Лоуренс Дженифер - «Если», 1997 № 08

Думаю, не погрешу против истины, если заявлю, что в современной польской НФ существует два литературных явления: это суверенное государство, имя которому Станислав Лем, и вся остальная фантастика.

И все же к «поколению колумбов» польской НФ принадлежит не один Лем. В те же годы (середина 1950-х) в фантастику пришли такие разные авторы как Кшиштов Борунь, Анджей Трепка и Адам Холанек. Первые двое дебютировали написанной в соавторстве трилогией, которую можно рассматривать как «коммунистическо-космическую утопию» — «Утраченное будущее» (1954), «Проксима» и «Космические братья» (1959). В дальнейшем своем творчестве, уже самостоятельно, авторы работали в жанре социальной фантастики.

Адам Холанек дебютировал в 1958 году романом «Катастрофа на солнце Антарктиды» — одной из ранних антиутопий в послевоенной польской НФ. Следующие книги писателя — «Преступление великого человека» (1960), «Любимый с Луны» (1979), «Еще немного пожить» (1980), «Любить без кожи» (1983) и другие — вывели Холанека в категорию лидеров национальной НФ, а также принесли признание и за рубежом, чему свидетельство — специальная премия Всемирной организации профессионалов НФ (WSF). Кроме того, с 1982 года А. Холанек возглавляет журнал «Фантастика».

Если для НФ 1950 — начала 1960 годов был характерен излишне оптимистический взгляд на будущее, представляющееся большинству авторов вполне благополучным, равно как вера в благородные намерения ее величества Науки, то уже в 60-е годы зазвучали иные мотивы. В творчестве авторов этого периода стала преобладать социальная тематика. Писатели стали говорить о «благих намерениях, которыми вы-мощена дорога в ад». Окончательно тенденции социальной НФ закрепились к началу 70-х. Вообще, в 1960-е польская фантастика значительно расширяет свои жанровые границы, о чем свидетельствует, например, дебютная книга Чеслава Хрущевского «Очень странный мир» (1960), в которой собраны рассказы, мягко говоря, не укладывающиеся в представления о научной фантастике. Само название сборника говорит о том, что мотивы науки переплетаются со сказочной, поэтической образностью; писатель широко использует весь арсенал фантастики.

В 60-е в «фантастический цех» вливаются писатели «Новой Волны»: М. Паровский, 3. Дворак, А. Стофф, С. Вайнфельд, К. Фиалковский, Я. Зайдель, Я. Бялец-кий и другие. Свое внимание авторы сосредоточили не на описании технических чудес будущего, а на социальных и психологических проблемах общества. В 70-е годы к «Новой Волне» присоединяются Виктор Жвикевич, Яцек Савашкевич, Адам Висьневский-Снерг, Богдан Петецкий, Дарослав Торунь, Эдмуд Внук-Липиньский, Анджей Вуйцик.

В этом ряду на первое место очень скоро выдвинулся Януш Зайдель (1938–1986), писатель жесткий, бескомпромиссный, с необычайно раскованным воображением, наиболее ярко и последовательно развивавший в своем творчестве социальную линию (человек и общество, государство и личность). Дебютировал он еще в 60-е, но по-настоящему талант этого автора раскрылся в начале восьмидесятых. В первую очередь, это связано с циклом романов, объединенных общей идеей — попыткой экстраполяции нежелательных, рискованных, но вполне вероятных путей эволюции человечества.

Произведения цикла образуют своего рода Историю Будущего. В романе «Цилиндр Ван Троффа» (1980) Зайдель изобразил мир, где безответственные генетические эксперименты едва не погубили цивилизацию. Жуткая антиутопия компьютеризированного мира Арголэнда показана в романе «Limes Inferior» (1982). Еще более впечатляющую антиутопию Зайдель нарисовал в «Выходе из тени» (1983) — вера человечества во всемогущество «добрых» пришельцев, спасших их от космического агрессора, превращает людей в стадо послушных животных, не способных принять собственное решение. Не менее пристально прослеживает автор возможные пути развития человечества и в двух последующих романах — «Вся правда о планете Кси» (1983) и «Парадизия» (1984).

