Андрей Морголь - Арсенал эволюции

точившие мозг дилеммы разрешились после короткого экскурса во

внутреннюю среду организма Шамана. Ну не может нормальный человек,

каким бы способным, талантливым и подготовленным он ни был, вытворять

такие штуки, как Сашка! Это просто фантастика, а в случае с моим

другом — редкое, уникальное заболевание. Если такое счастье вообще

можно назвать заболеванием! А все окружающие всегда искренне и с

восхищением думали, будто Саня достиг таких потрясающих результатов

благодаря тренировкам, упорству, личному росту и непрерывному

прогрессирующему развитию. Все оказалось намного проще, правда, и

сложнее в то же время. Получается, мой друг — мутант какой-то?

— А как же твои тренировки? — все-таки решил узнать я. — Искусство

ниндзя? Ты ведь на целых пять лет уезжал куда-то. Что, все неправда?

Пыль в глаза пускал?

— Да нет же, что ты! — возмутился Шаман. — Все по чесноку. Разве

только поездка в Японию. Никаких забытых учений крадущихся там, само

собой, не преподавали. Мужичок, который организовал группу славянских

детишек для прохождения курса молодого бойца в стране восходящего

солнца, был самым обыкновенным психом с конкретным помешательством на

почве ниндзя, равно как и все мы, согласившиеся ехать с ним. Но нам-то

еще можно сделать скидку на тогдашний возраст, а вот сенсею оправдания

найти сложно. Не знаю, как он там что намутил с документами, но в

Японию пустили всех. Нас было двенадцать человек. Жили в монастыре,

брили головы, занимались ерундой. Нет, ну кое-чему он все-таки нас

научил: медитировать, швырять сюрикены, пару новых приемов показал...

— Саня на секунду призадумался. — А знаешь, если взглянуть на ситуацию

ретроспективно, сенсей много чего нам дал на самом деле. К тому же

прививал свою философию. Правда, настоящими ниндзя он вряд ли смог бы

нас сделать. Когда я осознал это — задерживаться не стал, решил

вернуться на родину. И вот сейчас представь себе человека с моими

способностями, у которого за плечами чуть ли не все возможные школы

боевых искусств, прошедшего какую-никакую стажировку в Японии,

регулярно совершенствующегося. Ты понимаешь, что такая комбинация

шальных гормонов и упорных тренировок делает меня вообще непобедимым?

Эти ощущения передать трудно, скорее всего, невозможно! Просто поверь,

они прекрасны! Единственное, что тяжело, — это держать все в тайне.

— Но ведь там, где ты узнал про свою опухоль, тоже, наверное, в

курсе? Ты ведь обращался к медикам, иначе откуда бы узнал про нее?

— Сначала, конечно, не знал. Где-то с тринадцати лет начал

понимать, что я не такой, как все. Слишком шустрый был, сильный не по

годам. Но это же не повод обращаться к врачу. Потом уже начали

обуревать сомнения — а все ли со мной в порядке? Так вот, перед

отъездом из Японии мне удалось провернуть одну аферу, в результате

чего появилась возможность пройти в дорогой частной клинике

комплексное обследование организма. Результат не обрадовал: на

ядерно-магнитном резонансе в голове обнаружилась опухоль, а

гормональный анализ выявил резкие отклонения. Мне советовали остаться,

разобраться во всем — бесплатно, ради научного интереса, — но я исчез

вместе с результатами. Уже потом, изучив литературу, пообщавшись

неофициально со знающими людьми, сопоставив полученную информацию с

данными японского обследования, понял, что стала вырисовываться

определенная картинка.

— Слушай, так тебе просто неимоверно повезло! Можно сказать,

выпало счастье, одно на десять миллиардов, таких лотерей даже не

бывает, — усмехнулся я.

— Как бы тебе сказать… — Шаман глубоко вздохнул и продолжил, а

печаль в голосе друга становилась все более заметной с каждым словом:

— Знаешь, никогда не понимал этих супергероев из американских фильмов

по комиксам. Подвергнувшись мутации, получив сверхспособности, они

постоянно верещат журналистам, чтобы их оставили в покое, что вся

новоприобретенная сила им на фиг не нужна, мол, они просто хотят быть

обычными людьми. Бред! Кто бы отказался от подобной халявы? Лично я от

своей удачи так просто бы не открещивался… Но! В настоящей жизни, как

выясняется, халявы не существует. Понимаешь, Арсенал, у меня в башке

опухоль, новообразование, а эти штуки, к сожалению, имеют свойство

расти. Я регулярно, раз в год прохожу магнитный резонанс — по его

данным опухоль пока сидит на месте. Но рано или поздно моя радость

начнет пухнуть, вызывая дикую головную боль. Со временем эта боль

станет невыносимой, начнет сводить с ума. От нее не помогают даже

наркотики. Я специально ходил в онкологический центр посмотреть на

людей с новообразованиями головного мозга. Арсенал, я так не хочу! Не

хочу начинать и заканчивать каждый день стоном, полным адских мучений!

Мое самое большое счастье в жизни может обернуться для меня самым

тяжелым проклятием. Знал бы ты, как тяжело существовать в каждодневном

паническом ожидании этих страданий, когда случайная головная боль

воспринимается ужасным предвестником! Я не хочу, чтобы мне сверлили

дырку в черепе, из которой сдавленный опухолью мозг будет выпирать

наружу, облегчая страдания!

Впервые в жизни я видел отчаяние в глазах самого Шамана. Никогда

раньше Сашка не показывал открыто своего страха.

При взгляде на него в моей голове что-то внезапно, без спроса

щелкнуло: весь калейдоскоп эмоций и странностей в поведении друга за

последнее время разом собрался в одну четкую, ужасающую картинку. Нет

сомнений — у Шамана, едва он появился на Поляне, возникла мысль о

возможном спасении! И теперь мой друг направлялся к Кащеру, чтобы тот

попытался его вылечить! Только сейчас это стремление друга стало

понятным и очевидным. Все правильно, поначалу, когда мы неожиданно

встретились в казмадском плену, Саня узнал от меня про колдуна,

позволяющего выжить онкологическим пациентам. Он воспринял эту

информацию как надежду на исцеление, хоть и ложную. Отсюда и

неожиданно веселое поведение друга, на которое я обратил внимание в

Линкосе: Шаман решил, что у него появился шанс, обрадовался. По мере

движения в Гладу, а после из столицы сюда, к лагерю, Сашка наоборот,

загрустил, стал нервным, раздражительным. И это понятно: перенести

предательство близкого человека, людей, доверившихся тебе, населения

целой страны, наверное, очень тяжело. Лишь теперь стало ясно, что

терзало душу Шамана всю дорогу. Нужно было срочно спасать друга от

роковой ошибки.

— Саня, он не сможет помочь тебе, — вкрадчиво сказал ему я.