Кирилл Станюкович - Обратите внимание на волнение озера в полдень

- Ну, девочки, и рожа!

А Радиола Кузьминична неожиданно, когда Димка готовился спустить очередной камень, тихо попросила:

- Ну, Дима! Ну довольно его злить, довольно! Вечером нам дали еще по сухарю и по кружке баланды.

Когда стемнело, я услышал спорящие голоса и выскочил из мешка вовремя. Оказывается, Николай Николаевич собрался пойти посмотреть на ящера.

- Я его открыл, - говорил он, - должен же я его описать!

- Не сходите с ума, - сказал я ему, - как только подойдете к воде, он сожрет вас. Уверен, что он и в темноте видит прекрасно.

Погода была по-прежнему холодной, небо серое и время от времени то снег, то дождь. Димка залез в спальный мешок и злил всех, заказывая обед в московском "Метрополе".

- Метрдотель, - диким голосом орал он, перекрикивая шум ветра и волн, - так я повторяю, подайте мне рюмку водки и порцию красной икры. Так! Потом салат, ну можно "столичный". Затем суп. Ну что, бульон возьмем? А, Николай, бульон? Нет, давай что-нибудь поплотнее, ну, например, солянку. Или слишком жирно? Коля, солянку брать будешь? Не хочешь? Ну как знаешь! Я тоже не беру. Возьмем щи. Затем, скажем, осетринки паровой, что ли. Ну и "цинандали". Так. Затем, ну вы, лопухи, я знаю, конечно, возьмете свиную отбивную. Ну и вкус у вас, я возьму что-нибудь потоньше, неплохо рябчика в сметане и с моченой брусничкой! А? И рюмку красного вина. Согласен, Воронов? Нет, без смеха, что ты берешь? А?

- По правде бы я сейчас заказал в "Метрополе" буханку хлеба и яичницу из двадцати пяти яиц.

- Ну, нет, - отвечал Димка. - Я думаю лучше... И в этот момент я почувствовал, что еще минута и я...

- Замолчишь ты, скотина! - неожиданно для самого себя закричал я, поднимая ледоруб, - или я тебя тресну!

Ночью было трудно согреться. Утром опять было зверски холодно, на камнях по берегу лежал тонкий слой снега. Но вода в озере не так быстро остывала.

Среди дня, когда ненадолго проглянуло солнце, мы достаточно хорошо рассмотрели рейманозавра, вернее его голову, когда она подходила к поверхности, чтобы глотнуть воздуха. Это была гигантская змеиная голова, около метра длиной, с бесцветными, ничего не выражающими глазами, вокруг которых были неширокие золотистые очки; темя было белое. В тот момент, когда ноздри этой головы появились над поверхностью воды для очередного дыхания, Димка не выдержал и ударил дуплетом из одного и из другого ствола по глазам. Мгновенно из воды выскочила огромная окровавленная голова, клочья мяса были видны на месте обоих глаз. Гигантский гребенчатый хвост раз и два взбил пену и вот мощное, восьмиметровое туловище, загребая тупыми ластами, выскочило из воды на скалы к нам. Метров на десять оно вылезло, сорвалось в воду, опять вылетело, загребая камни и скалы, и опять сорвалось в воду.

Минуты три еще вода кипела, и то там, то здесь появлялись красные пятна. А потом все стихло.

- Неужели... неужели... он слеп... и значит... -говорил Воронов.

- Мы свободны, он безвреден, он нас не видит, - радостно закричала Радиола Кузьминична, начиная спускаться к воде, на что мы не решались все эти дни.

- Подождите, Радиола Кузьминична, не подходите к воде.. А вдруг...

- Ничего! Ничего! - радостно отвечал наш профессор, продолжая спускаться к воде. - Я все же хочу посмотреть на этого зверя.,

В это мгновение водяной смерч взлетел у самого берега, отвратительная голова с кровавыми ямами вместо глаз взметнулась над водой у самого берега, наклонилась на бок, распахнулась пастью и с поразительной точностью для незрячего устремилась в сторону нашей Радиолы Кузьминичны.

У меня захватило дыхание... Небабу спасло то, что она неожиданно поскользнувшись, шлепнулась между скал. Мы, оцепеневшие, следили за отвратительной головой ящера, упрямо тянувшейся к распластавшемуся телу Радиолы. Первым пришел в себя Дима.

- Да катитесь же к нам скорее. Что вы медлите! - задыхаясь, прокричал он. А Николай Николаевич, подбежав к Небабе, схватил ее за ноги и потянул к себе. Когда он оттащил ее от берега метров на двадцать, голова ящера неторопливо втянулась в воду.

Минут через пятнадцать Небаба пришла в себя и прерывающимся голосом спросила:

- Но как же он так точно... так прямо метнулся ко мне?..

- А вы, вы, профессор, разве не слышали, что многие змеи особыми органами могут видеть тепло. Не свет, а тепло, тепло, - со злостью говорил Николай Николаевич. - Вот щитомордники, например, охотятся за теплокровными - грызунами и птицами, особыми органами видят их в любой темноте, видят не световые лучи, а тепловые, понимаете, тепловые. И у этого рейманозавра работали не только глаза, а еще какие-то органы чувств, наподобие тех, которыми снабжены подводные чудовища кальмары, гремучие змеи Америки, питоны, удавы.

Воронов досадливо перебил его:

- Да хватит читать лекцию об этом ящере, дайте же отдохнуть человеку, а вам бы лучше прилечь поспать, - обратился он к Небабе.

Профессор сидела неподвижно - бледная с развевающимися на ветру седыми прядями волос. Потрясение было слишком велико, и она, казалось, лишилась дара речи.

В этот вечер мы все молчали.

На следующий день стало вовсе плохо, за целый день нам дали только по полсухаря - последнее, что у нас оставалось.

Было холодно и в небольшой заводи у берега появился ледок.

Ящер не показывался. Утром как будто раз выглянули ноздри, но далеко от берега и исчезли.

День тянулся медленно. Но, наконец, стемнело, небо разъяснело и стало подмораживать. Из конца залива впервые за все эти дни потянуло ветерком. Это был довольно вонючий и резко холодный ветер, правда, тише ветра, дующего с озера, и волнение постепенно успокаивалось. Около двенадцати при свете ярких звезд мы все собрались на военный совет.

- Завтра будет солнце и может потеплеть, - сказал Воронов, - сейчас чувствуете как морозит?

- И ждать нельзя, - сказал Николаи, - Мы ведь слабеем.

- И ветер попутный, - добавил я.

-- И как решим? - спросил Воронов.

- Попробуем.

Так мы и решили, надеясь, что наш водяной "друг" ушел в конец залива греться в теплые воды и по холодной воде озера не сможет нас догнать.

В четыре часа утра, когда было особенно холодно и темно и особенно хотелось спать, мы, по возможности бесшумно, спустили плот на воду, погрузили все и оттолкнулись от берега.

Несильный ветер беззвучно двигал наш плот по заливу, туда, к открытому озеру, где было наше спасение.

- Тише! Тише! - шепотом говорили мы друг другу.

Время тянулось бесконечно, мы мерзли, а плот, казалось, не двигался. Рассвет застал нас в горле залива и чуть только мы начали выходить в открытое озеро, я, опустив в который раз руку в воду, почувствовал как резко меняется ее температура. Пока мы плыли по заливу, вода была теплая, но здесь, ближе к открытому плесу, она быстро холодала.