Скотт Вестерфельд - Бегемот

Алек кивнул. Помнится, было здесь что-то подобное шесть лет назад, когда восставшие потребовали ввести систему свободных выборов правительства. Но тогда вступились германцы, и восстание было подавлено.

— Так вы, должно быть, участвовали в восстании младотурок?

— Младотурок? Да тьфу на них! — Завен смачно плюнул вниз, в проулок. — Мы с этими кретинами порознь вот уж который год. Они считают, что истинные турки — это только османы. А наш комитет, как видишь, принимает к себе всех. — Он повел вокруг рукой. — Вот мои друзья валахи. Я армянин. Есть среди нас и курды, и арабы, и евреи. Ну и турок, понятно, полно! — Он расхохотался.

Алек медленно кивнул, припоминая те каракули мелом, что пестрели в соседних подворотнях, — некий шифр, собранный из наречий разноязыкой империи.

И все вместе они борются с германцами.

На миг Алек покачнулся на гигантской металлической длани. Опять гулко ухнуло сердце.

Эти люди — союзники. Наконец-то у него есть шанс сделать что-то большее, чем просто убегать и прятаться, возможность нанести ответный удар силам, убившим его родителей.

— Мистер Завен, — сказал Алек. — У меня ощущение, что мы с вами подружимся.

— Убирайся, чертова специя! — заорала в сердцах Дэрин который раз на дню.

Через час прибудет султан со свитой, а за полчаса до этого всем велено быть при полном параде. Но как бы остервенело она ни терла ткань сорочки, рыжее пятно упрямо сидело на прежнем месте.

Нет, в самом деле, это просто невыносимо!

Из-за двери послышалось повизгивание. Открыв ее, Дэрин увидела радостно гарцующего на задних лапах Таццу со свежей костью в зубах. Одним из преимуществ безумной идеи доктора Барлоу о якобы передаче «Левиафана» стало улучшение питания. За минувшие два дня экипаж несколько раз прошелся по базарам и кузням Стамбула, выменивая серую амбру летучего кита на провиант и запчасти. Так что если не считать мундира Дэрин, корабль был готов к приему иноземного императора, который вот-вот должен появиться.

Ученая леди вошла в каюту следом за сумчатым волком. Она умудрилась откопать в своем багаже еще одно ослепительное платье и шляпу с плюмажем из страусиных перьев, отлично сочетающуюся с ее длинными белыми перчатками. Счастливый Тацца и тот был в изысканном ошейнике с бриллиантовыми блестками.

— Мистер Шарп, — укоризненно заметила ученая, — опять вы не готовы.

Дэрин выставила перед собой бывшую парадную сорочку.

— Прошу прощения, мэм, но этой швах, а другой у меня нет!

— Хорошо, что вы нынче вечером не прислуживаете султану. На ваше место заступает мистер Ньюкирк.

— Но ведь всему экипажу приказано быть при полном параде!

— Кроме тех, кому надлежит заниматься более серьезными вопросами. — Доктор Барлоу вручила ей поводок сумчатого волка. — Когда выгуляете Таццу, прошу присоединиться к нам с капитаном в штурманской рубке. Думаю, вы найдете наш разговор интересным.

Тацца взял было с места в карьер, но Дэрин его удержала.

— Прошу прощения, мэм. Меня что, хочет видеть наш чертов капитан? Что-нибудь насчет вашего резервного плана по османам?

Ученая леди высокомерно улыбнулась.

— Отчасти. И это также касается недавних событий. На вашем месте я бы с появлением не мешкала.

Штурманская рубка находилась на носу корабля, прямо под мостиком: небольшое тихое помещение, где капитан иной раз уединялся поразмыслить или же провести профилактическую беседу с каким-нибудь отбившимся от рук членом экипажа.

По пути туда Дэрин почувствовала, как внутри у нее растет беспокойство. Что, если офицеры подметили ее уроки фехтования у графа Фольгера? Ведь всякий раз, когда Дэрин приносила ему еду, она задерживалась у него минут на двадцать и они с графом практиковались, используя вместо оружия рукоятки от швабр.

Но не будет же капитан самолично объявлять взыскание за обычную нерасторопность? Иное дело, если он проведал, что она тайно снабжает Фольгера газетами и даже рассказала ему все насчет адмирала Сушона и «Гебена». Или как она закрыла глаза на подготовку жестянщиков к побегу!

Но почему тогда ученая леди улыбалась, говоря о предстоящей встрече?

Выпуклые окна штурманской рубки пронизывали лучи заходящего солнца. Доктор Барлоу с капитаном уже находились здесь, а кроме них боцман и доктор Баск, как один в щегольских парадных мундирах. Все ждали визита султана.

Дэрин нахмурилась. Если ей сейчас объявят взыскание, какого черта тут делает леди и вообще весь командный состав?

Когда она щелкнула каблуками, все как-то смущенно засуетились, словно дети, застигнутые за игрой в секретики.

— Ага, мистер Шарп! — с напускным радушием встретил ее капитан Хоббс. — Рад, рад, что вы нашли время заглянуть. Мы тут как раз хотели обсудить ваши недавние подвиги.

— Э-э… мои подвиги, сэр?

Капитан поднял бланк депеши.

— Я связывался по этому вопросу с Адмиралтейством. Так вот, их решение совпадает с моими рекомендациями.

— Адмиралтейство, сэр? — выдавила из себя Дэрин.

Ну все: если Адмиралтейство, то дело точно пахнет трибуналом. Она растерянно обернулась на доктора Барлоу, озадаченно прикидывая, что же могло выдать с головой ее измену.

— Ничего-ничего, мистер Шарп! — ободрил боцман. — Удивляться не надо. Спасение вами мистера Ньюкирка не осталось незамеченным, несмотря на кавардак, который тут творится в последнее время.

Все собравшиеся заулыбались, кроме Дэрин, мысли которой окончательно смешались.

— Я… прошу прощения?

— Жаль, что нет возможности обставить все должным образом, — сокрушенно вздохнул капитан Хоббс, — дела, господа, дела.

Он поднял с застеленного картами стола бархатную коробочку, в каких обычно хранятся ювелирные украшения, вынул оттуда серебряный крест с закругленными концами, свисающий с небесно-синей орденской ленточки. По центру на нем был выгравирован профиль Чарльза Дарвина, а сверху — крылышки службы воздухоплавания. Дэрин вытаращилась, недоумевая, что капитан делает с отцовской медалью и почему она выглядит столь новой и блестящей?

— Мичман Дилан Шарп, — торжественно сказал капитан. — Настоящим представляю вас к награде, Кресту за мужество, проявленное в воздухе, — за ваши храбрые и самоотверженные действия десятого августа, в ходе которых вы, рискуя жизнью, спасли вашего боевого товарища и сослуживца. Поздравляю вас.

В тот момент, когда он прицеплял крест к груди Дэрин, доктор Барлоу вежливо захлопала руками в перчатках. Капитан отступил назад, и все офицеры дружно отдали честь.

До Дэрин постепенно начало доходить: это не медаль отца, а ее собственная.

— Б-благодарю вас, сэр, — выдавила она наконец, позабыв даже ответить на офицерский салют.