Джеймс Баллард - Звездная улица, пятая вилла

Отвернувшись от фриза, я обогнул бассейн и направился к двери. Вечерело. Фары машин, проезжающих по Звездной улице, высвечивали стеклянные чешуйки на крыше моей виллы. Когда я спускался с крыльца, порыв ветра пронесся по дому и захлопнул дверь за моей спиной: волшебница обронила прощальную реплику.

Я шел через пустырь, решительно попирая обрывки лент, влачившихся за мной, — может быть, так я демонстрировал желание возвратиться в реальный мир.

Обрывки безумных стихов Авроры Дей в последний раз являли себя свету и — умирающие осколки мечты — рассыпались под моими ногами.

В моем доме горел свет. Я вошел и увидел на веранде Тристрама Колдуэлла в том же белом костюме. Послав мне дружескую улыбку, Тристрам подмигнул и, не дав мне заговорить, поднес палец к губам.

Я приблизился и хрипло прошептал:

— Тристрам, слава богу, ты жив. Но объясни же, что там случилось?

Он улыбнулся.

— Прости, Пол, я знал, что ты следишь за нами. Аврора уехала?

Я кивнул:

— Мне не удалось догнать ее «кадиллак». А скаты тебя не тронули? Когда ты упал, я подумал, что тебе конец.

— Аврора тоже так решила. Вы мало знаете о песчаных скатах. В это время года их жала безвредны. Иначе кто бы рискнул войти в лабиринт? — Он усмехнулся. — Ты, конечно, знаешь легенду о Меландер и Коридоне?

Я так и рухнул на стул рядом с Тристрамом. Уже через пару минут я понял все. Аврора посвятила его в старую легенду, и он, отчасти по доброте душевной, отчасти шутки ради, решил сыграть роль Коридона. Рассказывая ей о смертельных жалах и злобном коварстве скатов, он провоцировал Аврору проверить, сможет ли ее избранник отдать за нее жизнь.

— Это было убийство, — сказал я. — Поверь мне — я видел, как сверкали ее глаза. Она жаждала твоей смерти.

Тристрам только пожал плечами.

— В этом нет ничего удивительного, старина, — сказал он. — Что ни говори, а поэзия — дело серьезное.

Ни Раймонд, ни Тони Сапфайр так и не узнали, как было дело. Тристрам наплел им, что с Авророй приключился неожиданный приступ клаустрофобии и она в панике бежала из лабиринта.

— Любопытно, — задумчиво сказал Колдуэлл, — что она будет делать дальше. Пророчество ее исполнилось! Теперь она перестанет сомневаться в своих чарах. До сих пор она терзалась мучительным комплексом неполноценности. Как и Меландер, которую самоубийство Коридона глубоко потрясло, Аврора не разграничивала искусство и собственное «я».

Я кивнул.

— Может быть, теперь она смирится с тем, что поэзия будет по-прежнему создаваться неэстетичным компьютерным способом. Кстати, мне еще нужно набрать целых двадцать пять полос. Твой автоверс работает?

— У меня больше нет автоверса. Я расколотил его в то утро, когда ты мне позвонил. Да я все равно уже много лет им не пользуюсь.

Я так и подскочил на стуле.

— Как?! Значит, все твои сонеты написаны собственноручно?

— Точно, старина. Каждая строка рождена в творческих муках.

Стон отчаяния вырвался у меня из груди.

— А я-то надеялся, что твой автоверс выручит меня. Господи, что же мне делать?

Тристрам усмехнулся.

— Попытайся сам написать стихи. Вспомни ее прорицание… кто знает, а вдруг оно исполнится? Ведь Аврора считает, что я умер ради нее.

Я от всей души выругался.

— Будь у меня такая надежда, я бы пожалел, что ты остался в живых. Ты себе представить не можешь, сколько мне это будет стоить.

Когда он ушел, я перебрался в кабинет и собрал все оставшиеся у меня стихи. Для номера не хватало двадцати трех полос. Удивительное совпадение: как раз столько же поэтов жило сейчас на Пурпурных Песках. И ни один из них — за исключением Тристрама Колдуэлла — не мог самостоятельно сочинить ни одной строчки.

Минула полночь, но мне было не до сна. До подачи злополучного номера «Девятого Вала» оставалось двадцать четыре часа, и каждая минута шла на вес золота. От безысходности я готов был сам что-нибудь сочинить, но тут раздался телефонный звонок. «Неужели Аврора?» — подумал я, услышав высокий, почти женский голос. Но это звонил Фэрчайлд де Миль.

— Что тебе не спится? — проворчал я в трубку. — Теряешь драгоценные минуты сна…

— Для этого есть веские причины. Пол, со мной сегодня случилось нечто невероятное. Тебе еще нужен материал, написанный вручную? Пару часов назад я взял перо, и — можешь себе представить? — получилось довольно прилично. Между прочим, моя героиня — Аврора Дей. Мне кажется, эта вещица тебе понравится.

Я от всей души поздравил его и записал число строчек.

Очередной звонок раздался через пять минут, звонил Анхель Пти. Он, оказывается, тоже сочинил несколько стихотворений и надеялся, что они подойдут мне. Все они тоже были посвящены Авроре Дей.

В следующие полчаса телефон непрестанно трезвонил. Все поэты Пурпурных Песков — Макмиллан Фрибоди, Робин Сондерс и прочие — вдруг почувствовали творческий зуд, неотвязную потребность самостоятельно сочинить нечто свое, оригинальное. В считанные минуты слагались стихи, посвященные Авроре Дей.

Я ответил на последний звонок, и, поднявшись из-за стола, попытался сообразить, что к чему. Было уже без четверти час ночи. Казалось, мне было отчего утомиться, но я чувствовал себя абсолютно свежим и бодрым, в голове носились тысячи оригинальных мыслей. Вдруг, как по наитию, сложилась поэтическая строка. Я сразу занес ее в блокнот.

Время словно остановилось. Через пять минут я уже закончил первую часть стихотворения, которое мучило меня больше десяти лет. Еще дюжина золотинками в кварцевой жиле искрилась у меня в мозгу, ожидая мгновения, когда их выпустят на свет божий.

Было не до сна. Я потянулся к листу бумаги и тут увидел на столе конверт — мой заказ на три новых автоверса фирмы Ай-Би-Эм.

Расхохотавшись, я порвал конверт на мелкие клочки.

Перевод Д. Литинского

J.G.Ballard. "Studio 5, the Stars", 1961

Сб. Джеймс Боллард "Затонувший мир", Н.Новгород: Нижкнига, 1994 г.