Петер Жолдош - Возвращение «Викинга»

— Феликс, что с тобой? — спрашиваю. — Что тебя заботит?

— Нет-нет… ничего. — Неглупый человек, он почувствовал, что я если и не вижу его насквозь, то его переживания — как на ладони. Не понимаю, какой смысл прятать причину, если следствие и в глазах, и в поведении.

— Давай присядем на скамейке, — говорю, — и ты мне все расскажешь. Не верю, что ты появился здесь, чтобы просто повидаться со мной, хоть мы и друзья. Я по твоему лицу вижу, что творится в твоей душе. У тебя есть что сказать — говори. Поверь, что бы ты мне ни сказал, я это не обращу тебе во зло.

Он вздохнул и печально уставился перед собой неподвижными глазами.

— Феликс, кончай молчанку. Это просто глупо. Если тебя мучает нечто такое, что может причинить мне боль, тогда говори. Я уже все пережил. Я из тех, кому нечего больше терять.

Феликс поднял голову и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Да, Феликс, я не кривлю душой. Раздумывая о том, как жить дальше, я однажды даже почувствовал жалость к себе. Что за жизнь у меня? Без Лены она стала пустой. Что же мне остается?

— Ты вправду так думаешь?

— Я сказал: мне незачем перед тобой кривить душою.

— Ты был бы способен расстаться с жизнью?

— Покончить с собой? Зачем? Никакая смерть меня не испугала бы, но самоубийство — это, по-моему, порядочная мерзость. Может, я с детства так воспитан, а, может, и жизнь меня обломала. Но, думаю, ты не для этого хотел меня видеть?

Феликс задумчиво смотрел на меня:

— В наших взглядах много общего. Можно сказать… впрочем, я жалею, что решился говорить с тобой. Но Бен Гатти…

— Бен Гатти?! Чего хочет от меня Бен Гатти?

— Не волнуйся, — Феликс успокаивает меня. Это он, который сам волнуется не знаю как, меня успокаивает! — Не волнуйся, Бен Гатти не то что хочет, он только просит, только спрашивает… Словом, так и быть, слушай…

Феликс заговорил об одном дерзком космическом плане. Я слышал о нем давно, еще до нашей экспедиции на Ганимед. Собственно, меня уговорила на эту злосчастную экспедицию Лена, фанатичка по части космической геологии, скажем так. По отношению к плану, который излагается сейчас устами Феликса, наша экспедиция была не более чем прогулкой вдоль залива…

Подумать только, первая попытка вырваться за пределы Солнечной системы! Цель — окрестности звезды Тау Кита. Почти двенадцать световых лет. Фотонная ракета… на прошлой неделе пошли завершающие испытания. Рискованный участок полета — метеоритный пояс. За пределами Солнечной скорость доводится до 0,7 световой…

Феликс, по-моему, воодушевился. Слова льются из него потоком. Это уже другой Феликс. Из него не надо вытягивать буквы.

— У нас с тобой, я уверен, полная совместимость. Мы не будем нагонять друг на друга тоску. А если учесть, что 95 процентов пути мы будем дрыхнуть… Ты же знаешь, что это такое. Мы проснемся в окрестностях звезды, посмотрим, какими планетами она богата… на это, я имею в виду исследования планет, уйдет два года. Все путешествие уложится в тридцать лет, может, чуть больше, может, чуть меньше…

Феликс еще что-то говорил, но я уже прислушивался к шуму в собственной голове, где мысли завертелись в сумасшедшей карусели. Об идее этого космического полета я знал и думал давно. Думал отстранение, как о путешествии, которое не имеет ко мне отношения. Но сейчас идея повернулась ко мне другой стороной. Речь идет о моей роли в реализации дерзкой идеи. Черт побери, фотонная ракета, это та еще штучка!.. Гм…

Я стал привычно взвешивать все «за» и все «против». Невообразимая даль, новые пространственные эффекты — за; непредсказуемые изменения действительности, возможно такие, что хуже и не придумаешь, — против. Ну и в таком духе. Внутренне радуюсь, что все «против» гораздо слабее одного «за». Не скрою, тяжело покидать Землю даже для вояжа на Луну. Я не знаю, как бы воспринял предложение о полете в тридцать световых лет, будь Лена жива. Лены нет. И чего стоит жизнь без Лены! Между тем, меня даже не заинтересовало, почему выбор пал на меня. Феликс будто угадал возможный вопрос и продолжал:

— Ты можешь спросить, по какому принципу подбирается экипаж? Могу сказать: его составят десять самых надежных, квалифицированных, испытанных мужей до тридцати лет.

— Почему именно десять?

— Я себя не считаю.

Ответ, достойный Феликса, воплощенной скромности. Я думаю, это ложная скромность. Феликсу недостает самоуверенности, и потому он часто является застрельщиком самых рискованных начинаний. При их реализации никто бы не смог так скрупулезно и придирчиво проверять расчеты и подготовку, как это делает Феликс. Что касается Феликса, то руководители экспедиции сделали правильный выбор. Теперь относительно меня. Я геолог. В злополучной экспедиции на «Электре» приобрел кое-какой опыт на выживание в экстремальных условиях.

— На «Электре» ты зарекомендовал себя прекрасно, — сказал Феликс, а какой ты геолог — я не знаю и знать не хочу.

— Оставь это. На моем месте любой вел бы себя так же. И на «Электре» я был прежде всего геологом, и тем горжусь.

— Хорошо, хорошо, — согласился Феликс. — Командира и помощника ты, наверное, знаешь. Марк Роган и Дэвид Брок.

— Пилоты из исследовательского центра. Любимчики Бен Гатти. А навигаторы?

— Второй — я, первый — Роберт Тилл.

— Я не знаю его.

— Одна небольшая экспедиция. Из молодых, да ранних, — сказал Феликс. — Может быть, лучший навигатор столетия. Хороший астролог. Хороший математик-теоретик. Если бы пошел в астрономы, давно уже руководил бы институтом. Специалист по кибернетике и отладке систем.

— Недурно. И сколько же таких эрудитов на Земле?

— Немного.

— Тогда почему не он командир?

— Ты думаешь, что в Совете сидят дилетанты? Командирами могли бы стать по меньшей мере еще три члена экипажа. Но довести экспедицию до цели может лишь первоклассный навигатор. Тилл и есть первоклассный.

— Никогда не слышал о нем.

— В 15 лет по особому разрешению он попал на грузовой рейс Земля-Венера. В пути очень мало спал, читал учебную литературу, экспериментировал со свободными секторами «мозга». Ты ведь знаешь, что такими сравнительно несложными полетами управляют с Луны. «Мозг» встраивают в систему корабля только для подстраховки… Тилл десять лет работал на этой трассе и два раза в год брал отпуск, чтобы сдавать экзамены. После был вторым навигатором экспедиции на Плутон. Если не по другим случаям, то хотя бы по этому ты должен помнить его имя.

— Конечно, вспомнил. Он был тот, кто…

— Да, «мозг» корабля из-за неправильного подключения сгорел. Первый навигатор, что называется, рехнулся, словом, отключился, и если бы не Тилл… Понимаешь, на обычном бытовом компьютере рассчитал трассу от Плутона к Луне! Другой не смог бы рассчитать на нем даже путь от Луны к Земле, а Тилл уверенно провел корабль по такой сложной трассе.