Патриция Маккиллип - Арфист на ветру (Мастер загадок - 3)

Моргон встретился с ней глазами. Моргол улыбалась, и улыбка эта коснулась его сердца.

- Моргон, он мертв. Но ты, хотя и ненадолго, дал ему то, что он мог по-настоящему полюбить.

- Ты тоже, - прошептал он.

А затем повернулся и пошел вперед, чтобы найти для себя утешение где-нибудь в своем Обитаемом Мире. Он стал снегом или воздухом, или, возможно, остался собой; он не был уверен ни в чем, знал только, что не оставил следов на снегу, следов, по которым кто-нибудь мог бы его найти.

Он странствовал по земле, принимая множество обличий, восстанавливая разорванные связи, пока не осталось ни дерева, ни насекомого, ни человека в Обитаемом Мире, которого он не ощутил бы, - кроме одной женщины. Ветра, которые прикасались ко всему в своем беспредельном любопытстве, поведали ему о лишившихся крова военачальниках и простых людях в Имрисе, нашедших пристанище при дворе Астрина, о торговцах, борющихся с морем, чтобы доставить зерно из Ана в Херун и пиво с Хеда в разоренную войной землю. Они сообщили ему, когда и как вернулись в Остерланд туры и как анский король вновь подчинил мертвых в землях трех уделов. Они слышали, как волшебники в Кэйтнарде совещаются и думают о восстановлении великой Лунголдской школы, в то время как Мастера спокойно разгадывают последние из неразрешенных загадок, которые остались в их списках. Он чувствовал, что Хар ждет его у своего зимнего очага с бдительными волками у колен. Он видел, как глаза Моргол глядят сквозь стены её замка и через её горы, снова и снова ища его, ища Рэдерле, раздумывая об их судьбах.

Он попытался положить конец своей скорби, целыми днями пребывая на окраинах пустошей, складывая вместе головоломки, все игры арфиста, действие за действием, и постепенно понимая, что к чему. Но понимание не дало утешения. Он попытался играть на арфе, необозримой, как ночное небо, полной столь же бесчисленных звезд, но даже это не принесло ему мира. Лишенный покоя, он шел с холодных нагих вершин в тихие леса, забредал на огонек в трактиры и усадьбы, где его сердечно приветствовали, как путника, вошедшего с холода. Он не знал, к чему стремилось его сердце; почему призрак арфиста беспрерывно странствует в его душе и никак не может успокоиться.

Однажды он выбрался из снегов на северных пустошах, побуждаемый идти на юг - сам не зная почему. Во время этого странствования он менял обличья - одно за другим, и ни в одном из них не обретал мира. Он повстречался с весной, идущей на север, и беспокойство его стало ещё острее. Ветры, прилетавшие с запада и с юга, приносили запах вспаханной земли и солнечного тепла. Они ударяли по его арфе, и она звучала неожиданно нежно, но ему не хотелось нежности. Он брел лесами в образе медведя, прочертил черной соколиной линией полуденное солнце, встававшее перед ним. Три дня он ехал верхом на бушприте торгового корабля, который стремительно бежал по ревущим волнам, пока матросы, которым надоели странные неподвижные глаза неведомой морской птицы, не прогнали его. Он двигался вдоль Имрисского побережья, лётом, ползком, галопом в табуне диких лошадей - пока не добрался до Меремонта. И далее - по запаху своих воспоминаний - к Равнине Ветров.

На равнине он обрел образ князя Хедского - с руками в шрамах и звездами во лбу. Эхо битвы окружило его; трава заколыхалась, точно порванные струны арфы. Клинок света от заходящего солнца ударил ему в глаза. Он повернул голову и увидел Рэдерле.

Она была на Хеде, на берегу близ Тола, она сидела на скале и кидала в море обломки раковин, а у ног её плескались волны. Что-то в её лице - странная смесь беспокойства и печали - показало, как в зеркале, то, что было у неё на сердце. И Моргон почувствовал, как невидимая рука тянет его туда, к Толу, к плеску волн, к Рэдерле. Он пролетел над волнами, то мельтеша на солнце, то пропадая в тени, и наконец принял свой привычный облик - теперь он стоял на скале перед единственной женщиной, которой ему так не хватало.

Она молча смотрела на его, держа на ладони раковину. Моргон тоже не находил слов; он подумал даже, уж не позабыл ли он все земные языки, пока бродил по пустошам севера. Он сел рядом с ней, взял из её пальцев раковину и бросил в море.

- Ты влекла меня сюда от самых северных пустошей, - сказал он. - Я был... не помню уже, чем и кем я был, - чем-то холодным...

Немного погодя она пошевелилась и убрала с его глаз разлохмаченную прядь.

- А я все думала, придешь ты сюда или нет. Мне казалось, что ты должен прийти ко мне тогда, когда решишь, что ты готов.

Моргону подумалось, что она говорит о чем-то, что выше его понимания.

- Как же я мог прийти? Я не знал, где ты. Ты исчезла с Равнины Ветров, и никто ничего не мог о тебе сказать. С мгновение она смотрела на него в упор.

- А я считала, что ты все знаешь. Ведь ты Высший. Ты даже знаешь, что я сейчас скажу.

- Нет, - признался он, подцепил в расселине обломок раковины и скормил его волнам. - Твой разум не связан с моим. Я был бы с тобой давным-давно, если бы только знал, откуда мне начать поиски.

Она хранила молчание, наблюдая за ним. В конце концов он встретился с ней взглядом, вздохнул и положил свою руку на её плечо. Волосы Рэдерле пахли солью, лицо дочерна загорело на солнце.

- Меня замучили призраки, - сказал он. - И все кажется, будто сердце мое погребено под камнями того кургана.

- Знаю.

Она поцеловала его. Волна подкатила к их ногам, отступила. Пристань в Толе восстанавливали; привезенные из северных стран сосновые бревна лежали на берегу. Рэдерле посмотрела вперед, через пролив на Кэйтнард.

- Школа Мастеров Загадок снова открылась.

- Знаю.

- Если ты все знаешь, о чем мы будем говорить?

- Понятия не имею. Полагаю, что ни о чем.

Он увидел пересекающий пролив корабль из Тола, везущий князя Хедского и арфиста. Корабль причалил в Кэйтнарде. Они высадились, готовые двинуться дальше. Моргон слегка шевельнулся, задаваясь вопросом, когда же все это кончится. Он крепче прижал к себе Рэдерле, щека его терлась о её волосы. В предзакатном свете так хотелось ему взяться за арфу, но звездная арфа его была разбита, струны её лопнули от скорби. Он коснулся мидии, прилепившейся к скале, и понял, что ничем таким ещё не оборачивался. Море на миг стихло, и он услышал нечто вроде обрывка песни, которую некогда любил.

- Что ты сделал с Властелинами Земли?

- Я не убил их, - негромко ответил он. - Я даже не коснулся их мощи. Я заточил их в горе Эрленстар. Он услышал долгий, глубокий вздох.

- А я и спрашивать боялась, - прошептала Рэдерле.

- Как я мог их истребить, если они - это частица тебя. И Дета... Они будут заточены, пока не умрут - или пока я не умру, смотря кто раньше...

Он окинул усталым взглядом несколько грядущих тысячелетий.

- Искусство Загадки... И это - конец? Все загадки заводят в башню без дверей? У меня такое чувство, будто я складывал эту башню - камень на камень, загадку на загадку, - и последний камень, встав на место, разрушил её.