Скотт Вестерфельд - Бегемот

Впереди по курсу в лучах полуденного солнца сиял пролив. Прямо внизу виднелись два величавых здания из облицованного мрамором камня. Высились мечети с покатыми куполами, напоминающими круглые щиты янычар, вокруг которых копьями торчали минареты. Площадь между зданиями была запружена людьми; задрав головы, они смотрели, как скользит в высоте силуэт «Стамбула», отбрасывая тень, похожую на спрута.

По властному окрику Кизлар-аги длинные пальцы-веретена с крутящимися пропеллерами разошлись в стороны. Воздушное судно начало снижаться, направляясь к чему-то похожему на окруженный высокими стенами парк. Внутри стен находились десятки приземистых строений, связанных меж собой дорожками и крытыми переходами. Там же находилось еще одно средоточие куполов и минаретов, все равно что еще один город в окружении дворцовых стен.

— Что ж. Возможно, нам следует понаблюдать за графом Фольгером, — рассудила доктор Барлоу.

Дэрин кивнула, помня о предложении графа рассказать ей подробнее насчет зверька, если она согласится доставлять ему новости из внешнего мира. Разумеется, он готов обмениваться информацией.

— Между прочим, мэм, граф сказал, что согласен давать мне уроки фехтования.

— Что ж, милый мой мальчик, — заметила ученая леди с улыбкой, — в таком случае вам, несомненно, следует увлечься этими занятиями.

«Стамбул» снижался в обширный сад размером с площадку для крикета, заключенный меж дворцовых стен. На носу воздушного судна стоял Кизлар-ага, то и дело выкрикивая приказы пилотам, чтобы те действовали аккуратно. Вскоре стало ясно почему: для посадки корабля места было в обрез. Тем не менее судно мягко приземлилось на пятачке, где сходились пять дорожек, и теперь напоминало яркий шатер, довершающий собою садовый ансамбль. Раскидистые ветви пальм трепетали в воздушных струях пропеллеров.

Опустились сходни, и Кизлар-ага повел доктора Барлоу и Дэрин в сад султана. Сзади шли двое членов экипажа, неся ящик с яйцами.

Добрая сотня дворцовых окон взирала на них, поблескивая под солнцем ажурными золочеными решетками. Быть может, из-за щелей опущенных жалюзи за ними наблюдали придворные и советники, а то и толпа наложниц из сказочного султанского гарема. Совсем не похоже на Букингемский дворец, где Дэрин в первый свой день в Лондоне наблюдала смену караула королевских гвардейцев. Тот дворец был в четыре этажа, квадратный, как торт. Здесь же невысокие строения окружали колоннады, арки украшены шахматным узором из черной и белой мраморной плитки, лоснящейся, как клавиши на пианино. По мозаичным стенам вились паропроводные магистрали, напоминающие трубы для вестовых ящериц, влажно пыхтящие клапанами от проходящей по ним энергии. Возле каждой двери стояли темнокожие стражники в ярких шелковых мундирах, с секирами и ятаганами.

Каково это, жить среди подобного показного великолепия, призванного ослеплять взор? Неужто бедняга Алек тоже рос в подобной роскоши? Да одна лишь толпа слуг, следящая за каждым твоим шагом, быстро сведет с ума!

Все стражники размашисто, в пояс кланялись Кизлар-аге, бормоча примерно то же приветствие, что звучало в адрес доктора Барлоу.

— Это по-турецки «привет»? — шепотом спросила Дэрин, стараясь на всякий случай зазубрить эту фразу.

— По-арабски, — пояснила доктор Барлоу, разглядывая трубы паропровода. — Здесь во дворце звучит множество языков. Будем надеяться, что немецкого среди них нет.

Вскоре их подвели к большому мраморному зданию, стоящему особняком от остального дворца. Из его крыши к небу вздымались три сыплющие искрами дымовые трубы, а внутри жужжали какие-то механизмы.

Перед сводчатым проходом, запечатанным двумя каменными дверями, Кизлар-ага остановился.

— Итак, мы вступаем в тронную залу султана Мехмета Пятого, Повелителя Горизонтов.

Он трижды хлопнул в ладоши, и двери под шипение пара поползли в стороны. Тотчас же в нос ударил запах угольной гари и моторной смазки вперемешку с благовониями вроде фимиама. После яркого солнечного света в тронной зале оказалось настолько сумрачно, что поначалу ничего нельзя было разобрать. Постепенно стал виден какой-то исполин, габариты которого ничуть не уступали железным големам, что встретились им недавно перед одним из городских кварталов. Это оказалась металлическая статуя, облаченная в неимоверных размеров халат из черного шелка, с серебряной орденской лентой, идущей наискось через увешанную медалями грудь, она восседала, скрестив ноги. На странно рогатой голове ступкой торчала багряная феска величиной с лохань.

Когда глаза попривыкли к сумраку, Дэрин различила перед статуей человека. Одет он был точь-в-точь как статуя и сидел в такой же позе на шелковых подушках дивана, упершись ладонями в колени.

— Приветствую вас, доктор Барлоу, — произнес он, церемонно поворачивая открытую ладонь правой руки навстречу вошедшим. Статуя в точности повторила его движение. Это был автоматом; целая тронная зала являла собой один огромный механизм. Рокот моторов и валов скрадывался каменными стенами и толстыми гобеленами до шепота, так что громадная статуя казалась почти живой.

Дэрин краем глаза заметила, как ученая леди сделала монарху реверанс, будто с гигантскими статуями ей доводилось встречаться каждый день. Оправившись от удивления, Дэрин отвесила поясной поклон, как, бывало, делал Алек, обращаясь к старшим офицерам «Левиафана». До нее дошло, что она понятия не имеет, как обращаться к этому болвану-императору, и запоздало пожалела, что прежде не проконсультировалась у ученой леди.

— О великий султан, — обратилась между тем доктор Барлоу. — Приветствую тебя от имени его величества короля Георга!

— Да пребудет с ним мир, — изрек султан, чуть склонив голову.

Автомат поклонился вслед за ним.

— Прими от него еще и дар. — Доктор Барлоу указала кивком на ящик с яйцами.

Брови султана приподнялись.

Хорошо, что статуя сзади не копировала еще и мимику; на такие тонкости гигантской машине все же не хватало сноровки.

— Странная форма для дредноута, — взглянув на подношение, заметил султан. — А для бегемота, пожалуй, тесновата.

После секунды неловкой тишины ученая леди, кашлянув, продолжила:

— Скромный наш подарок, понятно, не заменит «Османа» или его спутника. Хотя его величество искренне огорчен столь неудачным стечением обстоятельств.

— Так уж и огорчен?

— Безмерно, — минорным голосом сказала доктор Барлоу. — «Османа» мы временно позаимствовали лишь потому, что нужда в нем у нас сейчас сильнее. Британия воюет, а твоя благословенная империя находится — и, дай-то бог, пребудет вечно — в мире.

— Бывает, мир тоже тяготит.