан поймала его, швырнула на пол и коленом придавила спину, придерживая одной рукой. Другой она схватила живые путы, обернула их вокруг лодыжек зверя и вставила хвост веревки в ее пасть. Повинуясь рефлексу, живая веревка заглотнула свой хвост, тело ее напряглось. Когда самец оказался надежно связанным, Сталлан отпихнула его в сторону.

— Я останусь и буду тебя охранять, — произнесла она. — Я должна. Вейнте´ приказала тебя защищать. Я отлучилась на миг, и ты ранена. Я не могу допустить этого более.

Энге жестом выразила вынужденное согласие. Поглядела на брошенную тыкву и раскатившиеся по полу фрукты. Она указала на распростершуюся на полу самочку.

— Я возьму эти круглые сладости. Ты поверни ее лицом ко мне, чтобы она меня видела.

Исель отчаянно завопила, когда холодные руки марага схватили ее, грубо развернули и прислонили к стене. Она вцепилась зубами в костяшки пальцев. Второй мараг, тяжело ступая, подошел поближе, остановился, топнул и поднял вверх апельсин. Рот его медленно раскрылся, обнажив два ряда остроконечных зубов. Издав громкий вопль, он помахал апельсином в воздухе, одновременно царапая пол когтями. Исель только стонала от страха, не чувствуя, что прокусила кожу на пальцах, и кровь заструилась по ее подбородку.

— Это фрукт, — сказала Энге. — Круглый, сладкий, хороший, чтобы есть. Наполняет живот, ты радуешься. Еда дает силы. А теперь делай, как я велю! — Сначала она уговаривала, а потом стала приказывать: — Ты возьмешь этот фрукт и съешь!

Заметив кровь, она поняла, что зверь поранил себя сам, и в негодовании отвернулась. Поставив тыкву с фруктами на пол, она знаком поманила Сталлан к двери.

— У них есть грубые орудия, — сказала Энге. — Ты говорила, что они сооружают что-то вроде укрытий, и даже крупные звери им служат. — Сталлан кивнула. — Должно же у них быть что-то похожее на разум?

— Но это не значит, что они должны уметь разговаривать.

— Верно подмечено, охотница. Но пока приходится предполагать, что у них есть язык, с помощью которого они общаются между собой. И мелкие неудачи не остановят меня. Смотри, самец шевелится. Должно быть, почуял запах фруктов. Реакция самцов всегда груба: голод сильнее страха перед нами. Но он все еще озирается, он дикий. Гляди! — крикнула она победно. — Ест! Первый успех. По крайней мере теперь его можно кормить. И смотри-ка, тащит фрукт самке. Альтруизм — признак интеллекта.

Но Сталлан недоверчиво качала головой.

— И дикие животные кормят своих детей. И охотятся вместе. Я видела. Это не доказательство.

— Может быть, но я все равно верю… Если простые команды могут понимать даже лодки, почему нельзя думать, что подобные твари способны на это?

— Значит, ты будешь обучать их тем же способом, что и лодки?

— Нет. Поначалу собиралась именно так и поступить, но теперь хочу достигнуть более высокого уровня понимания. При обучении лодок приходится обеспечивать положительное и негативное подкрепление немногих команд. Ошибки наказываются электрическим ударом, кусочком еды поощряется правильный ответ. Такое обучение пригодно для лодок, а этих животных я не собираюсь учить, с ними я должна разговаривать.

— Говорить трудно. Многие из тех, кто вышел из моря на сушу, так и не научились этому.

— Ты права, охотница, все дело в развитии: молодняк с трудом осваивает взрослую речь, но в море, ты помнишь, они разговаривают между собой.

— Тогда учи этих зверей детской речи. Ее-то они должны освоить.

Энге улыбнулась.

— Прошло много лет с тех пор, как ты разговаривала по-детски. Ты помнишь, что это значит?

Она подняла руку, и зеленая ладонь медленно покраснела, она пошевелила пальцами. Сталлан улыбнулась.

— Каракатицы. Много.

— Ты помнишь. Но разве ты не видишь, как важен цвет ладони? Без этого не поймешь смысла моей речи. А эти лохматые умеют менять цвет ладоней?

— Не думаю. Я никогда не видела этого. А тела у них белокрасные.

— Может быть, в их речи это важно…

— Если только она у них есть.

— Действительно — если. Я должна пристальнее приглядеться к ним, прежде чем они начнут издавать звуки. Но велика необходимость заставить их разговаривать как иилане´. Начнем с простейших выражений. Они должны понять полноту общения.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Тогда я покажу, чтобы ты поняла. Слушай мои слова внимательно. Готова? Ну… Мне тепло. Понимаешь?

— Да.

— Хорошо. Мне тепло. Это утверждение. Полнота его следует из обеих частей утверждения. А теперь я скажу медленнее. Мне… тепло. Я слегка двигаю большим пальцем, глядя вверх, и произношу слово «тепло», чуть приподняв хвост. И все это — произнесенные звуки и точные жесты вместе складываются в полное выражение.

— Я никогда не думала о подобном… Даже голова заболела.

Энге расхохоталась и жестом показала, что понимает шутку.

— В твоих джунглях я заплутаюсь так же, как ты в джунглях речи. Ею занимаются немногие: все здесь так сложно и трудно. И первый шаг для понимания требует осознать филогению языка.

— Теперь голова уже сильно болит. И ты думаешь, что эти звери сумеют понять такое? Когда даже я не понимаю, о чем ты ведешь речь…