Филип Дик - Игроки с Титана

— Очень может быть, что даже и очень хорошо, — не стал возражать ей Пит, — но вряд ли настолько хорошо, чтобы переиграть Лакмена. Вопрос именно в этом. Сегодня вечером я сыграю с вами, но завтра я хочу привести кое-кого другого. Не надо на это обижаться.

— Ноя просто возмущена этим.

Пит пожал плечами.

— Значит, так оно и будет.

— Кого же это вы хотите привести?

— Джо Шиллинга.

— Торговца редкими пластинками? — медового цвета глаза девушки округлились в изумлении. — Но ведь…

— Я знаю, что Лакмен победил его, — сказал Пит, — но не думаю, что ему удастся сделать это еще раз. Шиллинг — мой очень хороший приятель. Я в нем уверен.

— Намного больше, — произнесла Кэрол Хольт, — чем во мне, не так ли? Вам даже неинтересно поглядеть на то, как я играю. Вы уже приняли решение заранее. Хотелось бы мне знать, почему это вам так не терпелось побыстрее провернуть всю эту брачную церемонию?

— Чтобы сегодня ночью… — начал было Пит.

— По-моему, вас даже не очень-то интересует предстоящая ночь. — Щеки ее стали теперь пунцово-красными. Она рассердилась не на шутку.

— Да послушайте же, — снова начал Пит, испытывая неловкость и желая ее успокоить, — я вовсе не намерен…

— Вы не хотите причинить мне боль, — сказала Кэрол, — но вы уже это сделали и очень сильно. Если б вы только знали, каким уважением я пользовалась среди своих друзей по группе «Соломенное Чучело». Я не привыкла к подобному обращению.

Она часто-часто заморгала, едва сдерживая слезы.

— Ради бога, — в ужасе произнес Пит, взял ее за руку и провел через всю комнату на улицу, в ночную тьму. — Послушайте, я ведь хотел только подготовить вас на тот случай, если приведу Джо Шиллинга. Беркли всегда был моим уделом, и я не намерен его уступать, да поймите же вы это в конце-то концов! Все это лично к вам не имеет никакого отношения. Даже если вы лучший из всех Игроков на Земле, — он обхватил ее за плечи. — Давайте лучше не будем больше препираться и вернемся. Там уже начинается Игра.

— Минутку, — сопя, произнесла Кэрол, затем отыскала в кармане юбки носовой платок и высморкалась.

— Давайте сюда, друзья, — окликнул их из квартиры Билл Кэлюмайн.

В дверях показался Сильванус Энгст.

— Мы начинаем. — Поглядев на них, он хихикнул. — Экономический аспект прямо сейчас, мистер Гарден, если желаете принять участие.

Кэрол и Пит вместе вернулись в ярко освещенную комнату для Игры.

— Мы обсуждали нашу стратегию, — пояснил Пит Кэлюмайну.

— Только вот в отношении чего? — спросила Джейнис Ремингтон и подмигнула.

Фрэйя взглянула сначала на Пита, затем на Кэрол, но ничего не сказала. Другие же глаз не спускали с Лакмена, все остальное перестало для них существовать. Появились карточки с правами владения. Очень неохотно их стали, одну за другой, укладывать в лоток для ставок.

— Мистер Лакмен, — напрямик высказалась Жюли Маркс, — вам придется выложить права на Беркли. Это единственная принадлежащая вам недвижимость в Калифорнии. — Она вместе с остальными членами группы внимательно наблюдала за тем, как Лакмен помещает в лоток большой конверт. — Я надеюсь, добавила Жюли, — на то, что вы проиграете и никогда уже снова не объявитесь здесь.

— Вы не из тех женщин, что лезут за словом в карман, — кисло улыбаясь, произнес Лакмен, после чего все черты его лица как будто окаменели, каждый мускул занял свое точно обозначенное место.

«Он вознамерился переиграть всех нас, — подумал Пит. — Он самым решительным образом настроился на это. Мы ему нравимся ничуть не больше, чем он — нам».

Им предстояло суровое, даже жестокое испытание.

— Я отказываюсь от своего первоначального предложения, — заявил Лакмен. — О компенсации в форме уделов за пределами Калифорнии. — Он взял колоду пронумерованных карт и стал их в высшей степени искусно тасовать. — По причине вашей ко мне враждебности. Совершенно ясно, что нам не удастся поддерживать хотя бы видимость доброжелательности.

— Что верно, то верно, — отозвался Уолт Ремингтон.

Все остальные предпочли промолчать, но и без того было очевидно как для Лакмена, так и для Пита Гардена, что точно такие же чувства испытывает каждый из находящихся сейчас в комнате.

— Начинаем первую партию, — объявил Билл Кэлюмайн и вытянул карту из перетасованной колоды.

«Эти люди еще заплатят мне за такое свое отношение, — решил про себя Джером Лакмен. Я пришел сюда вполне законно, преисполненный самых благих намерений. Я откровенно все им рассказал, они меня не приняли».

Наступила его очередь тянуть карту. Ее номер оказался семнадцатым. «Мое везение уже начинает сказываться», — отметил он про себя, закурил изысканную сигарету и, откинувшись на спинку стула, стал наблюдать за тем, как тянут другие.

«Хорошо, что Дэйв Матро отказался здесь появляться, — рассудил Лакмен. — Преког оказался прав. У них на самом деле здесь оказалась эта ЭЭГ-аппаратура для выявления хитростей. Они тут же загнали бы его в угол».

— По всей вероятности, вам ходить первому. Лакмен, — сказал Кэлюмайн. — Со своими семнадцатью вы вознеслись высоко. — Он показался Лакмену таким же примирившимся с фактом его везения, как и все остальные.

— Лакмену — удача, — сказал Лакмен, обращаясь ко всем им, и протянул руку к круглому металлическому волчку.

Наблюдая краешком глаза за Питом. Фрэйя Гейне подумала, что он с нею там, на улице, по-видимому, крупно поссорился. У Кэрол, когда она возвращалась, был такой вид, будто она плакала. «Очень плохое начало», — отметила про себя Фрэйя не без удовлетворения.

«Они не смогут сыграться как партнеры, — теперь ей это совершенно ясно. — Кэрол будет не под силу справиться с меланхолией Пита, с его вечной мнительностью. А в ней ему просто не найти женщину, которая станет с ним ладить, которая будет ему потакать. Я знаю, он еще вернется ко мне, у нас завяжутся отношения помимо Игры. Ему придется это сделать, иначе его ждет полный эмоциональный крах».

Наступила ее очередь вступить в Игру. Этот начальный раунд игрался без элементов блефа. Применялись не карты, а волчок, стрелка индикатора которого отовсюду неплохо просматривалась.

Фрэйя раскрутила волчок, он остановился на цифре «четыре». Чертыхнувшись в душе, она передвинула свою фишку вперед по таблице на четыре квадрата. Это привело ее к печально знакомой надписи: «Акцизный сбор. Платить 500 долларов».

Она, не проронив ни слова, расплатилась. Джейнис Ремингтон, банкир, приняла у нее банкноты. В каком напряжении я сейчас нахожусь, подумала Фрэйя. Да и все остальные, кто здесь находится, включая и самого Лакмена.

«Кто из нас, — задумалась она, — первым бросит в лицо Лакмену, что он блефует? Тот, у кого хватит на это духу. А если кто и бросит ему вызов, ждет ли его успех? Окажется ли он прав? — Она вся съежилась, размышляя над этим. — Только не я, — решила она.