Вера Чиркова - Свадьба отменяется

- Гизелиус, - встревожился герцог, внезапно сообразивший, что именно они натворили, - а что будем делать, если случится непредвиденное? Ну… очень плохое непредвиденное?

- Я уже всё продумал, - успокоил хозяина магистр, - приготовил документ, где сегодняшний обмен личинами представлен как шутка… богатым и свободным молодым дворянам свойственно шутить… у каждого из нас будет по копии, подписанной всеми. Они будут храниться в надежных местах именно на такой, как ты говоришь, самый крайний случай.

- Спасибо, Гизелиус, ты снял камень с моего сердца, - смущенно пробормотал Дорданд, - отец никогда не поступил бы так опрометчиво.

- Такова моя обязанность, - пожал плечами магистр, и брызнул холодной водой на Эртрайта, - идите спать, утром собирались выехать пораньше.

Новоиспеченный секретарь довольно фамильярно похлопал по плечу своего хозяина, но тот даже глаз не раскрыл, отнюдь не желая расставаться с теплым местечком. Тогда Дорд решительно сдернул его с кресла и едким тоном осведомился, где милорд желает спать, под лестницей, вместе с мышками, или на коврике у кровати магистра?

- ЭЙ, а это кто? - отшатнулся Райт, заслышав чужой голос.

И ошеломленно шлепнулся назад в кресло, поняв, что и сам говорит как-то не так.

- Это что, у меня такой голос? - подозрительно обернулся к магистру Дорд, озадаченный не меньше Райта.

- Именно такой, - безапелляционно сообщил Гизелиус подозрительно уставившимся на него лордам, - люди никогда не узнают собственный голос, услышав со стороны. Поверьте мне, Райт сейчас говорит точь-в-точь как Дорд. Разница в другом, милорд никогда не смотрит так растерянно. У тебя три дня, ученик, чтоб научиться хоть немного подражать уверенному и твердому взгляду герцога.

- А мы не можем… представить, что на водах он немного… как бы это сказать… разрешил себе расслабиться?! - неуверенно предложил Эртрайт, украдкой строя своему отражению в зеркале самые невероятные гримасы.

- Попробуй, представь, - саркастически фыркнул Дорданд, - а я посмотрю.

- Кстати… а как его зовут? - попыхтев с минуту, но так и не сумев представить такого невозможного поворота событий, решил сменить тему подложный герцог.

- Действительно, - обернулся к магистру Дорд, - а ты говорил, что всё продумал?!

- Вот, - начиная понемногу раздражаться, протянул магистр клочок пергамента, - список, выбирайте!

- Атан, Батан, Ватан, Гатан, Дитан… - какие-то собачьи клички! - поджал губы Дорд, - а ничего поизящнее не было? Мы вроде договаривались, что секретарь будет из знатной семьи?

- Тогда Ронофан, или Моледикт, - пожал плечами магистр и недвусмысленно указал гостям на дверь, - можете подумать на досуге.

- Еще смешнее, - внезапно Дорд понял, что изо всех мужских имен ему нравится именно то, которым он теперь называться не может, свое собственное.

- Ты в этом облике немного похож на моего троюродного брата… - задумчиво бурчал Райт, первым топая по коридору, их комнаты были в другой стороне, - его зовут Сигизмунд…

- Издеваешься? - понял расстроенный потерей любимого имени герцог, - так я ведь могу и передумать! Идем назад к магистру!

- Ну, почему сразу - издеваюсь?! Просто пытаюсь натолкнуть тебя на мысль…

- А натолкнешься сам, и не на мысль, а на мой кулак… - пригрозил Дорд, на самом деле никогда и пальцем не тронувший кузена.

И не потому, что был таким правильным и добрым, просто не мог, после обстоятельств их первого знакомства. И тут ему пришла в голову замечательная мысль…

- Меня зовут Кайдинир, коротко Кайд, - торжественно объявил он кузену и важно прошествовал в собственную комнату.

А через миг выскочил из нее с невероятно сердитым лицом и, отстранив ошеломленного Райта, захлопнул перед ним дверь его собственной спальни.

Эртрайт ошеломленно постоял, соображая, что могло случиться, затем, так ни до чего и не додумаяшись, осторожно заглянул в отвергнутое другом помещение.

На столе важно восседал полупрозрачный фантом Гизелиуса и держал в руках написанный огненными буквами пергамент.

- Здесь спит - ГЕРЦОГ! - издевательски сообщала понятная только друзьям надпись.

Утро наступило как-то очень скоро, и Дорд чувствовал себя совершенно невыспавшимся, когда услышал мелодичный звонок, будивший гостей в охотничьем домике. Еще не открыв глаза, милорд, напрочь забыв спросонья, что спит в чужой комнате, попытался слезть с постели не в ту сторону. Стена очень убедительно ему об этом напомнила, а зеркало, в котором Дорд собирался разглядеть ушибленный лоб, испортило настроение еще больше, выставив навстречу злое лицо чужого мужчины.

От неожиданности мгновенно проснулось и сработало натренированное на внезапные атаки чувство самосохранения. Дорданд отпрыгнул от зеркала и схватился за кинжал, и тут до него дошло, что никакого нападения не было. Герцог расстроился еще больше, с чувством прорычал неподобающее его светлости простонародное выражение и отправился умываться.

В отличие от Эртрайта, обладавшего легким, уживчивым характером с примесью немалой доли легкомысленности, Дорд никогда ранее не был замечен в склонности к различного рода шуткам и розыгрышам. И теперь, решившись на эту несвойственную ему авантюру, никак не мог привыкнуть к мысли, что он уже не он, и вообще - никто. Ожесточенно плеская в незнакомое лицо ледяную воду, герцог сердито проклинал всех знакомых и незнакомых правителей, мечтающих о присоединении чужих королевств и ханств. И ломающих ради этого судьбы и жизни собственных детей. Ну, действительно, если бы не прожекты королевы Имганта, для чего принцессе Аглессе внезапно понадобилось замуж именно за него, она что, поближе не смогла бы найти супруга?

Или недостаточно ей собственных богатств, от которых, по рассказам дядиных шпионов, просто ломятся подвалы Имгантского королевского дворца?!

- Дорд, завтрак на столе, мы ждем, - раздался за дверью дипломатичный голос магистра, и прозвучавший в нем намек обозлил герцога еще больше.

Он, не торопясь, закончил умывание и, скептически кривя губы, остановился перед шкафом с одеждой, очень сомневаясь, что сумеет найти для себя подходящее одеяние. Райт, которому принадлежали висевшие тут камзолы и штаны, любил одеваться ярко и нарядно. Нет, герцог нисколько не осуждал за это парня, проведшего детство в бедности, граничащей с нищетой. Дядья Дорданда по материнской линии были гордыми и щепетильно честными дворянами, но, к сожалению, это редкое и достойное уважения качество не приносило достатка в их старинные дома.

Разумеется, отец Дорда всячески старался им помочь, дарил на все праздники щедрые подарки, приезжая в гости, привозил возы продуктов и вещей, которые потом старался "забыть" но этого было мало. А брать деньги "в открытую" они категорически отказывались, вот и придумал Агранат, как потом сам признался, только для того, чтоб подкормить племянников, пригласить их пожить лето в Анриме.