Джеймс Блэйлок - «Если», 1997 № 07

— Дом стоит в десять раз больше, чем эта хижина, — неожиданно вмешался Брук.

«Мальчики здесь, — подумал Эмери, — девочки там».

— Оставь себе дом, Джен. Я не собираюсь возражать — во всяком случае, не сейчас. Но этот вопрос может возникнуть позже, если ты заупрямишься. Я готов расплатиться наличными… — И тут Эмери понял, что вовсе не хочет таким образом решать данную проблему.

— Мы как раз сейчас это обсуждаем. Фил Глакман представляет твои интересы! Он предложил такой вариант, да ты и сам согласен. Значит, вопрос решен.

Эмери наклонился вперед и протянул руки к взметнувшемуся пламени.

— Если вопрос решен, то тебе не нужна моя подпись. Возвращайся в город.

— О, Господи! Могла бы сообразить, что нет никакого смысла сюда приезжать.

— Я говорю о наличных в том смысле, что хочу положить деньги на счет близняшек. Это будет щедрое соглашение, ты сохранишь дом, машину, деньги и личные вещи. На это я готов пойти — ни больше ни меньше. В противном случае, нам придется встретиться в суде.

— Мы обо всем договорились с твоим адвокатом!

Она сунула бумаги Эмери в руки, и ему страшно захотелось швырнуть их в огонь. Однако он заставил себя говорить спокойно.

— Я знаю, что так оно и было, и не сомневаюсь, что ты действовала из самых лучших побуждений. Мы с ним тоже все подробно обсудили. Я хотел посмотреть, до чего Фил Глакман сумеет с тобой договориться. Откровенно говоря, я был практически уверен, что он сможет составить соглашение, которое меня устроит. К сожалению, Фил меня разочаровал.

— Снег пошел еще сильнее, — сообщила Элайна.

— Он не… — Эмери напрягся. — Ты ничего не слышала?

— Ни одного разумного слова! И не собираюсь больше тебя слушать!

Это было похоже на выстрел, но, скорее всего, где-то, не выдержав тяжести снега, сломалась большая ветка.

— Я немного отвлекся, — признался Эмери. — Однако могу четко сформулировать три своих основных заявления. Во-первых, я не подпишу твои бумаги. Ни здесь, ни в Войлстауне, ни в городе. Нигде. Можешь их забрать.

— Это абсолютно нечестно!

— Во-вторых, я не поеду в город и не стану с вами торговаться. Это дело Фила.

— Мистер Высокая Технология, ведущий полную лишений жизнь в глуши.

Эмери покачал головой.

— Я никогда не отвечал за технические решения в компании, Джен. На меня работало полдюжины специалистов, которые часто знали об оборудовании гораздо больше, чем я.

— И вдобавок скромный. Надеюсь, ты понимаешь, что я тоже кое-что скажу, когда ты закончишь.

— В-третьих, я хотел бы предпринять еще одну попытку — если ты согласишься. — Он немного помолчал. — Я понимаю, жить со мной нелегко. Но и ты тоже не сахар. Но я готов попытаться — по-настоя-щему — если ты мне позволишь.

— Похоже, ты считаешь себя великим любовником, не так ли?

— В первый раз ты выходила замуж за великого любовника, — сказал Эмери.

Джен вскипела. Он видел, как она стиснула зубы и сделала три глубоких вдоха, чтобы заставить себя говорить спокойно.

— Эмери, ты заявил, что если я не соглашусь на твои предложения, дело будет слушаться в открытом суде. Если дойдет до этого, то все твои знакомые и коллеги узнают про то, что ты приставал к моим девочкам.

Не веря своим ушам, Эмери с изумлением уставился на Джен.

— Ты полагаешь, я на это не решусь? Ты не веришь, что я подвергну их такому страшному испытанию? Да, мне бы не хотелось, но…

— Это же ложь!

