Кир Булычёв - «Если», 1998 № 04

Мне рассказали об очевидце «сновидений» — Радужном змее, или Змее-Радуге. Его священное символическое значение — и фаллос, и лоно одновременно. Он великий отец и мать всех форм жизни, символ плодородия. Змей-Радуга неразлучен с водой — источником жизни: без воды все умирает.

События времен «сновидений» воскрешаются в снах и обрядах. Аборигены считают, что белые люди утратили свои сновидения, поскольку живут в хаотическом социальном мире с малым уважением к земле, от которой столь зависят.

Любой народный обычай взращивается на почве практической пользы, сколь бы экзотичным ни было его обличье. Скажем, брак у аборигенов на редкость ранний — девочка выходит замуж уже в 7–8 лет. Зачем это делается?

Девочку принимают в «коллектив» жен, и под приглядом старшей жены она проходит «ученический период». Перед тем как она, повзрослевшая, войдет к мужчине, ее испытывают на зрелость. На юге Квинсленда девочку надолго оставляют одну в темной хижине. Если она выдерживает испытание, то ей уже не страшен самый грозный муж. В некоторых племенах невесте выбивали зуб, удостоверяясь в ее безропотности и выдержке. Девушки с выбитыми зубами и узорчатой глубокой татуировкой ценились выше. Наиболее стойкие, выносливые и работящие доставались влиятельным зрелым мужчинам, а полнозубые и гладкокожие неженки — молодым недорослям.

Полигамия наложила отпечаток и на отношение мужа к родителям жены. У вачанда зять, завидев тещу, прячется в кустах или за деревом и выбирается из укрытия лишь после ее ухода. У реберн зять никогда не смотрит на тещу, поскольку, по повериям, может поседеть. Когда в племени ка-миларои зятю требуется побеседовать с матерью супруги, то оба, будучи на изрядном расстоянии, поворачиваются друг к другу спиной и выкрикивают фразы. У брабролунгов с тещей вообще не принято разговаривать, а при необходимости это делают через третье лицо. Очень не рекомендуется наступать на тень тещи или попадать под ее тень.

На практике такие запреты помогают избегать всяких недоразумений, ссор. И не только. Следует помнить и то, что в аборигенской семье теща подчас моложе зятя, поэтому слишком тесная дружба с ней, с точки зрения благоразумных аборигенов, чревата нежелательными последствиями.

Аборигенов отличает почтительность к старшим, которая, однако, не мешает молодым участвовать в жизни рода. На советах старики сидят впереди. Молодые не выскакивают со своим мнением, а ловят каждое слово мудрых, но им предоставляется возможность изложить свою позицию.

В мире много говорят о демократии и тут же топчут ее сокровенные принципы, поскольку не только у каждого народа, но и у каждого человека свое понятие о власти народа. Но в первую очередь пробный камень демократии — взаимопонимание и взаимоуважение.

— Внутри нашего общества все равны. У нас нет лидеров или структур, которые передают право вождя или оракула по наследству из поколения в поколение, — говорит абориген Пол Коу. — У нас была уникальная система правления, при которой по наследству передавались уважение человеческого достоинства, равные права на участие в жизни. Но наследственного права на титулы и посты у нас не было и нет. Это одна из причин, по которым наше общество оказалось загадкой для европейцев. Ступив на австралийский берег, они не могли понять, как вести переговоры с аборигенами. И с кем? Они искали самовластных повелителей в качестве партнеров. А их не было. Англичане не сумели понять, что такое аборигены, их общество и культура. Все вопросы мы решаем общим согласием — не на уровне вождей или правящей элиты, а на уровне народа. У народа традиционно было право не соглашаться. Европейцы же упорно пытались ублажить аборигенов путем назначения одного-двух на важные посты. И ничего не добивались.

Вера в силу обычая, кровная связь с прошлым творят особую социально-психологическую среду, позволяющую жить экономно и разумно. Обычай — орудие самозащиты племени. Он охраняет каждого члена клана, устанавливая нравственный порядок.

— Наш долг соблюдать закон племени, гарантирующий живущим продолжение рода, обеспечивающий уважение к старейшинам племени, хранителям закона, — говорит абориген Питьянтьяра. — Так, как делалось во времена сотворения мира, надлежит делать и сегодня. Каждое событие связано с предшествующими и вытекает из реки прошлого.

Порой складывается впечатление, что «тирания» блюстителей традиций и нравов сковывает творческое воображение аборигенов. Так ли это? Уже много веков слово в слово передаются священные мифы. Новые мифы не создаются, обряды не меняются. Но нужно ли обновлять духовный багаж племени? Много ли нравственных принципов изобрели люди со времен Иисуса Христа?

Мы все в предвкушении нового Солнца.

Ждем рассвета нового дня.

В родной и волшебной земле,

Где легко и небольно исчезнуть,

Мы вступаем на новую жизненную тропу.

Мечта ли это или реальность?

Туземец стоит ко мне спиной и делает руками что-то неясное. Воздух вибрирует от тонкого звона металла.

— Привет, Марк, — говорит он, не оборачиваясь.

— Доброе утро, Омега, — отвечаю я. — Чем это ты занят спозаранку?

— Переделываю мечи на орала. Это сегодняшнее задание.

— Не знал, что у вас есть мечи.

— Мечи у нас недавно, но их уже пора перековать на орала. Это чрезвычайно важно.

Теперь он глядит на меня, а я, как всегда, с изумлением таращусь на его огромные карие глаза, лишенные зрачков.

— Марк, ты должен мне объяснить, — говорит он, оживленно двигая пальцами.

— Конечно, если смогу.

— Каково истинное предназначение орала?

— Это орудие труда, оно используется в фермерском хозяйстве. В него обычно впрягают лошадей или быков.

Омега вздыхает совсем как человек.

— Значит, придется достать лошадей. Как ты думаешь, это будет трудно? Где мы можем найти фермерское хозяйство? Что делают лошади? А быки — они похожи на морские раковины? На той неделе у нас было задание по ракушкам, и мы уже набили руку. Это бы упростило дело. Ты нам поможешь?

— Ну, мне понадобится какое-то время, чтобы все продумать. Могут возникнуть сложности.

— Да, конечно, — кивает он и снова принимается за работу. Движения его не слишком уверенны, но металл звенит бойко и красиво.

Я отправляюсь на Базу пешком. Путь неблизкий, но мне необходимо проветрить мозги. Когда я подхожу к реке, вода расступается, обнажая сухое дно и лежащую поперек желтую ковровую дорожку. Водяные стены совершенно гладкие и прозрачные. Шагая по дорожке, я ясно вижу справа и слева от себя резвящуюся в воде мелкую живность. Я провожу пальцем по прохладной стене, и вода смыкается за моей спиной.