Гарри Тартлдав - «Если», 1999 № 10

— Но…

— Выполнять приказ!

Он был моим капитаном. А они были моими товарищами. Моими друзьями. Хотя когда-то я мог убить любого, кто назвал бы их моими друзьями.

Я схватил лук и побежал.

Подгонять остальных не было нужды. Когда я выскочил из дома, меня дожидались лишь Мика и Росток. С теми, кто ворвался в дом, они расправились, но со стороны города с криками и свистом к нам направлялась целая армия рассерженных горожан. Что может быть беспощаднее толпы, этого завывающего монстра-убийцы, состоящего из безобидных поодиночке лавочников.

— Бежим, Лучник! — завопил Мика. — С этими нам не справиться!

Он прав, у меня осталось всего восемь стрел.

Мы обежали дом и спустились по склону к кривым улочкам предместья. Остановились перевести дыхание. Росток спросил:

— Где остальные, Лучник?

— Остались внизу. Погибли все, кроме Старика и колдуна. Эта тварь вся изрублена, но еще жива.

— Ты бросил капитана?!

— Он приказал идти на корабль.

Росток кивнул. Мы побежали дальше. Недалеко от порта снова остановились.

— Слушай, — еле выдавил из себя Мика, тяжело дыша, — как же мы теперь без капитана? И без колдуна?

— Ты о чем?

— Колгрейв нас вел, и мы без него никто. А колдун нас вызвал. Что будет, когда он сдохнет? Может, мы превратимся в ничто?

— Нашел, кого спрашивать! — рассердился я. — Хочешь, возвращайся и поговори с колдуном.

— Эй, тут сейчас с нами беседовать начнут! — крикнул Росток.

Сзади послышались топот и вопли. За нами гнался передовой отряд ретивых горожан, далеко опередивший остальных. Их было человек двадцать — сущая ерунда для моряков с «Дракона-мстителя».

— Ну что, прикончим толстопузых? — весело спросил Росток.

Вдруг земля под нашими ногами дрогнула, словно чудовище из северных земель выбиралось из берлоги. Дома зашатались, черепица полетела с крыш.

Наши преследователи застыли, озираясь по сторонам.

Отсюда еще был виден холм и остроконечные башенки поместья. Теперь их рассекали змеистые трещины, светящиеся изнутри. Крыши начали проседать, точно на них уселся невидимый толстозадый великан.

Из трещин повалил черный туман. В глазах Мики и Ростка был ужас, да и мне стало не по себе — точно такой туман держал нас в долгом заточении на «Драконе-мстителе». Нет такого ветра, что мог бы разогнать туман вечности.

— Бежим, пока есть время! — крикнул я.

И сам удивился бессмыслице своих слов.

Я не опасался, что Ток и Тор уплывут без нас. Никто не знает, где сейчас безопаснее — на «Драконе-мстителе» или на берегу. Если сейчас время прервет свой ход и весь Портсмут застынет в тягостном молчании, а Туманное море заполонит весь мир — я не удивлюсь.

Может ли гнев стать беспредельным? Облако, в которое сгустился черный туман над поместьем, свидетельствовало о том, что подобное возможно.

Эта бесформенная тень некогда была существом, для которого люди столь же непонятны и омерзительны, сколь омерзительна сама тварь в облике существа в алой мантии. Теперь я уразумел, почему мы не поняли природы этой твари и все гадали — «он» это или «она»?

Каждое мгновение я ожидал, что тень сейчас разольется над миром и вечная тьма поглотит нас. Но что-то удерживало ее, не давало выплеснуться силе — не злой и не доброй, а просто бесчеловечной. Мои обострившиеся чувства подсказали, что темное облако сдерживает в смертельных объятиях другое существо, свирепая воля которого была соизмерима с силой тени.

— Колгрейв, — прошептал я.

Колгрейв был, несомненно, человеком. Но его прежняя злоба, его безумие и бесчеловечность, помноженные на волю, делали капитана не менее могущественным — в чем-то он был даже подобен твари, враждебной всему нашему роду. Случись кому-нибудь принимать ставки на исход схватки, я-то уж знал, на кого ставить. Даже если Старик не одолеет тварь, он утащит ее за собой… Куда?

— Исчадия зла, — пробормотал Мика.

Мы зашагали к причалу. За нами никто не последовал. Ужас, клубящийся над Торианским холмом, заставил всех оцепенеть в тягостном ожидании развязки.

— Мы все исчадия зла, — повторил Мика, когда остатки команды были уже в порту.

— Что ты там несешь? — огрызнулся Росток. — Шевели ходулями. Старик долго не продержится…

— Да он уже победил, дурак! Он заставил эту тварь принять ее естественный облик. Смотри — туман рассеивается, стало быть, твари конец!

Мика оказался прав. Облако, в которое превратилось существо, испарялось, подобно тому, как истаивают клубы пара над котлом. Но эта же судьба ждала существо, порожденное волей капитана и слившееся с тварью воедино.

Через несколько минут они исчезли.

Мои глаза затуманили слезы. Мои. Лучника. А ведь я числился самым смертоносным, хладнокровным и безжалостным убийцей из всех, что когда-либо ходили в западных морях — за единственным исключением. Исключением был тот, кого я сейчас оплакивал.

Я ненавидел его глубокой, черной и холодной ненавистью. И все же я оплакивал его, скрывая слезы.

Не помню, когда я в последний раз плакал. Может, когда убил свою жену и был еще маленькой, но живой частичкой всемирного зла.

Мы подошли к «Дракону-мстителю». Причальные канаты уже втащили на борт, но сходни все еще оставались спущенными. Команда толпилась вдоль борта, не сводя глаз с загородных холмов. Когда мы выбежали на причал, лица людей просветлели, но тут радостные крики сменились унылым стоном. Они поняли, что мы трое — последние.

Ночной пьяница кубарем скатился по сходням, рыгнул на меня лучшим капитанским ромом и побрел прочь, время от времени тряся головой, словно отгоняя видение. Завтра он будет считать свое приключение всего лишь сном. Отпускать кого-либо живым было не в традициях «Дракона-мстителя». Но «Дракон-мститель» стал иным. И мы уже поняли, пусть чуть-чуть, смысл слов «жалость» и «милосердие».

Теперь хорошо бы нам самим проснуться…

— Где остальные? — спросил Ток.

— Ты видишь всех.

— Что теперь делать? — страх трепетал в его голосе.

— Решай сам.

Ток был первым помощником и должен был принять командование. Он посмотрел мне в глаза. Слова были не нужны. Да, он не Колгрейв и не сможет управиться с «Драконом-мстителем» даже в каботажном плавании. А нам предстояла далеко не увеселительная прогулка.

Я огляделся. Все смотрели на меня и ждали команды. В их взглядах я читал надежду.

«Я Лучник, — подумал я. — Второй в команде после Колгрейва… а теперь второй после… никого».

— С якоря сниматься, все по местам, ставить паруса!

Голос мой во многом уступал хриплому рыку Старика, но никто не оспорил приказ.

Едва сходни были подняты, задул бриз. Превосходный бриз. Он вынесет нас в пролив как раз вовремя, чтобы ускользнуть от боевого флота, который рыщет в поисках нашего корабля.