Александр Байбак - Сафари жертв, жертвы жертв

– Мне интересен отзыв непосредственного командира, – уперся безопасник. – Досье – это просто дополнительные детали. Живое мнение гораздо лучше характеризует личности.

Ага, а ты себя уже охарактеризовал. Как порядочная зануда. Но делать нечего, придется ублажать коллегу.

– Хорошо, – вздохнул я. – Вам как удобнее, в алфавитном порядке, или по заслугам?

– Без разницы, – улыбнулся уголками губ Шелест.

Смотри-ка, не обидчивый! Это хорошо. Ребята у меня на язык острые, моментально что-нибудь этакое приклеят.

Я помолчал немного, собираясь с мыслями. Давненько мне такую задачку не ставили, это не проще, чем характеристику накатать для представления к очередному званию. Который год уж занимаюсь, а навык все никак не выработаю.

– Сержант Черенков, Иван Алексеевич, – начал я с собственного напарника. – Двадцать девять лет. Основная специализация – штурмовик, дополнительная – специалист по минно-взрывному делу. Немного замкнут в себе, производит впечатление достаточно угрюмого типа. В быту неприхотлив, с сослуживцами в общении ровен. Вредных привычек не имеет. Надежен, исполнителен, в делах основателен. Любит порядок, за нарушение оного людей из своего отделения безжалостно дрючит.

Борщевский хрюкнул в кулак, но от проявления других эмоций удержался. Шелест невозмутимо кивнул, пометив что-то в блокноте.

– Сержант Борисов, Артем Сергеевич, – пошел я дальше по списку. – Двадцать пять лет. Основная специализация – штурмовик. Имеет дополнительную подготовку медика. Общителен, характер открытый, унывает редко. Рубаха-парень. В быту слегка неряшлив, зато со всеми в отряде в приятельских отношениях. Из вредных привычек – пристрастие к электронным играм. Достаточно надежен, достаточно исполнителен, но требует незначительного контроля.

– Младший сержант Федотов, Марк Максимович. Двадцать шесть лет. Основная специализация – снайпер. Дополнительная – штурмовик. Не склонен к общению, волк-одиночка. Философ-практик.

Майор Шелест заинтересованно прищурился.

– Издержки воспитания, – пояснил я. – Отец у него преподает философию и историю древнего мира в одном из московских вузов. Имечком тоже он наградил.

– Как же он к вам попал? – поразился безопасник.

– А как раз из-за склонности к философии, – встрял Борщевский. – Решил познать жизнь через смерть. Мало ему показалось университета и аспирантуры, пошел в армию по контракту. Рядовым. И это с кандидатской степенью по философии.

– Сочувствую, – чуточку притворно вздохнул Шелест. – Такого подчиненного врагу не пожелаешь. Как вы с ним справляетесь-то?

– Да они с Тарасовым два сапога пара, – засмеялся кап-1. – В этом случае, что называется, нашла коса на камень. Капитан у нас с высшим техническим образованием, и отец у него кандидат исторических наук, директор музея. Хобби соответствующее.

– Я, с вашего позволения, продолжу? – вернул я беседу в конструктивное русло. – В быту неприхотлив, к трудностям относится, что называется, философски. По той же причине немного неряшлив. Надежен, исполнителен, но требует особого подхода – для достижения максимальных результатов лучше доводить до него максимум информации. К недоговоркам и сокрытию важных фактов относится резко отрицательно. Умеет любой конфликт разрешить словами с большим для противника уроном. Из вредных привычек – увлеченность восточной философией и дзен-буддизмом, старается соблюдать обряды, поэтому портит жизнь соседям по кубрику сожженными ароматическими палочками.

Майор с сосредоточенным видом орудовал карандашом, кивая в такт моим словам.

– Ефрейтор Константинов, Олег Николаевич. Двадцать два года. Основная специализация – штурмовик. По гражданской специальности специалист по связи. Окончил соответствующий колледж. Во флоте прошел дополнительную подготовку в этом направлении. Охарактеризовать можно одним словом – раздолбай. Типичнейший. Без меры болтлив, очень общителен, характер открытый. В быту неряшлив до крайности. Требует постоянного присмотра и давления авторитетом. В деле надёжен и исполнителен. Из вредных привычек – курение и склонность к розыгрышам, не всегда безобидным. Записали?

– Далее. Рядовой Кысь, Григорий Тарасович, – я ухмыльнулся, представив кряжистого хохла, любимца отряда. – Тридцать два года. Специалист по тяжелому вооружению. Пулеметчик, гранатометчик. Дополнительная специализация – штурмовик. Характер хохляцкий. Прижимист, хитер, ленив до крайности. В подпитии общителен, в повседневной жизни индивидуалист. Работает из-под палки. Немного философ. В деле надежен и исполнителен, контроля не требует. Вредные привычки – сало с чесноком, горилка, трубка. И рыбалка. От отсутствия таковой может впасть в кратковременную депрессию, вылечивается легко при помощи остальных вредных привычек.

Борщевский от греха подальше отвернулся, сдерживая смех. Шелест же с совершенно непробиваемым видом продолжал марать блокнот.

– А почему он рядовой до сих пор? – поинтересовался безопасник.

– Это у него принципиальная жизненная позиция – знать ничего не знаю, и знать не хочу. Рядовой отвечает только за себя, остальное по боку. Хата, как говорится, с краю.

– Так и запишем – индивидуалист, – погрыз кончик карандаша Шелест. – Все?

– На самого себя я характеристику дать затрудняюсь, – развел я руками. – Можете спросить у товарища капитана первого ранга.

– Спасибо, не стоит, – серьезно сказал майор. – Я уж как-нибудь сам. Это все?

– Да, согласно списка, – подтвердил я. – Завтра познакомитесь.

– Благодарю за ценную информацию, – безопасник отвесил легкий поклон. – Разрешите идти, товарищ полковник?

– Идите, – с непроницаемым лицом отозвался тот.

Дождавшись, когда за майором закроется дверь, он с облегчением расплылся в ухмылке.

– Твою мать, Тарасов! Я тут чуть со смеху не помер! Что ж ты, нехороший человек, когда на звания людей представляешь, такие характеристики не пишешь! Прямо неудобно перед коллегой, – кап-1 утер слезу. – Он серьезно, а у меня чуть истерика не случилась.

– Извините, товарищ капитан первого ранга, – я недоуменно пожал плечами. – Майор просил кратко и с личными впечатлениями. На что нарывался, то и получил.

– Действительно, сам виноват, – хрюкнул Борщевский. – А ты чего остался? Есть еще что предложить?

– Так точно! Генерал Злобин просил меня передать маленькую просьбу. Товарищи из Чернореченска хотели бы получить от нас гарантии.

– Например? – уставился на меня начальник.

– Он сказал – на наше усмотрение. Какой-нибудь шаг навстречу, что-то символическое. Договоры, подписанные кровью, их не интересуют.

– А сам ты как думаешь?

– Есть одна мысль, – уставился я в свою очередь на начальника. – У них в системе четыре рабочих телепорта. Могу с уверенностью предположить, что еще как минимум два потенциально можно задействовать. В Океанариуме и на Базе-Центральной. Нужно залезть в архивы и найти коды ко всем терминалам в Системе. И передать чернореченцам. Нам от этого ни холодно, ни жарко – связь можем только мы установить, с нашей стороны. А вот внутрисистемными телепортами они будут пользоваться. К тому же это может быть полезным при выполнении нашей миссии. Как вам такой вариант?