— Твой драгоценный Фил Глакман допрашивал их в моем присутствии. Мой адвокат тоже был при этом. Позвони Глакману прямо сейчас и спроси, что он думает.

Эмери посмотрел на близняшек; обе опустили глаза.

— Может быть, тебе интересно, какое решение примет судья, когда об этом узнает? Сейчас немало женщин-судей. Хочешь рискнуть?

— Да, — теперь он говорил совсем медленно. — Да, Джен. Хочу.

— Это тебя разорит!

— А я уже и так разорен. — Он встал. — Вот чего ты никак не хочешь понять. Я думаю, тебе следует уехать. Тебе и близнецам.

Она легко вскочила на ноги, Эмери позавидовал ее энергии.

— Ты сумел основать одну компанию. Сможешь начать все заново, но только не после такого судебного разбирательства.

— Мне очень жаль, что до этого дошло, — только и смог выговорить он. — Я не хотел, а иначе… — У Эмери перехватило горло, и он вдруг очень остро почувствовал, что его главный враг — собственные инстинкты.

Каким будет на вкус холодный, смазанный маслом, стальной ствол во рту? Он сможет срезать в лесу палку или даже воспользоваться красной ручкой, чтобы спустить курок.

— Собирайтесь, девочки, мы уезжаем. До свидания, Брук.

Брук что-то пробормотал.

На короткое мгновение пальцы Элайны коснулись руки Эмери. Потом она ушла, и дверь хижины захлопнулась у нее за спиной.

— Не теряй самообладания, — сказал Брук. — Она давно к этому шла.

— Я знаю, — ответил Эмери. — Как и я. Мы оба получим по заслугам. Меня не слишком волнует, что будет со мной, но ее мне ужасно жаль.

— Эй! — услышал он голос Джен из-за двери. Видимо, она обращалась к одной из близняшек.

— Я считаю, что ты вел себя достойно, — сказал Брук.

Эмери выдавил улыбку.

— Это другое дело. Я должен был показать тебе, как делаются подобные вещи, однако у меня ничего не вышло. Неужели ты не заметил, что я позволил ей уехать — по сути дела, подтолкнул к этому — прежде чем она согласилась на мои требования? Я должен был удерживать ее здесь до тех пор, пока мы не договорились бы, а вместо этого я практически выставил ее за дверь. Так не побеждают, так терпят поражение.

— Ты думаешь, шериф сможет вернуть твое ружье?

— Надеюсь, что нет. — Эмери снял куртку и повесил ее на гвоздь, вбитый у двери. Чтобы успокоить Брука, он добавил: — Я люблю стрелять, но убивать животных мне никогда не нравилось.

Снаружи донесся приглушенный крик Джен.

Эмери первым выскочил наружу, но на крыльце его чуть не сбил с ног Брук. За хрупкими перилами крыльца, почти скрытый пеленой падающего снега, стоял черный линкольн с поднятым капотом. Джен лежала на снегу и пронзительно кричала. Одна из близняшек боролась с маленькой темной фигуркой, другой нигде не было видно.

Брук бросился к машине. Проваливаясь по щиколотку в снег, Эмери последовал за ним и увидел еще двух чужаков: один стоял у капота, другой — с ружьем — выбирался из машины; свет, льющийся из кабины, казался призрачным в сгущающихся сумерках. На мгновение перед Эмери возникло гладкое смуглое лицо.

Затем раздался выстрел. Малорослый злоумышленник остервенело дергал за спусковой крючок. Брук попытался схватить ружье, но поскользнулся и упал в снег. Девочка, борющаяся с чужаком, закричала от боли и ярости.

А потом нападавшие обратились в бегство — они неуклюже пробирались по снегу, доходившему им до колен, но не останавливались, удаляясь все дальше и дальше в темноту. Один из них повернулся, отчаянно сражаясь с затвором ружья, словно это была непослушная собака, а потом побежал дальше.