Кир Булычёв - «Если», 1998 № 04

Кое-как поднявшись, я ухватился за стол, чтобы не упасть. Комната вращалась, словно меня кружили на карусели.

— Я назвал его Цербер, — ухмыльнулся Парацельс. — Он у меня уже давно.

Цербер. Как смешно! Сделав над собой усилие, от которого едва не треснул череп, я заставил глаза сфокусироваться и взглянул на то, что стояло передо мной.

— Он последнее существо, которое я успел создать перед тем, как меня вышвырнули. Когда я понял, что меня ждет, я рискнул всем ради последнего эксперимента. Я сам смастерил инкубатор и прихватил эмбрион с собой. И вырастил его своими руками.

Должно быть, именно он ударил меня в прошлый раз.

За основу этого существа была взята горилла. От нее остались клыки, черная шерсть, обезьянья морда и длинные руки. Но такой гориллы я никогда не видел. Хотя бы потому, что рост существа превышал два метра.

— Взгляните, какие улучшения я ввел, — продолжил Парацельс. — Для него естественно стоять прямо — я изменил позвоночник, тазобедренные суставы и ноги. Бедра и икры длиннее обычных, что обеспечивает повышенную скорость и подвижность. Но это лишь внешние отличия. Изменив структуру его мозга, я улучшил сообразительность подопытного, его рефлексы и обучаемость и еще сделал правшой. Кроме того, он невероятно силен.

В этом я и сам убедился. На моих глазах проклятая обезьяна схватила винтовку и шарахнула ее о стену. Винтовка переломилась, а от бетонной стены отвалился кусок.

— В некотором смысле мне даже жаль, что мы тебя выключили, киборг. Интересное могло оказаться состязание — искусственный человек против улучшенного животного. Но результат, разумеется, не изменился бы. Цербер достаточно быстр, чтобы уворачиваться от бластера, и достаточно крепок, чтобы выдержать попадание. Он больше, чем животное. А ты меньше, чем человек.

Обезьяна медленно приближалась. В ее глазах читалась такая злоба, что я почти поверил, что она специально не торопится, желая напугать меня как можно сильнее. Я попятился, отгородившись от нее двумя столами. Но переместился и Парацельс, не подпуская меня ближе к себе. Я едва удержался, чтобы не крикнуть: «Морганстарк!». Но Морганстарк не придет меня спасать — я все еще слышал перестрелку. В здание он зайдет не раньше, чем прекратится пальба и ворота закроют. Он не мог рисковать и упустить хотя бы несколько животных-убийц.

Парацельс наблюдал за мной, наслаждаясь своей властью.

— Одного я не могу понять, киборг. — Мне хотелось заорать, чтобы он заткнулся, но Парацельс со злобой продолжил: — Не могу понять, почему общество терпит и даже одобряет механических чудовищ вроде тебя, но приходит в ужас от усовершенствованных животных — таких, как Цербер. У исследований рекомбинантной ДНК был неограниченный потенциал. А ты просто оружие. К тому же не очень хорошее.

Такого я вынести не смог. Я должен был ему как-то ответить.

— Есть всего одно отличие, — процедил я. — Я сам сделал выбор. И никто меня не изменял, когда я был эмбрионом.

Парацельс рассмеялся.

Оружие… мне нужно оружие. Вряд ли я смогу произвести впечатление на эту зверюгу, помахав ножичком. Пятясь, я шарил взглядом по комнате, по столам и под ними, но ничего подходящего не замечал. Обычное лабораторное оборудование, по большей части настолько тяжелое, что мне его даже не поднять. Реактивы на полках тоже бесполезны — я в них ничего не соображаю.

Парацельс уже хохотал.

«Думай, Браун, черт бы тебя побрал! Думай!»

И тут меня озарило.

Ашре выключил мою энергетическую батарею. Для этого ему в свое время пришлось изготовить магнитный щуп. Если этот щуп до сих пор здесь, я смогу вновь привести себя в действие.

И я отчаянно начал его искать.

Как щуп выглядит, я знал — небольшой генератор электромагнитного поля размером с кулак. Сила поля тут значения не имеет; чтобы включить мою батарею, поле должно иметь определенную конфигурацию. Из генератора в строго заданном порядке должны торчать три маленькие антенны. Я знал, как они должны быть расположены.

Но обезьяна Парацельса не давала мне времени на тщательные поиски. Ее недавняя неторопливость пропала, и все мои усилия уходили на то, чтобы держаться от нее на расстоянии и чтобы при этом нас разделяли минимум два стола. В любую секунду она готова прыгнуть, и тогда мне конец. К тому же генератора здесь может и не оказаться.

И тут я его увидел.

Он лежал на столе прямо перед гориллой.

— Ладно, Цербер, — бросил Парацельс. — Больше мы ждать не можем. Убей его.

И обезьяна с потрясающим проворством прыгнула на меня через столы.

Парацельс меня невольно предупредил, и я успел отреагировать. Горилла еще была в полете, а я уже нырнул под стол.

Я выскочил из-под нужного стола, хватая генератор. От спешки я промахнулся и потерял драгоценную секунду. Едва он оказался у меня в руке, я отыскал выключатель и активировал прибор. Осталось лишь коснуться зубчиками антенн центра груди.

И тут на меня обрушился монстр. Мир потемнел. Сперва я решил, что у меня сломан позвоночник; спину ниже лопаток пронзил железный стержень боли. Но когда перед глазами просветлело, я увидел прямо перед собой зубы гориллы. Она душила меня, обхватив лапами.

Моя левая рука была свободна, зато правая оказалась зажата объятиями гориллы. Я не мог поднять генератор.

До глаз гориллы под таким углом я достать не мог, и тогда я просто сунул левую руку ей в пасть и попытался затолкать кулак в глотку.

Выпучив на секунду глаза, обезьяна стала отгрызать мою руку.

Я слышал, как трещат кости. Раздавался и металлический лязг — похоже, ломался мой бластер.

Пока я душил обезьяну, она слегка ослабила хватку. Чуть-чуть, всего на несколько миллиметров. Но большего мне и не требовалось. Отчаянным рывком я подтянул генератор ближе к центру груди.

По челюстям чудовища текла кровь. Мне хотелось вопить, но я не мог, потому что давил языком на вмонтированный в зуб выключатель бластера. И миллиметр за миллиметром перемещал генератор, вкладывая в это движение каждый грамм своих сил.

А потом настал момент, когда антенны коснулись грудины.

Бластер был поврежден, но все же сработал. И разнес голову монстра на куски.

А вместе с ней и половину моей руки.

Потом я лежал на обезглавленной обезьяне, и мне хотелось лежать так долго-долго, опустить голову и заснуть. Но я не довел дело до конца. Оставался еще Парацельс.

Я наскреб немного сил и встал.

Парацельс все еще был здесь и возился возле стола с каким-то прибором. Я долго-долго смотрел на него, пока не сообразил, что он ковыряется в хирургическом лазере. Пытается снять с постамента и нацелить на меня.

Из его рта вылетали какие-то странные глухие звуки. Кажется, он плакал.