Владимир Малов - Семь пядей

- Поосторожнее, да что вы, в самом деле! Разве не знаете, что нет ничего опаснее тряски! - Голос был сердитым и недовольным.

Витя отдернул руки - голос исходил из этого таинственного футляра. После некоторой паузы - Вите вдруг показалось, что кто-то осматривает его с ног до головы, - голос осторожно спросил:

- Скажите, да кто же вы такой?

Витя сел на дорожку. Очень хотелось проснуться и быстренько сделать зарядку. В мире все по-прежнему шло, как обычно. За лесом, где лежала линия Октябрьской железной дороги, послышался отдаленный перестук колес наверное, проходила электричка на Москву. Потом раздалась песня: на одном из садовых участков, скорее всего у Шабельниковых - песня раздавалась с той стороны, - включили магнитофон, "Филиппинки" пели "Батуми". Витя вспомнил, что в семье Шабельниковых есть взрослая дочка Соня, кажется, продавщица в магазине "Галантерея", интересующаяся музыкой, кино, эстрадой.

- Нет, все-таки скажите! Кто вы? Почему я вас раньше но видел? Почему вы себя так странно ведете?

Витя тупо смотрел прямо в решетку таинственного футляра:

- Я - Витя Сайкин.

- Сайкин? - переспросил баритон. - Какой еще Сайкин?

- Сайкин, - уныло повторил Витя.

- Ничего не понимаю, - с заметным раздражением сказал баритон. - Это Поваровка?

Витя набрал полные пригоршни желтого песка и тоненькими струйками стал пускать его себе в ботинки.

- Нет, это не Поваровка, - ответил Витя. - Поваровку мы с вами проехали... Вам надо было сойти раньше...

- Проехали? - огорчился баритон. - Ну, а где же все-таки Пал Палыч?

Витя Сайкин пошевелился и сделал слабую попытку встать; Пора было выяснить отношения до конца.

- Я вам представился, кажется, - начал Витя, - и я...

Баритон удивился:

- Не-ет, значит, вы в самом деле посторонний?

- Как - посторонний? - переспросил Витя.

- Забавно! - сказал баритон. - Откуда же вы взялись?

- Я здесь у себя дома, - ответил Витя сухо и с достоинством. - Это наш участок. Здесь мы живем летом.

- Но тогда как же я сюда попал? - настаивал баритон.

Несколько секунд не отрываясь Витя смотрел на "Транзистор"; на Витю находила еще более густая волна ошеломления.

- Чемодан, - растерянно сказал Витя, - он... чемодан...

Возникла долгая пауза.

Голос слегка кашлянул.

- Почему бы нам все-таки не войти в дом, - сказал темно-фиолетовый футляр. - Произошло, наверное, недоразумение. Надо во всем разобраться, поговорить...

С трепетом, дрожащими руками Витя все-таки переложил говорящий предмет в другой угол чемодана, потеснив тапочки и одеколон "Василек". Предмет оказался неожиданно тяжелым - не меньше двух килограммов. Быстро запахнув крышку - звонко лязгнули замки, - несколько долгих минут Витя сидел неподвижно, ничего не предпринимая и только словно бы заново разглядывая чужой чемодан.

Чемодан был таким, каких существует на свете десятки тысяч. Время и путешествия основательно потерли его коричневые бока, одного металлического уголка уже недоставало. Кто-то неизвестный гвоздем или перочинным ножом выцарапал на крышке инициалы "П.Д.". Витя медленно выпрямился и снял с забора свою тяжелую авоську. Потом он так же медленно поднял чемодан и медленно направился к дому. На ходу он вяло размышлял, стоит ли открывать чемодан еще раз или лучше сейчас же вернуться на станцию, отвезти его в камеру забытых вещей Ленинградского вокзала и обо всей этой истории забыть. Ничего толком решить Витя так и не успел: пора уже было открывать дверь в дом. Он долго возился с замками, потом толкнул дверь плечом и вошел на террасу. Поставив чемодан в угол, рядом со старым велосипедом, Витя снова со странным чувством стал смотреть на чемодан.

Кончилась песня "Батуми", теперь на террасу долетали неясные звуки иной, незнакомой Вите песни. Зачем-то тронув ручку чемодана ладонью, Витя повернулся, прошел через тер расу и вышел на крыльцо. Здесь он сел на прохладные от тени деревянные ступеньки, подпер подбородок кулаками и накрепко задумался.

Положение, что и говорить, было странным, ничего подобного в недлинной Витиной жизни еще не было Днем родители (сами они не могли выбраться за город, потому что мама купила на вечер билеты в театр) доверили Вите отвезти на садовый участок клубничную рассаду, вскопать грядку и посадить клубнику. Как утверждала мама, это должно было дать уставшему Витиному мозгу отдых перед последним экзаменом. Сначала все шло хорошо - Витя благополучно доехал в метро до "Комсомольской" и вышел на привокзальную площадь. Дальше - Витя обхватил голову руками, - дальше началась цепь удивительных происшествий, одно невероятнее другого. В суматохе были перепутаны чемоданы. Потом оказалось, что в чемодане находится что-то говорящее, какой-то странный футляр, вступивший с Витей в беседу. Причем он не был ни приемником, ни магнитофоном - сомнений в этом быть не могло. Какая-то электронная машина непонятного назначения? Нет, это объяснение, тоже было мелькнувшее, критики не выдерживало: футляр в самом деле вел себя так, как если бы он был живым человеком - короче, никакая машина вести себя так не могла. Витя тихонечко застонал и, крепче сжав руками виски, стал раскачиваться из стороны в сторону, словно его мучила зубная боль. Потом Витя вроде бы ни с того ни с сего стал представлять, как повели бы себя, оказавшись в такой ситуации, его лучшие друзья-одноклассники Валя Корсетов или Петя Поташников. Представив, Витя тихо и удовлетворенно засмеялся, но тут же встрепенулся и замолчал.

Нет, положение надлежало выяснить до конца. Чемодан надо было открыть снова и прямо обратиться к собеседнику с вопросами. Витя поднялся с места и пошел на террасу, формулируя в уме вопросы, которые следовало бы задать. Формулировки получались странными и, пожалуй, даже нелепыми. Так ничего толком и не придумав, Витя пересек террасу и положил чемодан на старенькую, продавленную тахту. Зачем-то набрав в грудь побольше воздуха, он взялся за чемоданную крышку.

4

Щелкнули замки. Витя открыл рот, чтобы спросить хоть что-нибудь, но спросить он ничего не успел - "Транзистор", вероятно, тоже все это время не оставлявший своих встречных размышлений по поводу происшедшего недоразумения, молвил фразу, от которой у Вити запылали уши.

- Признавайтесь! - сказал баритон величественно и строго. - Вы просто-напросто увели этот чемодан у Пал Палыча? Где-нибудь в сутолоке на вокзале, а возможно, и в электричке. Признавайтесь!

- Что? - спросил Витя тихо. - Вы... Да как вы... Кто дал вам право! Витю душило негодование, он отвернулся и вдруг топнул ногой. В стареньком, сделанном отцовскими руками буфете звонко встряхнулась чайная посуда.

- М-да, - протянул баритон задушевно. - В жизни я разбираюсь, умею! Беру свои слова назад. Так что же все-таки произошло? Кстати, не надо так топать, а то чашки могут разбиться. Бывали, кроме того, случаи, когда в таких же ситуациях шкафы опрокидывались или даже проваливался пол. Что же случилось?