Тема «варианты Власти» становится одной из главных в творчестве писателей 70 — 80-х годов. По вполне понятным причинам, авторам приходилось прибегать к эзопову языку, перенося действие на другие планеты или в будущее. В ряду ярких произведений антиутопической направленности можно назвать повести Чеслава Бялчиньского «Попытка вторжения» (1978) и Эдмунда Внук-Липиньского «Водоворот памяти» (1979). 80-е годы стали своего рода пиком в развитии польской фантастики. Расширяется круг периодических НФ-журналов, польские издательства ежегодно выпускают около двухсот книг. Наконец в 1982 году начинает выходить ежемесячный специализированный журнал «Фантастика», к сегодняшнему дню являющийся четырехкратным лауреатом премии Европейского конгресса фантастов (ЕВРОКОН). Журнал сгруппировал вокруг себя не только уже состоявшихся авторов, но и молодое поколение фантастов (М. Баранецкий, Г. Бабула, Я. Пекар, Р. Земкевич, А. Сапковский и др.).

Тема «варианты Власти» становится одной из главных в творчестве писателем 70 — 80-х годов.

С приходом в фантастику молодых писателей заметно расширились тематические и стилистические границы жанра.

С приходом в фантастику молодых писателей заметно расширились тематические и стилистические границы жанра (до середины 80-х в Польше по-прежнему главенствовала социальная направленность НФ), о чем свидетельствует, к примеру, бурная популярность фэнтези и сайнс-фэнтези романов Анджея Сапковского, в последние два года активно переводившегося и на русский язык.

Длительное время болгарская литература старательно избегала «искушения фантастикой», еще в начале века оставаясь едва ли не самым мощным бастионом реализма. Даже появление в 1900 году утопического романа Илии Йовчева «Взгляд на прогресс настоящего и будущее глазами потомков» было, в сущности, явлением исключительным. В 1921 году известный болгарский критик Боян Пенев публикует скандальную статью «Основные черты современной литературы», в которой болгарская беллетристика подвергается беспощадной критике за ее «приземленный реализм» и чрезмерную «трезвость взглядов». Автор с горечью констатирует: «Вероятно, еще очень долго нашей литературе будет чуждо призрачное, фантастическое, странное… Фантастический мир Эдгара По с его видениями, к сожалению, абсолютно невозможен в трезвой душе болгарского художника». Однако, как показали дальнейшие годы, критик ошибался. Необузданный XX век, фантасмагорический кошмар первой мировой войны надломили даже приземленное мышление здравомыслящих болгар. В 20-е годы на болгарской литературной арене появилась поистине ярчайшая плеяда авторов, называвших себя «диаболистами» (диаболическая проза — аналог западноевропейской готической литературы ужасов). Старт болгарской фантастики оказался на редкость мощным. Какие имена! «Парадоксалист» Святослав Минков, мрачный декадент Чавдар Мутафов, Георгий Райчев, Константин Константинов! В 30-е годы вышли в свет романы Георгия Илиева «О-Корс» (1930) и «Бунтовщики Теута» (1934), ставшие первенцами именно научной фантастики в Болгарии (хотя, впрочем, образы и темы НФ активно использовались и в рассказах другого основоположника национальной фантастики — Св. Минкова). Тогда же появились повести и романы первопроходца национальном «подростковой» НФ Эмила Коралова — «Непобедимые» (1933), «Человек, который видел все» (1936), «Электрический человек» (1940) и другие. Пробует силы в новом жанре и «закоренелый реалист» Елин Пелин (дилогия «Ян Бибиян» и «Ян Бибиян на Луне», 1933–1934).