Журнал «Если» - «Если», 2001 № 12

Надсадно кряхтя, Ив стал спускаться по серпантину и наконец нашел боковую тропинку, усыпанную гравием, рассекавшую заросли ольхи, серебристыми призраками отмечавшие контуры речных берегов. Сзади послышался скрежет, тьму прорезали узкие лучи, и Долливер, оглянувшись, поспешно отскочил на обочину. К его удивлению, автомобиль оказался настоящим раритетом: прекрасно отреставрированный экземпляр, выпущенный, скорее всего, в двадцатые годы. Живут же люди! Зря он не бросился под колеса, вчинил бы потом иск и наверняка озолотился бы!

Долливер немедленно устыдился собственных мыслей, но на душе отчего-то стало легче.

Он спустился к самой реке, с ревом перекатывавшей белые булыжники, и вскоре оказался в круге праздничного сияния. На подъездной аллее выстроились машины, окна Наварро Лодж были украшены красными свечками и гирляндами бессмертника. Двухэтажное здание самой неопределенной архитектуры задним фасадом выходило на реку и ольховые заросли.

К удивлению Долливера, все авто можно было смело отнести к разряду антикварных. Сверкающая латунь, хром; круглые, выпяченные, словно глаза стрекоз, фары; зеленая, черная, горчичная окраска; никаких багажников, кожаные сундуки громоздятся на задних сиденьях. Наверное, тут встреча клуба любителей старых машин. Как мило!

Зависть вспыхнула с новой силой.

Он потоптался у крыльца, не решаясь войти. За окнами мелькали силуэты людей, должно быть, автомобилистов, поскольку все были одеты в соответствующем стиле. В ночном воздухе приятно тянуло дымком. К этому времени уже успело подморозить, небо очистилось, и звезды казались крошечными бриллиантовыми искрами, жалящими и одновременно холодными.

До Ива донесся пьяный смех и металлический тренькающий звук: наверное, работал телевизор.

Тут он сообразил, что, если снимет пальто, наверняка произведет более благоприятное впечатление. Поэтому он повесил пальто на низкую изгородь, тянувшуюся вдоль подъездной аллеи, и немедленно поежился от холода. Пришлось рысцой вбежать на крыльцо и ворваться в вестибюль. Времени хватило лишь на то, чтобы отрепетировать короткую речь:

«Прошу прощения, господа, боюсь, что я попал в крайне неприятное положение. Видите ли, мы с моей приятельницей немного поспорили, и тут она останавливает машину и просит меня выйти посмотреть переднее колесо. Я, разумеется, так и сделал, и стоило мне захлопнуть дверцу, как она умчалась вместе с моими пальто, бумажником, кредитными карточками и сотовым. Не мог бы я рассчитывать на ваше милосердие, тем более, что сегодня сочельник. Я согласен спать в прихожей, на кухне, где угодно…»

Долливер подошел к стойке из темного дерева, украшенной праздничными венками из остролиста. Портье сосредоточенно склонился над книгой регистрации. Долливер, откашлявшись, робко пробормотал:

— Простите…

Мужчина не поднял головы. Долливер подступил ближе и снова начал:

— Простите…

Тот по-прежнему игнорировал посетителя. Странно. На вид парню было не более двадцати пяти лет. И одет скромно: простой коричневый свитер поверх рубашки из «рогожки», на носу очки в стальной оправе, словом, ничего такого, что могло бы насторожить Долливера, и кроме того, люди и так весь день напролет делали вид, что не замечают его.

Непонятно одно: в руках портье была длинная деревянная ручка с металлическим пером, которое он окунал в маленькую бутылочку чернил Шефера. Ни компьютера, ни телефона. Пустая стойка.

Долливер решительно шагнул вперед, оперся ладонями о стойку и почти прокричал:

— ИЗВИНИТЕ, НЕ МОГЛИ БЫ ВЫ…

Мужчина продолжал писать, спокойно, чуть улыбаясь своим мыслям, ничем не показывая, что слышит.

— Ну что же, ясно, — пробормотал Ив, подождав несколько минут, и решительно направился в салон. Там в большом камине, сложенном из речной гальки, ярко горели ольховый хворост и ветви хлопкового дерева. Он подошел к камину, протянул руки к огню и, согревшись, наконец повернулся, чтобы начать очередную заготовленную речь.

— Э… простите, но, кажется, та личность за стойкой глуха, как тетерев. Я пытался добиться от него хоть слова…

Но, оглядев присутствующих, он понял, что никаких объяснений не потребуется. Собравшиеся никак не реагировали на его присутствие. Молодая брюнетка с напудренным лицом и прической «паж» сидела на диване рядом с юношей, что-то настойчиво шептавшим ей на ухо. Парочка престарелых джентльменов, устроившись под оленьими рогами, громко спорила о чем-то, попивая пунш из маленьких стеклянных чашечек. Еще один старик, восседавший в огромном кресле, читал книгу в сафьяновом переплете, время от времени сбрасывая пепел сигары в напольную пепельницу из толстого оранжевого стекла.

Долливер видел немало фантастических фильмов, в том числе «На краю Вселенной», и потому смог понять: он каким-то образом попал во временной сдвиг и очутился в начале века. Господи, ну почему ему так не везет? Уж лучше оказаться в лапах пришельцев: было бы, по крайней мере, что продать.

На девушке красовалось модное по тем временам платье. Мужчины словно сошли со страниц старого каталога Л.Л.Бина [6] Американская фирма, специализирующаяся на производстве одежды для охотников и рыболовов. (Здесь и далее прим. перев.) — все, как один, надели фланелевые охотничьи костюмы. И обстановка вполне обычна для начала века: полированные панели темного дерева, обои с рисунком на спортивные темы, на обивке мебели изображены сцены утиной охоты. В углу — небольшая елка со старомодной гирляндой лампочек в виде фруктов из толстого стекла и электрошнуром в тканевой изоляции.

На каминной доске тикали часы, слышные Долливеру лишь потому, что он стоял совсем рядом, иначе их заглушали бы громкие звуки патефона. Черная поцарапанная пластинка вертелась на удивление быстро. Совсем как нынешний компакт-диск.

Песня кончилась, девушка отпрянула от молодого человека и поднялась, чтобы сменить пластинку. Поставив «Сент-Луи Блюз», она с вызывающим видом сделала несколько па в одиночестве, то и дело поглядывая на своего кавалера из-под пушистых ресниц. Долливер обратил внимание на ее пикантное личико и на удивление холодные глаза. Молодой человек задумчиво смотрел в огонь, прямо сквозь ноги Долливера.

Какой бы интересной ни представлялась ему сцена, бродягу, однако, куда больше манил запах еды, доносившийся из соседней комнаты, очевидно, столовой. Не привлекая ничьего внимания, он пересек зал. Один из мужчин, пьющих пунш, раздраженно выговаривал другому.

— Еще бы вы не захотели! Представьте, что можете поставить чертову радиомачту на том холме, который смотрит едва ли не на Китай! Он будет последним идиотом, если не сделает этого. Я сказал ему…