Александр Логачев - Проект «Сколково. Хронотуризм». Книга 1

— …Хотел было я ему, дураку, сказать, что и его тут за лоха держат… да он и слушать не стал. Правая рука! Джокер — и все тут! Ну, чего с дурака взять… Да, вот еще что.

И Валентин сообщил, что, по словам Лома, этот великий и ужасный уничтожил труп Михеича, растворив в кислоте. Он на эту трущобу и согласился-то потому, что там была какая-то очень удобная душевая что ли… Ну, короче говоря, там старый гопник и окончил свой сраный земной путь, исчезнув бесследно юридически и почти бесследно физически. «Ни хрена менты не найдут!» — мстительно заключил Лом.

— Но и это еще не все, — вдруг сказал Данько.

Оказывается, вождь приготовил своим адептам новое испытание.

На этот раз он приказал двоим из тех ребят убить третьего. Тот, третий, оказался слаб духом. На словах рвался горы свернуть, а как дошло до дела — скис. И Он решил, что те двое должны пройти вторую фазу превращения человечьей личинки в подлинную личность — убить друга.

Лом рассказывал это Валентину с той самой улыбкой превосходства, а рассказав, сделал многозначительную паузу…

— …Но я и сам уже догадался, сам все понял! — Воспоминания всколыхнули толщу лет, прошлое беспощадно вернулось. Данько разволновался, лицо, плешь пошли красными пятнами. — Убьют они того третьего, а потом…

А потом сам игрок и его джокер уберут тех двоих. А потом придет черед джокера. Только он еще этого не знает.

Виктор украдкой взглянул на Игоря. Тот был внешне спокоен. Лишь бледнее, чем обычно.

Валентин начал раскачиваться в кресле:

— Говорил я ему! Говорил! Толян, говорю, да ты что, куда ты влез?! Ведь он же псих, это же ясно. Вали от него, пока не поздно!.. Да, видать, уже поздно было. Заладил свое, и ничем не прошибешь.

Это все было утром 26 октября. Валентин не сумел убедить Толяна Ломова в том, что тот дурак и влип в какую-то безумную историю… они разругались, и Лом ушел, оставив официанта в тягостных чувствах. Валентин почти кожей ощутил дыхание опасности — как нечто темное, зловещее бродит где-то совсем поблизости, он, Валентин, чует его вкрадчивые шаги… И надо бы притихнуть! Данько очень, очень ясно осознал это. Инстинкт самосохранения оказался сильнее жадности.

И в тот раз он Валентина Данько не подвел.

Ломов ушел — и никогда больше Валентин его не видел. Через пару дней он понял, что, видимо, все так и случилось, как он предполагал: игрок сыграл, как ему надо, и навсегда сбросил и шестерок, и джокера… А через несколько дней грянул тот грандиозный скандал по поводу исчезновения людей.

Окрыленные перестройкой активисты до хрипоты драли глотки на митингах. Взвихрились невнятные речи о маньяках-убийцах, вампирах и людоедах. Слухи один другого хлеще всколыхнули город. «Демократы» язвили, что, не будь один из мальчиков сыном крупной шишки, дело вообще бы не сдвинулось с места, никто бы в милиции и прокуратуре пальцем не шевельнул…

Данько вскинул взгляд на Коротина:

— Это не про вашего ли брата имели в виду?..

— Про него, — кивнул Игорь.

— Ясно.

Ну а он, Валентин Данько, молчал все эти годы, храня тайну. И сохранил до нынешнего дня. Впрочем, мог бы и не хранить. Она давным-давно стала никому не нужна…

Валентин Данько, монолог

…И я сам никому не нужен. Много лет и еще годы, годы и годы впереди. Что они принесут мне? Я не знаю. Но я готов все принять смиренно и без ропота, ибо сознаю, что несу расплату за свои грехи…

Валентина прорвало. Он говорил и говорил, не мог остановиться. Да, тогда он скрылся, затаился, замолчал… и все само собой затихло. О таинственно пропавших пошумели, поорали, да и забыли; капитана-участкового начальство сочло стариком, сплавило на пенсию, а новый почему-то не проявил интереса к агенту Данько… Тут и опала кончилась. Валентина перевели в вечернюю смену, вновь пошли тучные урожайные дни. Но он теперь старался не наглеть, держал свою жадность в узде, клиентов чистил аккуратно. И к весне девяносто первого года скопил денег на мечту всей жизни — подержанную «девятку» цвета «мокрый асфальт». Купил! Восторгу не было пределов.

К этому времени память о мутных тайнах двухлетней давности заметно померкла. Страх отступил. И Валентин постарался уверить себя, что все прошлое миновало и началась новая жизнь…

Ах, если бы все было так легко!

Поездить на пафосном авто Валентину Данько довелось чуть больше двух месяцев.

На совершенно пустой летней дороге, в совершенно безобидном месте машину занесло, — словно черт дернул за колесо! — «девятка» улетела в кювет, дважды кувыркнулась, и…

И Валентин очнулся в больнице.

Врачи улыбались, делали бодрый вид, но он как-то сразу понял, что дело плохо. Лишь через день-другой доктора решились сказать ему тяжелую правду: ходить он больше никогда не будет.

И в тот же день местные СМИ разразились сенсацией: в пригородном лесу, едва ли не в двух шагах от места крушения машины Данько, обнаружен давно сгнивший труп мужчины. Было установлено, что это один из безвестно пропавших осенью восемьдесят девятого года — Анатолий Ломов.

Тогда Валентин понял, что прошлое догнало его.

Полгода он провел в депрессии. Похудел, осунулся, оброс бородой. За это время развалился СССР, пошла другая, странная, чужая жизнь. Валентин осознал, что ему в ней места нет, но при всем том надо как-то жить, надо искать себя…

— И, слава Богу, нашел. — Он положил руку на Библию. — Теперь мне больше ничего не надо. Я много думаю. О людях, о судьбе, о смысле жизни. О смерти и бессмертии. И мне дико: каким уродом я жил раньше, прости Господи!.. — Он помолчал. — И сны мне снятся. Все я вижу, слышу. Это очень важно для меня. Что-то огромное. Почти космос. А проснусь — и все забыл. Одни какие-то фигуры без лиц… Хочу вспомнить и не могу. — Он помолчал еще. — И тогда почему-то я думаю про него. Ну, про Того. Я называю его: Эхо. Мистер Эхо. Не знаю, почему. И мне кажется, что он только отклик моей боли и тоски. Всех этих моих лет. Что не Толян мне о нем говорил, а я сам все это выдумал… Но он, конечно, есть. И я уверен, что он здесь, вблизи. Кто он сейчас? Как сыграл в свою игру с судьбой?..

— А как вы думаете? — спросил Игорь.

— Не знаю, — просто сказал Данько. — Знаю одно: добром это не кончится. Вот вы пришли ко мне. Пришли сегодня, не вчера, не завтра. Это ж неспроста. Может, это и есть начало конца для него.

Друзья переглянулись. Игорь сделал знак глазами. Виктор так же взглядом ответил: я понял. Игорь сказал:

— Нам пора. Спасибо. Я потом к вам загляну, не возражаете?

— Как хотите.

— Захочу. А вы, главное, не волнуйтесь.

— Я спокоен, — улыбнулся Валентин. — Теперь мне в самом деле ничего не страшно. Хотя и не весело. Но это все равно.

Немо. Вестники