Джоанна Расс - «Если», 1999 № 05

Пожилого монаха звали Халга. Индира спросила его, зачем нужен второй, запертый туннель. Оказалось, что он ведет к древнему шахтерскому сооружению, которое за время войны ушло в лед.

— Мы прорубили туда туннель, чтобы посмотреть, нельзя ли что-нибудь использовать, — объяснил Халга. — Сейчас там склад.

— Я ничего не высматривала, — сказала Индира. — Просто искала, куда сложить свое снаряжение.

— Полагаю, вам следует поговорить с братом Рссером.

— Какие-то сложности?

— Брат Рссер все объяснит.

Туннель, по которому они двинулись, тянулся далеко вниз. Индира поняла, что монастырь похож на шахту, пронизывающую толщу льда, с куполом наверху, коридорами и комнатами, построенными вокруг колодца. Брат Халга объяснил, что все сооружение возведено из стекла и силикатов, добытых из песчанистого льда, и скреплено псевдоалмазной проволокой. Индира поинтересовалась, как часто им приходится восстанавливать шахту после подвижек ледяной коры, и он ответил, что монастырь построен в теле брекчии, опускающейся почти до самого дна.

— Поверхность покрыта льдом, но сотней метров ниже она совершенно устойчива, — сказал Халга.

Старый монах показался ей человеком робким: разговаривая с Индирой, он смотрел в сторону.

— Извините, что досаждаю вам расспросами, — сказала она.

— Мы не привыкли к женщинам, — ответил монах и покраснел: его коричневое лицо потемнело.

Дальше они шли молча. Наконец свернули в коридор, стеньг, пол и потолок которого были покрыты длинным красным мехом. Здесь стояла отчаянная жара. Двери в конце коридора были замаскированы тем же красным мехом. Халга распахнул двойные створки и доложил о гостье человеку, стоявшему в дальнем конце слабо освещенного зала. Затем прошептал:

— Брат Рссер, — и вышел, закрыв за собой дверь.

С одной стороны зала уходили во тьму шкафы с печатными книгами; с другой стороны каменная стена была завешена старинным гобеленом, увеличенной репродукцией фрески на потолке Сикстинской капеллы: Бог склоняется из облаков к Адаму. Брат Рссер стоял перед камином, глядя на голограммы, сменяющие Друг друга у боковой стены. Камин был огромен, как спасательная камера, и в нем горел огонь, настоящий огонь. Пламя трещало и танцевало над слоем добела раскаленных искусственных поленьев, от него поднимались завитки ароматного дыма, отблески огня играли на персидском ковре, покрывающем пол.

Индире говорили, что монастырь не из бедных, но она и представить себе не могла такого богатства.

— Добро пожаловать, — сказал настоятель. Голос его был мощен, мягок, как хорошее виски, и слова гулко отозвались в углах величественного зала.

Хозяин был высоким старцем с прямой осанкой и серовато-белым ястребиным лицом, усеянным темными пятнышками. Он был одет в такую же рясу, как и монахи, но вместо капюшона его лысую голову покрывала черная шапочка с молекулярным золотым узором. В пергаментных ушах висели тяжелые золотые кольца. Он сказал:

— Я распорядился о еде.

Прошел в сторону от камина — его сопровождал луч света, падающий откуда-то сверху, — и отодвинул флорентийский стул от столика орехового дерева. На столе был пластиковый поднос с едой: водянистый суп из каких-то зеленых листьев, желе со стебельками овощей — на вид сырых, — сухое соленое печенье. И вода в пластиковом кувшине.

Индира попробовала суп и отодвинула тарелку. Рссер проговорил:

— Здесь та же пища, что и в нашей трапезной. У нас аскетический орден.

Он поднял руку, и сбоку от камина появилась голограмма: вид сверху на трапезную, в которой вдоль белых пластиковых столов рядами сидели чернорясные монахи, человек сто, по десять за столом.

— Я поела в Кадмусе, потом в роллбусе, — сказала Индира. — Давайте о деле. Я не ожидала…

— Понимаю. И я не ожидал… В том-то и сложность…

Голограмма трапезной уплыла в сторону. На остальных были изображения водорослевой фермы. Индира поняла, что настоятель продемонстрировал ей свои владения: роскошный зал, армию монахов, ферму.

— Я пытался поговорить с Владом Симоновым об этих… сложностях, — говорил старик. — Но в информсети его нет.

Он стоял и растирал себе то одну руку, то другую. Когда ему казалось, что Индира на него не смотрит, украдкой изучал ее. Индира подумала, что надо было надеть накидку поверх обтягивающего комбинезона.

— Влад работает на шахте, на той стороне планеты, — сказала она. — Наверное, он подо льдом. Но в чем сложность? Когда мне приступить к делу? Наверное, мне нужно просмотреть записи сонара и все видео, что у вас имеются. — Рссер поднял на нее глаза, и она пояснила: — Изображения монстра. Того, кого я должна убить.

— А! Вот что… Боюсь, здесь возникло недоразумение.

— Какое же? Вы сообщили, что в вашем районе появилось биологическое макрооружие класса «дракон». Мы с Симоновым заключили контракт, и я прибыла сюда.

— Видите ли, мы не думали, что он пошлет женщину.

— Одна из его шуточек, — сказала Индира.

— Весьма обескураживающая шутка, миссис Дзурайсин…

— Как бы то ни было, мое дело — выполнить задание.

— Боюсь, миссис Дзурайсин, мне придется аннулировать ваш договор.

Индира изумленно уставилась на Рссера — тот по-прежнему избегал ее взгляда. Положение наконец прояснилось: настоятель не хочет, чтобы она охотилась на дракона; женщинам в монастыре не место. Что же, роллбус вернется через три дня, и она уедет.

— Увы, из-за дракона на ферме невозможно работать, — снова заговорил монах. — Мы теряем огромные деньги и весьма недовольны действиями мистера Симонова. — Он вовсе не выглядел разгневанным и за время разговора ни разу не поднял голоса и не изменил тона. — Ну а для вас все устроено. Утром, в шесть часов, вам принесут завтрак.

— Вы действительно хотите, чтобы я убралась отсюда?

— Основа наших обрядов — медитация. Поднимаемся рано. К тому времени, как вы получите завтрак, мы уже отстоим первую службу. Вас обслужат в то же время, когда едим мы.

— Я должна позвонить родным, но мой видеофон не работает.

— Что-то, связанное с системой, как я понимаю.

— Но может быть, я сумею использовать вашу информсеть?

— Полагаю, вам стоит выйти наружу, — ответил Рссер и умолк. Затем заговорил вновь: — У нас вы в полнейшей безопасности. Здесь вас не затронут сатанинские вожделения, ослепляющие мужчин, но не из-за химической или физической их кастрации. И то, и другое бесполезно, создает нежелательные побочные эффекты, и конечно, химическая кастрация связана с использованием вредоносных гормонов. Нет! У нас микрохирургическим путем заблокированы нейроны, управляющие этими реакциями. Нас нельзя соблазнить, ибо мы не способны возбудиться.

— Понятно, — пробормотала Индира, хотя не могла уразуметь, зачем он об этом говорит: — И все же я должна получить свой гонорар. Это вы отказались от моих услуг, а не я от работы.