Владимир Малов - ЗАО Дом Кукушкина

Викторию тянуло неодолимое любопытство: она надеялась, что постоялец проснется раньше времени, перекинется с ней словечком. Ведь спит-то уже почти сутки после того, как вернулся. Где он был последние несколько дней? Что делал? Что видел? Что чувствовал? Вполне могло с ним случиться что-то неприятное, далеко ли до беды, если все чужое?

Ладно, придет время, сам, конечно, расскажет. Человек он общительный, легкий на разговоры, да и на нее смотрит, сомнений нет, с очень большим интересом. А чего удивляться! Легко представить, что за девицы его окружают там. О должной косметике представления не имеют, платья носят, она видела на картинках, мужчин не привлекать, а только отпугивать.

В последний раз Виктория заглянула к нему уже за полчаса до сигнала к пробуждению. Постоялец так и не просыпался. Длинные волосы разметались по подушке. Даже в полутьме было видно, что покоя, умиротворенности на лице нет, оно даже во сне какое-то сосредоточенное, и появилось в нем за эти несколько дней, что он отсутствовал, что-то новое. Ладно, еще будет время разобраться. Она опять осторожно поправила одеяло и пошла к двери...

***

Разбудил кандидата наук долгий протяжный звонок, а одновременно его глаза, еще закрытые, почувствовали свет. Едва трели звонка проникли в сознание, эколог, даже еще толком не проснувшись, очень обрадовался: все, что происходило с ним в комнате милиции на станции "Дмитровская", а потом в джипе "Сузуки Гранд Витара", оказалось, стало быть, нелепым, хотя и не лишенным занимательности сном. Однако он тут же понял, что проснулся вовсе не от звуков музыкального произведения под названием "Metallica - Enter Sandman", запущенного одним из его компьютеров, включившимся в назначенное время.

Эколог открыл глаза, зажмурился от потрясения, открыл снова. Сомнений не осталось, глаза на самом деле видели поразительную картину: в ногах кровати поднимались к потолку две тонкие резные колонны из темного дерева. Машинально подняв взгляд, научный сотрудник лаборатории по выбросам в атмосферу обнаружил, что колонны поддерживают роскошный балдахин. От него спускались тяжелые полузадернутые шелковые портьеры.

После такого невероятного открытия эколог мгновенно поднял голову с подушек и сел, опустив ноги на пол. Сейчас же пришел черед другому необыкновенному открытию: он был облачен в ночную рубаху из тонкой серой фланели. Не поверив, эколог даже помял ткань пальцами, но это была точно фланель и точно ночная рубаха, в каких мужчины не спали уже, наверное, века с девятнадцатого, а то и восемнадцатого.

Рядом с кроватью послышались легкие шаги, чья-то рука одну за другой раздвинула портьеры.

- День на дворе, сударь, - услышал эколог приятный женский голос, - не угодно ли вам умыться?

С правой стороны кровати стояла, улыбаясь ему, пригожая девица с золотистыми волосами. Кандидат наук уставился на нее ошалелыми, вытаращенными глазами. Совершенно машинально, даже не пытаясь что-нибудь понять, он отметил, что лицо у девицы доброжелательное, даже участливое. Сразу же в его мозгу родилась гипотеза.

Черт побери, может, он долго чем-то болел, и только теперь пришел в себя, а вся эта невиданные обстановка - какая-то больничная палата в стиле ретро? Сейчас ведь чего только не придумают! Если так, тогда все эти разнополые милиционеры, шустрый человек, забравший его в джип, и прочее, и прочее, всего лишь засевшие в памяти болезненные галлюцинации. Но чем он мог болеть? Неужели какой-то несчастный случай?!

Он продолжал смотреть на девицу. Взгляд ее, он понял, был не только доброжелательным, но и в значительной мере лукавым. Эколог осмотрел ее темно-красное платье. Несмотря на очевидную элегантность, почему-то оно наводило на мысль об униформе. Может, по той причине, что к нему была прикреплена табличка с именем владелицы. Почему-то имя было написано не только русскими, но и латинскими буквами.

Виктория, машинально прочитал про себя кандидат наук. Красивое, звучное имя, отметил он машинально.

В одной руке, как оказалось, пригожая девица держала медный таз, а в другой медный кувшин.

- Слышала я про ваши успехи в русском языке, - непринужденно заговорила Виктория, протягивая кандидату наук таз. - Вы и раньше-то схватывали все на лету, а теперь, как отозвался Михаил Владиславович, стали изъясняться совершенно свободно. Скоро, должно быть, и древнегреческий освоите, с вашими-то способностями. А уж про итальянский-то и французский и говорить нечего.

Гипотеза о болезни разом отпала. Про его способности к русскому языку говорил и тот человек, приехавший за ним в комнату милиции. А Виктория ведет себя так, как будто давно меня знает, пронеслось в голове у эколога. И шустрый человек вел себя точно так же. Вероятно, это он и есть Михаил Владиславович. Все эти люди явно принимают меня за кого-то другого. Но за кого и почему? Причем здесь древнегреческий, итальянский и французский?

А может, все это только продолжение причудливого, несусветного сна, и ничего этого на самом деле нет?

Машинально он взял таз и поставил себе на колени. Девица Виктория наклонила кувшин, и он, машинально подставив под струю руки, стал умываться.

Вода оказалась прохладной и приятно бодрила. Значит, это была настоящая вода, в снах такой не бывает. Следовательно, настоящей, реальной, а вовсе не порождением сновидений, была и эта королевская кровать с высоким балдахином и шелковыми занавесями.

Когда кандидат наук покончил с умыванием, Виктория легким движением убрала таз и протянула ему, сняв с руки, полотенце.

- Одевайтесь, сударь, скоро я зайду за вами, чтобы проводить на завтрак, - молвила девица не сводя с него лукавых глаз, и ушла куда-то за изголовье кровати.

В одно мгновение эколог вскочил на ноги и огляделся по сторонам. Оказалось, роскошная кровать стоит посреди большой комнаты, изголовьем к стене, затянутой синим шелком. Еще из мебели здесь были четыре кресла, сиденья которых и высокие спинки были обиты цветной кожей с тиснением, массивный стол со слегка наклонной доской, где лежали несколько массивных фолиантов, и резной сундук на невысоких полукруглых ножках. Был и тяжеловесный шкаф, на полках которого виднелись толстые корешки книг, явно старинных.

Еще один предмет обстановки - массивные, размером со шкаф, напольные часы. Позже выяснилось, что они негромко отбивали время каждые четверть часа.

В кресле рядом с кроватью лежала одежда, но, глянув на нее, кандидат наук оторопел вконец. Вместо его джинсов, свитера и всего остального здесь были узкие штаны, похожие на рейтузы, белая рубаха с большим отложным воротником и что-то вроде куртки из темного сукна, заставившей научного сотрудника припомнить старинное слово "колет", знакомое по историческим романам. Рядом стояли изящные и легкие на вид полусапожки из тонкой кожи.