Патриция Маккиллип - Арфист на ветру (Мастер загадок - 3)

Это была глубокая и прекрасная песня без слов, вызвавшая из глубин памяти Моргона темный туманный вечер над болотами Херуна, костер, лица стражей, застывших вокруг, Лиру...

Моргон, посмотрев на белое, окаменевшее лицо Моргол, не спускавшей глаз с Ирта, вспомнил песню, которую Дет сложил для неё одной, и его охватила дрожь.

Когда прекрасная музыка стала близиться к концу, он подумал, как арфист сможет оправдаться перед любящей женщиной. Корявые руки задвигались медленней, извлекая последнее нежное созвучие, затем плашмя легли на струны. Арфист сидел, слегка склонив голову к арфе, руки его покоились над тремя звездами. Мимо проносились отблески огня, сплетая в воздухе узоры из тьмы и света. Моргон ждал, когда старик заговорит, однако тот молчал и не двигался. Проносились мгновения - одно за другим, - а старик все сидел и сидел в полном молчании, напоминавшем то молчание деревьев, то земли, то сурового обветренного гранитного лица; Моргон понял, что это молчание - не уход от ответа, но сам ответ.

Он закрыл глаза. Сердце его заколотилось, болезненно отдаваясь, удар за ударом, в груди. Он хотел заговорить, но не мог. Молчание арфиста обволакивало его покоем, который он нашел глубоко внутри каждого живого существа Обитаемого Мира. Оно проникло в его мысли, вошло в сердце - теперь он даже не мог думать. Он знал только одно - нечто, чего он так долго ждал и так тщетно искал, никогда, даже в минуты безнадежного отчаяния, не было от него так далеко.

Арфист встал, поднял свое усталое древнее лицо - лицо горы, которой не привыкать к ветрам, изборожденное шрамами лицо самого мира. На долгий миг глаза его удержали взгляд Моргол - до тех пор, пока её лицо, такое бледное, что оно почти просвечивало, не дрогнуло и она не уставилась невидящим взглядом в стол. Старик двинулся к Моргону и повесил арфу на его плечо. Моргон, как будто сквозь сон, ощущал его легкие, скорые движения. Арфист на мгновение задержался, рука его очень осторожно коснулась лица Моргона, затем он шагнул к очагу и растворился в колышущемся пламени.

14

Освобожденный от молчания, Моргон пошевелился. Он устремил свои мысли в ночь, но, где бы он ни искал, везде находил лишь ночной покой. Казалось, слова скопились в его груди и стиснутых кулаках, а он не смел выпустить их на волю. Моргол была столь же не расположена к разговорам. Она неловко задвигалась, затем вновь замерла, глядя на звездочку в столешнице - отражение огонька свечи. Краска медленно возвращалась на её лицо. Увидев, что она пришла в себя, Моргон дерзнул подать голос.

- Куда он ушел? - прошептал он. - Он что-то сказал тебе...

- Он сказал... Сказал, что только что сделал единственную глупость во всей своей жизни.

Руки Моргол сплелись; она хмуро воззрилась на них, пытаясь сосредоточиться.

- И что он не намеревался открыться тебе, пока ты не наберешься сил, достаточных, чтобы биться за себя. Он исчез, потому что теперь его общество опасно для тебя. И еще... ещё о другом. - Моргол покачала головой, помолчала и продолжила: - Он сказал, что не догадывался, как близок предел его выносливости.

- Равнина Ветров. Он будет в Имрисе.

- Найди его, Моргон. И не важно, как это опасно для вас обоих. Он достаточно долго был один.

- Найду.

Он повернулся и встал на колени близ Рэдерле. Девушка смотрела в огонь; тень смела с её лица отсветы пламени. Рэдерле взглянула на него - что-то древнее, страстное, лишь наполовину человеческое было в её глазах, словно она заглядывала в воспоминания Высшего. Моргон взял её за руку.

- Идем со мной.

Рэдерле встала. Он соединил их умы и устремился далеко в херунскую ночь, пока не нашел в ней знакомый камень у дальнего края болот. Когда в зал, неся для него ужин, вступила Лира, он сделал шаг в её сторону и пропал.

Они стояли вдвоем в густом тумане, не видя ничего, кроме затененной белизны, похожей на скопление призраков. Моргон начал мысленный поиск по разматывающейся из тумана спирали, через низкие холмы, ещё дальше, дальше, чем проникал когда бы то ни было. Мысль его бросила якорь в сердцевине дряхлой сосны. Он устремился к ней.

Стоя близ сосны в терзаемых ветром лесах между Имрисом и Херуном, он вдруг почувствовал, что готов рухнуть наземь от перенапряжения. Сосредоточиться не удавалось; ветер словно разметывал его мысли. Тело, которому он лишь от случая к случаю уделял внимание, властно требовало своего. Он дрожал; из памяти не уходил запах горячего мяса, которое только что принесла ему Лира. Обрывки жизни арфиста вспышками проносились в голове. Он слышал звучный и четкий голос, говорящий с королями, с торговцами, с Гистеслухломом, и загадки его были не в словах, но в том, чего он не говорил. Затем ещё одно воспоминание обдало жаром все сознание Моргона, исторгнув из него крик. Он почувствовал, что северный ветер вгрызается уже в самые его кости.

- Я едва не убил его... Я преследовал Высшего через весь Обитаемый Мир, чтобы расправиться с ним. Знакомая резкая боль проснулась в его сердце.

- Он оставил меня в лапах Гистеслухлома. Он мог бы убить Основателя полусловом. Вместо этого он играл на арфе. Неудивительно, что я не мог его признать.

- Моргон, здесь холодно.

Рэдерле обвила рукой его плечи; даже волосы её на ощупь были ледяными. Он попытался прояснить свои мысли, но там продолжали рыдать ветра, и он снова увидел лицо арфиста, невидящее, поднятое к небу.

- Настоящий Мастер...

- Моргон.

Он ощутил, что она проникает в его разум, удивленный тем, что допустил это. Новое ощущение его успокоило - мысли девушки были чисты. Он отстранился от Рэдерле и посмотрел в её темное лицо.

- Ты никогда ещё так не сердилась из-за меня.

- О, Моргон... - Рэдерле снова взяла его за плечи. - Ты же сам сказал: ты устоишь. Таким ты был ему нужен, вот он и бросил тебя у Гистеслухлома. Я как-то бестолково говорю... Ты научился выживать. Думаешь, что для него это было легко? Несколько сотен лет, играя на арфе, служить Гистеслухлому, дожидаясь Звездоносца?

- Нет, - ответил он миг спустя, думая об изломанных руках арфиста. - Он обращался с собой столь же безжалостно, сколь и со мной. Но для чего?

- Найди его и спроси.

- Я даже с места сойти не могу, - прошептал Моргон.

Разум Рэдерле снова коснулся его; он почувствовал, что его мысли окончательно засыпают в её осторожном мысленном объятии. Он терпеливо ждал, пока она обследовала пространство впереди. Он шагнул, понятия не имея, куда он движется, и начал догадываться, какого терпения и доверия требовал от неё сам. Они ушли не очень далеко, но он снова ощутил невероятную усталость - однако шаг за шагом продолжался их путь через леса. На заре они достигли северного рубежа Имриса. И здесь, когда поднялось красное солнце, сулящее бурю, они отдохнули.