Петер Жолдош - Возвращение «Викинга»

— Ну хорошо, продолжайте, — согласился Марк. — Не занимайтесь пустяками. Ваша вылазка — рекогносцировочная. Предварительное обследование окрестностей. Докладывайте через каждые три минуты…

Амар начал спускаться с холма. Я еще раз внимательно осмотрел ландшафт. Серые однообразные холмы, покрытые чахлой растительностью. Никаких ориентиров. Холмы изрезаны оврагами. В долинах — зелень, возможно, ручьи. Только что пройденный лес скрывает от наших глаз лагуну, «Викинг» и всю прибрежную полосу, оставляя для обзора морской горизонт, темную пелену рассеянной облачности над ним и голубое небо над нами. Даже здесь, на вершине холма, воздух томительно неподвижен. Характерный запах степей — запах засыхающей растительности…

— Грегор, не отставай! — кричит Амар.

Хорошо еще, что кустарник на этой спекшейся почве не образует сплошных зарослей, иначе нам трудно пришлось бы в наших трико. На склоне холма известняковую почву все грубее рвут овражки и промоины. Спуск довольно крут. Потревоженные камни устремляются вниз, их падение замирает где-то на осыпях.

Связь с «Викингом» становится все глуше, в долинах вообще ничего не слышно. Марк тревожится:

— Старайтесь поменьше находиться в долинах, в радиотени. Нельзя надолго прерывать связь, — требует он.

Спуск в долину был намного тяжелее подъема на холм. Амар шел впереди по краю глубокого оврага. Я хотел было крикнуть ему, чтобы не приближался к оврагу так близко. Их края отличаются рыхлостью и легко обрушиваются. Но прежде чем я открыл рот, Амар взмахнул руками и провалился. Падая, Амар схватился рукой за куст, но куст сорвался вместе с ним. Я слышал только шум катящихся по откосу камней. Потом тишина. Растерявшись, я беспомощно посмотрел вокруг себя, точно недоумевая, как такое может случиться. Только бы не покалечился!

Я осторожно приблизился к обрыву и заглянул вниз. Амар лежал на дне оврага среди камней, его лицо искажено гримасой боли. Пока он ощупывал ногу, я осматривал склоны, чтобы выбрать место спуска. Овраг довольно глубок.

— Амар, что с ногой?

— Кажется, вывихнул лодыжку, — ответил Амар рассерженным голосом. Не надо сюда спускаться — покатишься.

— Но ты сам не выберешься!

— Здесь мы и вдвоем не выберемся, по этой крутизне… Лучше сделаем так: я спускаюсь в долину по дну оврага, а ты идешь туда же по верху. Встречаемся в долине.

— Сначала попробуй, сможешь ли идти, или мне придется спускаться. Ты весь в кровоподтеках и царапинах.

Амар поднялся. Осторожно ступая больной ногой, он сделал несколько шагов.

— Ну как?

— Можно идти… Больно в щиколотке… но идти можно, — сказал Амар, — теперь уж, хочешь не хочешь, а надо возвращаться. Ты иди побыстрее, а когда достигнешь устья оврага, то двигайся мне навстречу.

Я сделал несколько быстрых шагов, когда голос Амара остановил меня:

— Грегор, подожди минутку!

Я вернулся и заглянул вниз. Амар держал в руках кусок темного камня:

— Очень интересный камень, — он поднял еще один такой же. — Похоже на руду. Стучу ими друг о друга — звенят. Тяжелые…

— Ладно, в камнях успеем разобраться. Вернемся сюда специально…

— Вернемся… — проворчал Амар. — Если у меня вывих, или связка, я с корабля как минимум месяц не смогу сойти. — Он швырнул камни в стенку оврага и поковылял, охая, к месту нашей встречи. Я то шел, то бежал, спотыкаясь о камни, пока не наткнулся на препятствие. Оно встало передо мной в виде «дочернего» оврага. Он впадал в большой овраг и был так же крут и глубок. Что делать? Я заглянул в большой овраг, крикнул Амару, но Амара не видно было. Если я успел пробежать метров двести, то Амару едва ли удалось продвинуться на десять — дно оврага усыпано щебенкой и камнями, не разбежишься даже на здоровых ногах. Мне пришла в голову мысль спуститься в «дочерний» овраг, а по нему — в большой. Заглянув туда, где овраги соединялись, увидел, что это невозможно — там образовалось водопадное ложе глубиной не меньше четырех метров. Осталось одно — идти вверх вдоль нового оврага, пока не найду удобного места, которое позволит перебраться на противоположную сторону, а затем продолжить путь к устью большого оврага…

По мере спуска с холма кустарник становился гуще, на каждом шагу встречались мелкие овраги, камни, нагромождения каменных глыб. Все это мешало идти. Попытался вызвать Марка. Он отозвался, слышимость — хуже некуда. Он все же понял, что случилось, попросил меня поскорее добраться до Амара и держать путь к «Викингу». Он организует и вышлет встречную группу. До устья оврага оставалось метров 600, и я заторопился дальше. Здесь склоны холма были сплошь усыпаны щебенкой, я скользил и падал, но неуклонно шел вниз. Тревога за Амара росла. Чертова дорога — если не кустарник, то щебенка, если не овражек, то глыба! Я запыхался, но отдыхать некогда. Где бегу, где продираюсь, а где и съезжаю… В одном месте мне послышался приглушенный расстоянием вскрик. Я остановился. Вскрик не повторился. Амар мог неосторожно наступить на больную ногу, подумал я, пытаясь объяснить причину крика. В следующую секунду до моего слуха донесся другой звук: думм — дофф, думм — дофф… Шел он с той стороны, где оставался Амар.

— Амар!.. Ама-а-ар! — кричу и прислушиваюсь. Тихо… Ни звука. На душе — самые плохие предчувствия. Бегу изо всех сил, насколько позволяют тяжелые сапоги от скафандра. Мелькнула мысль сбросить их, но эти камни! Эта щебенка! Этот кустарник!

Наконец-то спуск закончился, и я заворачиваю в широкое устье оврага. Здесь мой путь отличается разве что более зеленым, но и более густым кустарником. Мой бег сопровождается треском веток и скрежетом камней. Теперь я бегу вверх по оврагу.

— Амар! Отзовись, Ама-ар! — а в ответ тишина. Хотя нет, в тишине явственно послышался какой-то клекот… Может, звук падающих камней? Непонятно.

Теперь я решил не останавливаться, пока не добегу до Амара. Господи, когда же закончится этот бег! В одном месте овраг делает поворот и расширяется. Продираюсь сквозь кусты и отмечаю появление странного запаха. Такой бывает в зоопарках, в птичьих вольерах… Выдираюсь из кустарника и останавливаюсь, пораженный до ужаса: впереди, метрах в тридцати стоит птица, внешне напоминающая страуса, только разве что ростом с жирафа. Шея, в отличие от страусиной, толстая. Перья… нет, не перья, скорее — щетина. В следующий миг мой взгляд опустился к мускулистым ногам невиданной птицы — и сердце мое упало. Под когтистыми лапами лежали окровавленные останки Амара. Взгляд зафиксировал огромный крючковатый клюв, отрывающий куски плоти, кислородный баллон, лежащий в стороне… Я закричал. Птица — птица?! Медленно повернула голову и уставилась на меня. Ее взгляд был по-змеиному неподвижен. Никакого выражения.