Нэнси Кресс - «Если», 1998 № 08

Он запнулся, но в этот момент одна из женщин подступила к нему с детенышем на руках. Несмотря на свое скорбное оцепенение, Бранд узнал Жоли, подругу Хута.

— Мы тоже никогда не забудем, командор Бранд, — сказала она, и переводчик преобразовал ее глухое рычание в мелодичный высокий голос. — Мы никогда не забудем, что все это стало возможным лишь благодаря вам и целительнице Мэгги. Мы пришли на корабль Альянса в уверенности, что раса герсонов обречена на вымирание, но вы подарили нам надежду. Мы верим, что наши дети еще будут счастливы.

Мэгги закусила губу.

— Это очень непростое дело, Жоли. Я предупреждала об этом с самого начала.

Медвежьи челюсти Жоли дрогнули, а глаза-пуговки увлажнились.

— Хут и все остальные тоже задумали очень непростое дело, — сказала она. — И у них получилось. Получится и у нас. Мы сделаем это ради их памяти, вот увидишь — пусть только установится мир.

С этими словами она отвернулась, плечи ее вздрогнули, а из груди вырвались хриплые звуки, заменяющие медведям рыдания. Никогда еще Бранд не ощущал себя настолько беспомощным. Он тоже отвернулся, когда пушистый детеныш приблизился к нему и дотронулся лапкой до его руки, заглянув в глаза своими блестящими черными пуговками.

Вот за что сражался Альянс. Не только за этого маленького герсона, но за все молодые поколения тех народов, которые подлежали уничтожению ихтонами. Бранду пришло в голову, что и ихтоны выдвигали тот же аргумент — их экспансия осуществлялась ради подрастающего поколения Однако ихтонам давно пора умерить аппетиты. Во Вселенной на всех хватит места, если только каждая раса научится уважать право других на существование.

Сражения в космическом пространстве по книгам и фильмам — вещь самая заурядная.

Но статья известного критика и теоретика фантастики из Санкт-Петербурга доказывает обратное — если нам и придется воевать с «чужими», то вряд ли это будет выглядеть «как в кино».

ВОЗМОЖНОСТЬ ГАЛАКТИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ

В советское время космические сражения рассматривались как атрибут почти исключительно западной фантастики. Великолепная трилогия С. Снегова «Люди как боги» и «Сила сильных» Д. Биленкина были едва ли не единственными исключениями. Считалось, что «под звездами» царит вечный мир и товарищеская взаимопомощь.

С совершенно разных позиций эту точку зрения защищали И. Ефремов и С. Лем.

С. Лем — в шутку в «Звездных дневниках» и немного всерьез в «Новой космогонии» — доказывал принципиальную экономическую нерентабельность космического пиратства, а с ним и более глубоких межпланетных «разборок». Аргументы И. Ефремова насчет «коммунистического человечества» выглядят с современных позиций шатко хотя на самом деле они базируются на серьезном методологическом фундаменте и заслуживают внимательного рассмотрения.

И. Ефремов, выдающийся философ-системщик, исходил прежде всего из закона неубывания структурности (который в старых учебниках обычно называют третьим законом диалектики). Выход в Дальний Космос он рассматривал как очередную ступень эволюции живой материи. Но «ступени каждой области познания соответствует такая же ступень самоотказа», иными словами, разум не может достичь космической стадии ранее, чем будет завершен переход к низкоэнтропийной (низкоинфернальной, в терминологии И. Ефремова) социальной системе. То есть «человек космический» обязательно есть «человек коммунистический» (в современном звучании — духовный) и ни в коей мере не «человек животный» или «человек технологический», он же «стопроцентный американец».

Насколько миролюбиво изображенное И. Ефремовым человечество? Этот вопрос интересовал, например, такого талантливого политика, как Чойо Чагас («Час Быка»). Однако природная деликатность, врожденная интеллигентность, глубокий гуманизм и та осторожность, которая является синонимом благоразумия, а отнюдь не трусости, помешали Владыке поставить чистый эксперимент. Опыт в Кин-Нан-Те, в сущности, ничего не доказал: и на Тормансе нашлись бы люди, которые не стали бы стрелять, спасая свои жизни. Из этой истории Чагас мог заключить лишь, что с землянами можно вести дела. Можно выразиться и грубее: Владыка понял, что риск попытки уничтожить «Темное пламя» и его экипаж больше, нежели риск агрессии Земли против Торманса.

Дело, однако, не в большем или меньшем миролюбии позднекоммунистической земли. И Ефремов, по-видимому. ошибся в посылке, полагая. что переход к космической стадии потребует сотен лет и объединенных усилий человечества Его теорема верна в почти неизменных динамических социальных системах. Но в системах хаотических, таких, как мир, изображенный Р. Лафферти в «Долгой ночи со вторника на среду», или системах с «хайтек»-экономикой (примером могут служить романы Винджа [2] С упомянутым рассказом Р. Лафферти читатели могли познакомиться в журнале «Если» № 9, 1992 г., с романами Винджа «Война — миру» в «Если» № 9. 1996 г. и «Затерянные в реальном времени» в «Если» № 9, 1997 г. (Здесь и далее прим. ред.) ) выход в Дальний Космос может произойти — например, «сейчас». И уже «завтра» сначала Систему, а затем и галактику заполнят земные корабли — хорошо если со «Звездолетом и Солнцем», а скорее всего — с простым звездно-полосатым флагом на борту. Тем звездно-полосатым флагом, который собираются малевать на зачем-то называемой «международной» космической станции «Альфа».

Итак, определяя галактическое будущее человечества, было бы наивно исходить из того, что «там», в Дальнем Космосе, мы станем ефремовскими героями и такими же окажутся наши партнеры по случайным или хорошо организованным Первым Контактам. Построения будут значительно реалистичнее, если мы определим средний уровень галактической этики как современный человеческий. Это означает, что воевать будем не «просто так», а исключительно по необходимости

CASUS BELLI

Почему может возникнуть необходимость галактических побоищ? Побоищ, как убедительно доказывали С. Лем и четыре действия арифметики, абсолютно нерентабельных? Да просто потому, что и на Земле, и в Дальнем Космосе работает чеканная формулировка Клаузевица.

«Война есть продолжение политики иными, именно, насильственными средствами». То есть, признавая существование галактической политики, мы обязаны признать эвентуальную возможность галактической войны. Например, с неизбежностью приводит к войне политика галактической экспансии (Транторианская Империя и Основание у А. Азимова, империи Р. Хайнлайна, Технолига П. Андерсона и — last, but not least — коммунистическая Земля А. и Б. Стругацких).