Джеймс Уайт - Звездный хирург

– Вы слишком добры ко мне, сэр, – проговорил Конвей.

– Я же говорил вам, – ухмыльнулся О'Мара, – что мое дело остужать горячие головы, а не подбрасывать дров в огонь. Вот вам отчёт о положении на планете. – Пододвинув Конвею папку с документами, которую просматривал до его прихода, он встал. – Прочитаете на борту. Звездолет «Веспасиан», шлюз шестнадцать, старт в 21.30. До тех пор можете заниматься чем угодно. И ради всего святого, Конвей, не стройте из себя убитого горем. Она почти наверняка вас дождется, а нет, так вам останутся ещё двести семнадцать самок ДБДГ – наухаживаетесь вдоволь.

Покинув кабинет О'Мары, Конвей прикинул, как ему лучше распорядиться шестью оставшимися до вылета часами. Через десять минут надлежало встретить группу новичков и провести для них обзорную экскурсию по госпиталю. Перекладывать эту обязанность на другие плечи было уже поздно, значит, три часа долой, может статься, даже четыре, ибо сегодня ему явно не везет. Затем час на инструктаж медсестер и на обед. Что ж, если постараться, можно успеть. Конвей бегом устремился к шлюзу семь на сто восьмидесятом уровне.

Он очутился у шлюза в тот самый миг, когда открылся внутренний герметичный люк, и, переводя дыхание, принялся рассматривать новоприбывших и определять про себя их классификацию. Две гигантских гусеницы с серебристым мехом – ДБЛФ с Келгии; ПВСЖ с Илленсы – едва различимый в хлористой дымке внутри скафандра; АМСЛ – вододышащий крепеллианский осьминог, чей скафандр издавал громкие хлюпающие звуки; пятеро ААЦЛ, существ, чьи далекие предки были разновидностью мигрирующих овощей, – они носили на себе резервуары с углекислым газом; ещё один келгианин…

Наконец люк закрылся, и Конвей заговорил. Он задал совершенно ненужный вопрос – сознательно, чтобы разрушить холодок первого знакомства:

– Все здесь?

Ответом ему был раздавшийся из транслятора многоголосый вой. Он вздохнул, представился, поздравил коллег с успешным перелетом и, лишь покончив с формальностями, обмолвился о том, что хотел бы напомнить собравшимся о принципах работы транслятора и о необходимости говорить по очереди, чтобы не перегружать прибор.

У себя дома все новички были признанными медицинскими светилами, а потому для некоторых из них переход из разряда знаменитостей в число учеников представлял известную трудность, то есть от встретивших требовался немалый такт. Позднее, когда новички немного обживутся, их можно будет в своё удовольствие пошпынять за промахи и ошибки.

– Я предлагаю начать с Приемного Покоя, – сказал Конвей. – Там пациентов регистрируют и проводят предварительный осмотр. Затем мы посетим те палаты, пребывание в которых не окажется пагубным ни для вас, ни для больных. Если у вас возникнут вопросы, не стесняйтесь и задавайте. По пути в Приемный покой мы можем оказаться в людных коридорах. Со временем вы изучите сложную систему пропускания вперед себя тех, кто старше вас по званию, а пока постарайтесь запомнить одно-единственное правило: если к вам приближается существо, которое превосходит вас размерами, посторонитесь.

Он хотел было добавить, что ни один врач госпиталя намеренно не затопчет коллегу, но потом передумал. У большинства инопланетян чувство юмора отсутствовало начисто, и подобного рода шуточка, понятая буквально, могла привести к непредвиденным последствиям. Поэтому Конвей просто предложил новичкам следовать за ним.

Он шагал впереди, за ним семенили пятеро ААЦЛ, уступавшие всем остальным в скорости передвижения, далее ковыляли келгиане с ПВСЖ, а замыкал процессию крепеллианский осьминог, хлюпанье скафандра которого позволяло Конвею судить о том, не растерял ли он свой пятидесятиярдовый «хвост».

При таком построении объяснять что-либо не имело смысла, и потому первая часть пути – три пандуса и пара то прямых, то извилистых коридоров – прошла в молчании. Им навстречу попался только нидианин с нарукавной повязкой врача-интерна. Средний рост нидиан четыре фута, поэтому никакой опасности быть затоптанными насмерть не возникло. Потом они достигли внутреннего шлюза перед секцией вододышащих.

Конвей пронаблюдал за тем, как облачаются в защитные костюмы келгиане, а затем последовал их примеру сам. ААЦЛ заявили, что их метаболизм предусматривает долгое пребывание под водой безо всякой защиты.

Илленсану в его скафандре не страшны были ни ядовитая кислородная атмосфера, ни не менее ядовитая вода. Крепеллианин же, будучи вододышащим, пожелал выбраться из скафандра на том основании, что ему нужно размять ноги. Но Конвей воспротивился и настоял на своем, поскольку всем им предстояло находиться в воде не более пятнадцати минут.

Шлюз открывался в главную палату АУГЛ, огромный бассейн с тепловатой зеленой водой, пятисот футов в поперечнике и двухсот – глубиной. Конвею быстро стало ясно, что провести новичков от одного шлюза до противоположного – все равно что прогонять стадо трехмерного скота сквозь зеленый клей. За исключением крепеллианина, все они потеряли ориентацию в первые же секунды свободного плавания. Конвей кружил около них, отчаянно жестикулировал и кричал в транслятор; неудивительно, что вскоре, несмотря на наличие в скафандре сушильных и холодильных элементов, ему показалось, будто он попал в турецкую баню. Несколько раз он выходил из себя и посылал своих подопечных вовсе не к желанному шлюзу.

А тут ещё пациент-АУГЛ, сорокафутовый, бронированный, рыбоподобный абориген Чалдерскола-2, направился в их сторону. Он приблизился на расстояние в пять ярдов, распугал ААЦЛ, изрек: «Студент!» и отправился восвояси. Конвей не стал отвечать, сделав скидку на общеизвестную невоздержанность подростков-чалдерцев на язык, но настроение у него отнюдь не улучшилось.

Он был уверен, что путешествие заняло гораздо больше пятнадцати минут. Когда вся компания собралась наконец в шлюзе, он сказал:

– Через триста ярдов по коридору – шлюз в кислородную секцию Приемного покоя. Там те из вас, на ком водозащитные скафандры, снимут их, а остальные проследуют прямо в Приемный покой.

Плывя по коридору, крепеллианин сказал одному из ААЦЛ:

– У нас грешников мучают перегретым паром, но на такую казнь обрекают лишь за тяжкие преступления.

– У нас в аду тоже горячо, – отозвался ААЦЛ, – зато нет ни капли влаги.

Конвей подумывал о том, чтобы извиниться за свою резкость – он опасался, что оскорбил ненароком кого-нибудь из обидчивых инопланетян, однако они, похоже, не приняли его слов всерьез.

Из-за прозрачной стены, отделявшей его от обзорной галереи, Приемный покой виделся просторным, затемненным помещением с тремя пультами управления, из которых сейчас был занят лишь один. За ним сидел нидианин, крохотный гуманоид с семью пальцами на руках и «шубой» из густого красного меха. Световые индикаторы на пульте указывали, что только что была установлена связь с приближающимся к госпиталю кораблем.