Евгений Лукин - Зона Справедливости

Кирюша лишь головой качнул, как бы дивясь его слепоте.

— Мистика? Обижаешь… Где же здесь мистика? В том, что я ад помянул?.. Так это, чтоб ты лучше понял…

— Нет, позволь!.. — Колодников решил стоять на своем до конца. — Ты говоришь: срабатывает взрыватель… Где-то там в мозгу, так?..

— Ну, допустим… — хмуро отозвался тот, и по тону его Алексей понял, что нечаянно угодил в самое слабое место Кирюшиной версии.

— Стало быть, все равно кто-то свыше должен на этот взрыватель нажать…

— Да почему свыше? — с досадой перебил его Кирюша. — Почему обязательно свыше?..

— А откуда же?

— Знаешь… — честно признался он. — Вот тут я еще не до конца все продумал… Есть два предположения. Правда, второе уж больно поганое… Настолько поганое, что, скорее всего, оно-то и окажется правильным…

Он желчно усмехнулся и помолчал.

— Ну?.. — не выдержал Колодников.

— Гипноизлучатель, — с отвращением выговорил Кирюша. — Импульсный гипноизлучатель… То есть опять эти суки что-то на нас испытывают…

— Какие суки?.. — оторопело спросил Алексей.

— Да любые! — огрызнулся Кирюша Чернолептов и в полном расстройстве махнул рукой.

Так кто же, черт возьми, прав?..

Мало того что вся эта история страшила и угнетала — она бесила Колодникова, она просто выводила его из себя. Будучи начитанным, а главное — мыслящим человеком, он привык, что знакомые то и дело обращаются к нему с вопросами. Ну, не с житейскими, разумеется, — это надо быть последним идиотом, чтобы спрашивать совета о чем-либо насущном у Алексея Колодникова! Нет, вопросы ему сплошь задавались глобальные, философские, от большого ума. Верно ли, например, что мы живем внутри «черной дыры»?.. Ну и тому подобное…

В златые годы застоя Алексей чувствовал себя едва ли не оракулом, всегда опережая общественное мнение на год, а то и на два, причем исключительно за счет личной смелости и усиленной работы мысли. Все вокруг еще бранили Сталина, а он — Ленина. Когда же, спохватившись, добирались наконец до Владимира Ильича, Колодников уже вовсю крыл большевиков в целом. Подобно трезвому Кирюше Алексей обожал хлесткие формулировки. «Если правда, которую вчера знал ты один, сегодня известна каждому, — назидательно говаривал он, — то, стало быть, никакая это уже не правда. Копай глубже…»

Потом всех накрыло перестройкой, и самым обделенным, как ни странно, оказался именно Колодников. Гласность его просто ограбила! Высказываться и умствовать начали все кому не лень — и Алексей как бы затерялся в толпе. Да что там в толпе, в кругу друзей — и то затерялся. Повылинял вроде… А самым обидным было то, что остальные-то, заразы, ни мозгов не напрягали, ни до истины не докапывались — просто пели с чужого голоса. Да и осмелели они только лишь потому, что разрешено было осмелеть… Колодников перестал читать газеты и возненавидел телевизор. «Повышать свой уровень дезинформированности — не желаю», — надменно цедил он.

И все-таки большего унижения, чем теперь, ему еще терпеть не приходилось. Впервые вместо того, чтобы растолковывать другим, куда в данный момент катится этот мир, Алексей, сам ни черта не понимая, в отчаянии прислушивался к заведомо бездарному бреду друзей и знакомых.

Так кто же из них, черт возьми, прав?..

Вчера Алексея, растроганного душевным поступком жены, можно сказать, почти уже примыло к Димкиному берегу. На сон грядущий Евангелие вслух читали… Прошибло светлой слезой, мерещилось обещанное Царство Божие… Однако утро следующего дня резко протрезвило Алексея. Листовки, «святые письма», а главное, скупка квартир — все это заставляло насторожиться и просто отпугивало…

Что же касается Милы с ее высшей справедливостью и низшими потусторонними силами… Да чепуха собачья! В лучшем случае — самообман, в худшем — шарлатанство… Зря, что ли, вон Паша Глотов вцепился в нее мертвой хваткой? Ну, будет еще одна Ванга…

Вот с Кирюшей Чернолептовым сложнее. Кирюша Чернолептов — это благородное безумие, а как учит нас история (хотя, конечно, ни черта она ничему не учит!), именно благородное безумие сплошь и рядом в итоге оказывается правдой. Хотя… Да тоже полно дыр в Кирюшиных рассуждениях!.. Ну, усомнился Кирюша в Господнем вмешательстве… Кстати, справедливо усомнился. Но неужели же он сам не замечает, что из гипотезы его прямо-таки торчат все те же самые несообразности?.. Ладно. К стигмам претензий нет. Со стигмами, следует признать, Кирюша придумал классно… А вот по сути… Ну, нажала, допустим, какая-то неведомая сука на красную кнопочку и спустила с цепи человеческую совесть. Зачем это ей, суке, нужно — вопрос шестнадцатый… Даже тридцать восьмой… Но ты мне вот что объясни, Кирюша ты мой пронзительный: почему эта твоя совесть, как и Димкин Господь Бог, карает только за насилие?.. А кража? А прелюбодеяние? А лжесвидетельство?.. Тоже ведь скособоченная у тебя какая-то совесть получается…

Нет, если кто и прав, то один лишь электрик Борька. Не о том надо думать, что происходит, а о том, как близких своих уберечь да и самому уберечься… «Не нашего это ума дело, Петрович… Конец света, конец света!.. Ты гляди, как бы самому конец не пришел!..»

Несмотря на то, что, когда Колодников вновь ступил под круглый серый свод, время близилось к трем — погрузка мебели в родном дворееще продолжалась. Жуткая прокламация со сталинским зачином была сорвана, зато на противоположной стене кто-то успел налепить целый блок размноженных на ксероксе листовок, в верхней части которых черной зловещей кляксой расплывался некий символ — то ли крест, то ли свастика, то ли вообще иероглиф. Догадываясь, что ничего утешительного он там не обнаружит, Колодников тем не менее приблизился и всмотрелся в эту недобрую и чем-то ему знакомую символику. Догадка его оказалась правильной. Черная четырехлепестковая клякса располагалась на бледной, скверно пропечатанной карте района и изображала пораженную справедливостью зону по данным вчерашней ночи. Но, что самое печальное, схема эта, насколько мог судить Колодников, вполне соответствовала действительности. Правый отросток, если верить плану, тянулся к особнячку, арендованному прикрытым ныне фондом, а верхний захватывал здание райотдела милиции. Сами отростки расплылись настолько, что, казалось, еще немного — и они сольются в общее пятно, целиком поглотив дом номер двадцать один по проспекту Крупской…

Текст под картой поражал сухостью и какой-то прямо-таки военной лаконичностью. Указывалось опасное время, количество происшествий — и только в самом низу листа значилось: «НЕ ПОЛАГАЙТЕСЬ НА СЧАСТЛИВЫЙ СЛУЧАЙ. СЛУЧАЙНОСТЕЙ НЕ БЫВАЕТ. ПРОВЕРЬТЕ ВАШУ КАРМУ». Далее шли телефонные номера. Штук пять. Телефона Милы Колодников среди них не обнаружил. Тоже, видать, конкуренты…