Александр Шалганов - «Если», 2001 № 06

— А Тенек тоже приехал?

Значит, не совсем забыла.

Не помню, сколько было народу в семействе Торгов в годы моего детства, но сейчас, за обедом, собралось человек двадцать, не меньше. Старый Густав Горг, седой, как мехак-трава, сидел во главе стола и что-то бормотал себе под нос, налегая на вино. На гостей не обратил внимания. После обеда нам предложили отдохнуть под навесом в саду, в тенечке. Мы расположились на широкой скамейке, Сатян, откинувшись, перевел дыхание.

— Хлебосольные у тебя земляки, что и говорить.

— Когда как, — только и ответил я.

В последние дни за суетой так и не удалось как следует поесть. Зато сейчас на меня навалилась сытая вялость. Впрочем, минут через десять я буду готов действовать. А вот Сатян работал. То непринужденно в беседе спросит, надолго ли хватает сменных блоков питания для полевой техники, то поинтересуется, хорошо ли продается кунжутное масло, которое давят в усадьбе, и легко ли его вывезти на другие миры; а вот рекомендует продавать его на Кранах, там всегда дают хорошую цену, между делом посоветовал старому Густаву отдохнуть на морском курорте. Было интересно наблюдать, как Сатян ходит кругами, проводя стандартный эконометрический тест. Сразу видно, старая школа. Мне хватило одного взгляда на бархатную ракушку, сувенир с караимских пляжей, да и приправа к мясу отдавала контрабандной розовой солью.

Все оправдывало подозрения Сатяна. Возможно, отсюда и впрямь можно нащупать направление потоков, а там, глядишь, и добраться до его Старца. Но мое задание касалось только Параисо, а разжалованный начальник хоть и сулил великие блага, но пока от него были одни неприятности.

За обедом Винц спросил, где я пропадал столько лет. Я невнятно отшутился. Он с сожалением заметил, что если бы мы с Тенеком остались дома, сейчас стали бы большими людьми…

Ха, знал бы он, кто я сейчас!

К нам подбежал какой-то мелкий детеныш из многочисленной родни и позвал на церемонию обмена подарками.

Во время долгой и утомительной церемонии я шепнул Сатяну, что теперь можно тихо и незаметно покинуть дом Торгов. «А разве ты не хочешь повидаться с отцом?» — так же тихо отозвался Сатян.

Ну да! Папаша небось давно уже стал кормом для червей, не дожив до подозрительно светлого будущего. «Он, мне сказали, устроился на работу садовником», — продолжал между тем Сатян.

Я вытаращил на него глаза. Быть того не может, чтобы кто-нибудь на трезвую голову доверил отцу что-то ценнее лопуха. Но и врать нет нужды, разве что посмеяться надо мной.

Когда все закончилось и гости потянулись к столам, я поймал Винца и прямо спросил насчет папаши.

— У него хорошая работа, — ответил Винц. — Присматривает, за садом досточтимого господина Управляющего.

— Какого еще Управляющего?

— Ну, Уруча.

— А хозяин куда делся?

— Теперь Управляющий следит за городом, а хозяин вон он, рядом с женихом сидит. Он Венде четыре золотых кольца подарил. Теперь он и не хозяин вовсе. Но дядька толковый.

Толковый дядька тряс необъятным животом, смеясь какой-то шутке. Венда держала жениха за ухо и что-то говорила будущему свекру.

— А что Управляющий, из наших или городской? — поинтересовался я.

— Вообще пришлый. Объявился в Уруче… когда же это было?.. Да вот как вы сбежали, он и объявился вместе с торговцами. Добра всякого привез, много раздал, еще больше нажил. С тех пор у нас все на лад пошло, работа появилась, деньги… Строиться начали, порядок навели, ну, сам видишь, живем нормально.

— Вижу, неплохо живете. Так он, стало быть, новый хозяин Уруча?

— Да не хозяин, а Управляющий, — с легкой досадой сказал Винц.

— Люди его выбрали после того, как он все скупил и раздал.

— Что — скупил и раздал? — спросил я.

— Ну, ты тупой, — заржал Винц. — Я же тебе говорю — все. Уруч, Гаймас, Заречье, Донник, Ферно… Все города.

Концы связались. Теперь не надо широким веером тыкаться в стороны: эмиссар, через которого сюда дебеты закачиваются, выявлен. От него и потянется ниточка к искомому Старцу. Только я уверен, что нет никакого Старца, а на самом деле это черный конгломерат, аккуратно скупающий миры. Да-а, если выйти на него, процентовка набежит такая, что выкуплю Параисо и назначу себя хозяином-управляющим!

В глазах у Сатяна, когда он узнал про расклад, пыхнуло огнем. Он тут же уговорил Винца отвезти нас в Уруч, поскольку он истосковался по своему родному брату и ему невтерпеж обнять его.

На подлете к городу я разглядел тянущиеся вдоль излучины длинные корпуса. Видны разделительные метки на крышах, значит — сборочные цеха. Что бы там ни собирали, ресурсы только на строительство задействованы весьма впечатляющие. Если такие объекты обнаружатся хотя бы еще в трех-четырех местах, индекс можно смело увеличить на порядок.

Город утопал в зелени. Тяга резко пошла вниз, я успел заметить арочный мост через реку, мелькнувший под нами, и мы сели на ровную площадь перед большим зданием, украшенным странными и бесполезными на вид столбами. Чуть позже память подсказала слово — колонны. Сразу же вспомнился прайс на стилизации, и я мысленно удвоил индекс. Это вовсе не безобразное сооружение, а оформленный под «архаик» дворец. «Давно ли отец работает садовником», — спросил, вылезая из тяги. «Лет пять», — ответил Винц, махнул рукой в сторону лестницы из белого камня, опустил шторку кабины и улетел. Папаша мог бы поискать меня, с досадой подумал я. Одинокий прохожий с клюкой, держась в тени, медленно обошел нас и, ковыляя, скрылся за углом. Старые дома окружали площадь с трех сторон, их опоясывала балюстрада пустых балконов. Издалека раздавались переборы на струнном инструменте: кто-то учился игре. Судя по чистоте звучания, инструмент дорогой.

Мы поднялись к резным дверям. Дворец Управляющего если и охранялся, то незаметно для посторонних глаз. Одна из створок была приоткрыта. Медные петли даже не скрипнули, когда я толкнул тяжелую плиту из мореного падуба.

Внутренний дворик тоже обрамляли колонны, там же мерцала зеленоватая вода неглубокого квадратного бассейна, с выложенным цветными плитками дном. Из тенистый прохлады донесся тихий смех, голоса, зашлепали быстрые шаги. Я придержал Сатяна за рукав и быстрым шепотом попросил не называть меня племянником. У папаши Лавитта память от выпивки становилась только крепче, так что от самозваного брата он отречется сразу и громко.

К нам выбежали три девушки в белых длинных и, как мне показалось, очень неудобных одеяниях. Наверное, из прислуги, подумал я.

— Вы кто? — улыбаясь, спросила одна из них. — Приходите завтра или подождите немного…

— Не надо, я уже иду, — из-за колонны появился немолодой служащий, в такой же белой накидке, но только подпоясанный шнуром н виде бычьего хвоста с кистью на конце.