Патриция Маккиллип - Наследница моря и огня (Мастер загадок - 2)

- Ты можешь справиться с нами со всеми, ведьма? - мрачно спросил он. Попробуй.

- Погоди, - внезапно вмешался Дуак. Он поднял руку ладонью наружу и задержал в воздухе, когда злобный взгляд Фарра переметнулся на него. - Погоди. - Отчаяние придало его голосу такую властность, что Фарр вмиг присмирел. Дуак осторожно обошел свет на полу, приблизился к Рэдерле и положил руки ей на плечи. Поглядев на него, она увидела вдруг лицо Илона: бледные угловатые брови, неспокойного цвета глаза. Ее плечи слегка дрогнули от внезапного прикосновения, ведь она девять дней не говорила ни с одной человеческой душой, и она увидела, как мука прорывается в его взгляде. Он прошептал:

- Что ты сделала с собой? И с этим домом?

Она хотела, даря ему ответный взгляд, поведать брату всю свою путаную повесть, чтобы он понял, почему её волосы, распущенные и грязные, болтаются по спине, почему она спорит с мертвым королем о его черепе и как научилась создавать из ничего мнимый огонь. Но вид разгневанного Фарра связывал ей язык. И она лишь с усилием произнесла:

- Мы заключили договор, Фарр и я...

- Фарр. - Его губы образовали это имя почти беззвучно, и она кивнула, мучительно прочищая горло.

- Я заставила Халларда Черную Зарю дать мне череп. И просидела всю ночь, окруженная пламенем, и на заре заключила договор. Звездоносец шел через Хел в Ануйн;

Фарр поклялся собрать королей, чтобы защитить его, в обмен на череп. Он поклялся своим именем, а также именами других королей Хела. Но он не выполнил свои обязательства. Он даже не попытался разыскать путника в чужом обличье; он просто взял под охрану первого же странника, идущего через Хел, которого нашел...

- Странник не возражал, - врезался в её слова холодный голос Эверна Сокольничего. - Его преследовали. Он воспользовался нашей защитой.

- Разумеется, его преследовали! Он... - И лишь тут она по-настоящему постигла, сколь велика опасность, которую она навлекла на свой дом. Ее руки, державшие череп, похолодели, и она прошептала:

- Дуак...

Но глаза брата уже переметнулись с её лица на арфиста.

- Зачем ты прибыл сюда? Звездоносец ещё не достиг Ануйна, но ты должен был знать, что торговцы нам обо всем поведают.

- Я думал, что уже вернулся твой отец.

- Во имя Хела, - в голосе Дуака слышалось больше изумления, нежели гнева, - каких слов ты вправе ожидать от моего отца?

- Немногих. - Он стоял, как всегда, совершенно невозмутимый, но настолько отрешенный, как если бы вслушивался в нечто за пределами их слуха. Рэдерле коснулась руки брата.

- Дуак. - Ее голос задрожал. - Дуак. Со мной в Ануйн явились не только хелские короли.

Он закрыл глаза и тревожно выдохнул:

- Кто еще? Два месяца назад ты пропала из Кэйтнарда, забрала отцовский корабль и предоставила Руду скакать домой в одиночестве, не имея ни малейшего понятия, где ты. Теперь ты возникаешь как из-под земли в обществе королей Хела, отверженного арфиста и с увенчанным короной черепом. Если в следующий миг стены этого дома рухнут мне на голову, сомневаюсь, что это меня удивит. Он на миг умолк. - С тобой все благополучно?

Она покачала головой, все ещё шепча:

- Нет. О нет. Дуак, я пыталась защитить Моргона от Гистеслухлома.

- От Гистеслухлома?

- Он... Он следовал за Детом через Хел.

Его лицо утратило всякое выражение. Взгляд переместился с сестры на арфиста. Затем он убрал руки с её плеч, осторожно, как если бы поднимал камни. - Ладно. - В голосе его не было надежды. - Наверное, мы можем...

Его прервал тугой, словно пружина, голос арфиста:

- Основателя нет в Ане.

- Я чувствовала его присутствие! - вскричала Рэдерле. - Он был позади тебя у ворот Ануйна. Я чувствовала, как его ум обыскивает все уголки Хела; он чуть не прорвался сквозь мой разум, точно черный ветер, и я чувствовала его ненависть, его бешенство...

- Это был не Основатель.

- Но тогда кто... - И она остановилась. Живые и мертвые вокруг неё казались неподвижными, словно фигуры на шахматной доске. Она медленно покачала головой, опять онемев; стиснутый её хваткой череп стал ещё тверже и холоднее. Арфист сказал с неожиданной жесткостью:

- Я ни за что бы не предпочел это место. Но вы не дали мне выбора.

- Моргон? - прошептала она. И тогда вспомнила его быстрое и тихое отбытие из Кэйтнарда. - Я привела тебя сюда, чтобы он мог тебя убить?

Его изнуренное, лишенное надежды лицо было ей ответом. В ней всколыхнулось нечто среднее между выкриком и рыданием, порожденное смятением и скорбью. Она воззрилась на Дета, чувствуя, что дыхание её стеснено, а в глубине глаз скапливаются жаркие слезы.

- Есть поступки, недостойные смерти. Прокляни нас за все: себя за то, что ты сделал его тем, чем он стал; его за то, что он не видит, чем он стал; а меня за то, что едва не поставила вас лицом к лицу. Ты погубишь его даже своей смертью. Вот дверь. Открой её. Отыщи корабль, покидающий Ануйн...

- И куда я подамся?

- Куда угодно. Хоть на дно морское, если больше некуда. Играй там костям Илона, мне-то что. Просто уйди, и пусть Звездоносец забудет твое имя и все, что знал о тебе. Уходи...

- Слишком поздно... - Его голос стал почти нежным. - Ты привела меня в свой дом.

Она услышала сзади шаги и торопливо обернулась. Но это был Руд, раскрасневшийся и растрепанный от быстрой скачки, стремительно влетевший в зал. Он бросил зоркий вороний взгляд на сборище привидений, вызванных из могил мечтой о возмездии и вооруженных так, как ни один король Ана не вооружался несколько сотен лет. Руд замер; Рэдерле увидела, что, хотя лицо его и побелело, в глазах мелькает узнавание. Охрэ Проклятый, стоявший с ним рядом, по лицу которого шел багровый шрам от виска и до челюсти, след смертельной раны, схватил Руда за шиворот и рванул назад. Его рука, тяжелая, в кольчужной броне, крепко обвила Рудово горло; в другой руке сверкнул нож. Кончик ножа кольнул висок Руда. Охрэ кратко сказал:

- Давай-ка поторгуемся снова.

Мысль Рэдерле, забившая клокочущим фонтаном от испуга и ярости, полыхнула ослепительной белизной поперек лезвия ножа и ударила в глаза Охрэ. Он разинул пасть и выронил нож. Локоть Руда, ухнувший под окольчуженные ребра, похоже, не произвел должного действия, но хватка, стиснувшая горло, ослабла, так как Охрэ поднял ладонь к лицу. Руд высвободился и понесся через зал, задержавшись только, чтобы сорвать со стены древний клинок, висевший там со смерти Хагиса. Он остановился рядом с Дуаком, который сдержанно заметил:

- Будь добр, опусти меч. Последнее, чего я хотел бы, - это битвы в нашем доме.

Короли, казалось, двигались вместе без единого звука. И среди них арфист, слегка наклонивший голову, как будто его внимание сосредоточилось на чем-то, не имеющем отношения к окружающему. Молчание его вызывало подозрения. Руд издал какой-то горловой звук. Затем покрепче ухватил рукоять меча и сказал: