Роберт Хайнлайн - Рассказы_2 [Сборник 2]

— Доктор желает поговорить с вами, мистер Клер.

— Что это за чушь собачья, которую мне пришлось тут выслушивать, сэр? — спросил О'Нейл, смерив Клера холодным взглядом. — Как понимать ваши слова о том, что эффект О'Нейла принадлежит компании?

— Это оговорено в вашем контракте, доктор. Вы разве не помните?

— Не помню? Я даже читал эту дурацкую бумагу. Но предупреждаю: я потащу вас в суд, и разбирательство затянется на долгие годы. Я не позволю так себя дурачить!

— Подождите, доктор, — успокаивающе произнес Клер. — Мы не собираемся пользоваться преимуществом, предоставленным нам всего лишь юридической формальностью, и никто не оспаривает ваши права. Позвольте мне обрисовать, что я имею в виду… — И он вкратце изложил ему свою идею корпорации.

О'Нейл внимательно дослушал, но лицо его по‑прежнему хранило неумолимое выражение.

— Меня это не интересует, — сказал он резко. — Я скорее передам все свои права правительству.

— Я не упомянул еще одно условие, — добавил Клер.

— И можете не беспокоиться.

— Видимо, все же придется. Это будет скорее, джентльменское соглашение, но оно очень важно. У вас хранится "Цветок забвения"…

— Что значит "хранится"? — мгновенно насторожился О'Нейл. — Это моя собственность. Моя. Понятно?

— Согласен, — сказал Клер. — Однако мы делаем уступку в отношении подписанного вами контракта и хотим кое‑что взамен.

— Что именно? — Упоминание о "Цветке забвения" сразу поубавило О'Нейлу самоуверенности.

— Вы остаетесь владельцем "Цветка", но должны пообещать, что я, мистер Фрэнсис и мисс Кормет имеем право появляться иногда у вас, чтобы взглянуть на ваше приобретение. Возможно, это будет случаться довольно часто.

О'Нейл даже оторопел.

— Вы хотите сказать, что будете просто смотреть на "Цветок"?

— Да, именно.

— Просто смотреть и наслаждаться?

— Совершенно верно.

Теперь О'Нейл взглянул на него по‑новому, с уважением.

— Я не оценил вас раньше, мистер Клер. Приношу свои извинения. А насчет этой корпорации… Поступайте, как знаете. Мне все равно. Вы, мистер Фрэнсис и мисс Кормет можете появляться и смотреть на "Цветок", когда пожелаете. Даю слово.

— Спасибо, доктор. От нас от всех, — сказал Клер, быстро — насколько это было возможно, чтобы не показаться невежливым, — распрощался и отключил экран.

Когда Бьюмон заговорил, в его голосе тоже чувствовалось гораздо больше уважения:

— В следующий раз я, по‑видимому, просто не стану вмешиваться в подобные дела: вы справляетесь с ними гораздо лучше. Ну а сейчас мне пора прощаться. До свидания, джентльмены, до свидания, мисс Кормет.

Он вышел, дверь за ним опустилась на место, и Грейс сказала:

— Похоже, дело сделано.

— Да, — откликнулся Клер. — Мы "вывели его собаку погулять". О'Нейл получил, о чем мечтал. Бьюмон — тоже, и даже сверх того.

— Но что именно ему нужно?

— Не знаю, но подозреваю, что он хочет стать первым президентом Федеративной Солнечной Системы, если таковая когданибудь образуется. С нашими козырными картами у него есть шанс. Вы представляете себе потенциальные возможности эффекта О'Нейл?

— Смутно, — сказал Фрэнсис.

— А ты думал, например, какую революцию он произведет в космонавигации? Или о широчайших возможностях колонизации новых планет, которые он откроет? Или хотя бы об использовании эффекта в индустрии развлечений? В одной только этой области он сулит несметные богатства.

— А что получим с него конкретно мы?

— Как что? Деньги, старина. Горы денег. Когда даешь людям то, что они хотят, это всегда прибыльно, — сказал Клер, поднимая взгляд на эмблему компании с изображением шотландской овчарки.

— Деньги… — повторил Фрэнсис. — Да, видимо.

— И плюс к тому, — добавила Грейс, — мы всегда можем съездить посмотреть на "Цветок".

Американцев во всем мире считают сумасшедшими. Они обычно признают, что такое утверждение в основном справедливо, и как на источник заразы указывают на Калифорнию. Калцфорнийцы упорно заявляют, что их плохая репутация ведет начало исключительно от поведения обитателей округа Лос‑Анджелес. А те, если на них наседают, соглашаются с обвинением, но спешат пояснить: все дело в Голливуде. Мы тут ни при чем. Мы его не строили. Голливуд просто вырос на чистом месте.

Голливудцы не обижаются. Напротив, такая слава им по душе. Если вам интересно, они повезут вас в Лорел‑каньон, где расселились все их буйнопомешанные. Каньонисты — мужчины в трусах и коричневоногие женщины, все время занятые постройкой и перестройкой своих сногсшибательных, но неоконченных особняков, — не без презрения смотрят на туповатых граждан, сидящих в обыкновенных квартирах, и лелеют в душе тайную мысль, что они — и только они! — знают, как надо жить.

Улица Лукаут Маунтейн — название ущелья, которое ответвляется от Лорел‑каньона.

На Лукаут Маунтейн жил дипломированный архитектор Квинтус Тил.

Архитектура Южной Калифорнии разнообразна. Горячие сосиски продают в сооружении, изображающем фигуру щенка, и под таким же названием (1). Для продажи мороженого в конических стаканчиках построен гигантский, оштукатуренный под цвет мороженого стакан, а неоновая реклама павильонов, похожих на консервные банки, взывает с крыш: "Покупайте консервированный перец". Бензин, масло и бесплатные карты дорог вы можете получить под крыльями трехмоторных пассажирских самолетов. В самих же крыльях находятся описанные в проспектах комнаты отдыха. Чтобы вас развлечь, туда каждый час врываются посторонние лица и проверяют, все ли там в порядке. Эти выдумки могут поразить или позабавить туриста, но местные жители, разгуливающие с непокрытой головой под знаменитым полуденным солнцем Калифорнии, принимают подобные странности как нечто вполне естественное.

Квинтус Тил находил усилия своих коллег в области архитектуры робкими, неумелыми и худосочными.

— Что такое дом? — спросил Тил своего друга Гомера Бейли.

— Гм!.. В широком смысле, — осторожно начал Бейли, — я всегда смотрел на дом как на устройство, защищающее от дождя.

— Вздор! Ты, я вижу, не умнее других.

— Я не говорил, что мое определение исчерпывающее.

— Исчерпывающее! Оно даже не дает правильного направления. Если принять эту точку зрения, мы с таким же успехом могли бы сидеть на корточках в пещере. Но я тебя не виню, — великодушно продолжал Тил. — Ты не хуже фанфаронов, подвизающихся у нас в архитектуре. Даже модернисты — что они сделали? Сменили стиль свадебного торта на стиль бензозаправочной станции, убрали позолоту и наляпали хрома, а в душе остались такими же консерваторами, как, скажем, наши судьи. Нейтра, Шиндлер? Чего эти болваны добились? А Фрэнк Ллойд Райт? Достиг он чего‑то такого, что было бы недоступно мне?