Эмил Манов - Галактическая баллада

Оцеола стоял с непроницаемым лицом и ничего не говорил. Белокурая Стэлла вынула носовой платочек и поднесла его к глазам - при всей своей воинственности она была такой же сентиментальной, как и ее прабабушка Лорелей, Марсель все еще держал зеленый кристалл в своих ладонях. Он первый осмелился взглянуть на мертвого. Печальная полуулыбка бледного, уже осунувшегося лица и открытые остекленевшие глаза заставили его склонить голову,

- Профессор Карпантье, - заговорил Марсель, - не понимаю, почему он...

Студент не смог задать свой вопрос: кристалл в его руке снова начал биться как сердце, излучая пульсирующий свет. На этот раз кристалл выговаривал слова с большими паузами.

......Странный летающий аппарат в самом деле... Как спокойно и плавно кружится в воздухе. Красиво.. Что мне напоминает этот аппарат? Что-то из детства, какие-то забавные игрушки, как они назывались... Помню, что мой отец покупал мне целые связки таких игру- шек, когда мы ездили на ярмарку в Безансон, Солнце жгло их и они лопались одна за другой.. Шары! Конечно же, шары!. Но этот слишком большой... Боже мой, внизу видны человеческие фигуры!.. Или я ошибаюсь?.. Нет! Вот они движутся. Один нагибается и смотрит вниз...

Последовала долгая пауза, Студенты зашевелились, но профессор Карпантье остановил их жестом,

"...графическая картинка в учебнике по истории, - продолжал голос Луи Гиле, после какого-то непонятного шепота. - Шар братьев Монгольфье! Помню, что картинка была точно на сто седьмой странице в верхнем правом углу... Но в мое время люди летали в ракетах.

Даже реактивные самолеты уже устарели. А сейчас у нас тридцать первый век - Кил Нери точно вычислил время... Неужели они вернулись к шару Монгольфье? Странно... Действительно странно... Вот они выходят из корзины, первые мои дс-планетяне... Один, два, три, ... шесть человек. Пять молодых и один седой... Не надо волноваться... Они идут сюда... Человеки, братья, милые мои люди!.. Встать и побежать им навстречу?.. Луи Гиле, нетерпение твой главный порок. Никогда не спеши, говорил Бан Имаян... Ладно, подожду. Они не носят оружия... Очень похожи на превениан - молодые одеты в короткие туники и только старый... Но почему они, черт побери, так медленно..."

Голос перешел в шепот и какое-то время шесть слушателей напрасно напрягали слух. Потом слова стали слышны более отчетливо, но понять можно было только отдельные фразы.

"...не нравится... едва плетутся... Молчат и едва плетутся... Отсюда я мог бы услышать их голоса... И головы их, склоненные к земле... А, мерд!!! Нет, мне нельзя спешить. Может быть, я просто отвык от вида людей, забыл их движения... У меня нет сил вынести это... Как внезапно навалилась на меня усталость... Эти медленные шаги, эти склоненные головы... Господи!"

Шепот прекратился и из зеленого фонографа донесся болезненный вздох. Последние слова, которые профессор и студенты услышали, были произнесены хрипло, их едва можно было разобрать:

.....Мое путешествие... Какая ужасная шутка!.. Превениане... устал я, как я устал. Ну, Луи Гиле..."

Они ждали, но голоса больше не было слышно. С трудом отвели они взгляды от угасшего кристалла. Встали. Профессор Карпантье нагнулся и закрыл мертвецу глаза, но как только он отвел руку, они опять открылись, Они смотрели на заходящее солнце, и солнце смотрелось в них.

- Бедный, Луи Гиле, - сказал профессор. - Глубоко в себе он все же сомневался, в этом была его трагедия,,. Вы понимаете, что произошло?

- Да, - сказал Марсель - он подумал, что мы...

- Именно. Он слишком долго отсутствовал на Земле, чтобы помнить, что человек, поднимаясь на вершину, идет медленно, опустив голову.

Студенты оправили свои туники. Ветер доносил запах зеленых лесов равнины и далекий шум жизни гигантского белого города. На Желтую гору легли фиолетовые тени, - Какое трагическое недоразумение, - вздохнул Марсель.

- Но закономерное, - сказал Карпантье Жюли. - Беда в том, что он вернулся из далекого прошлого. Многим из лучших умов человечества в тот век были свойственны скептицизм и отчаяние. Понимаете? Они считали, что средства разума исчерпали себя, а силы добра- мертвы. Повторение циклов надежда, борьба, разочарование - заставляло их думать, что под нашим небом нет ничего нового и ничего нового не будет... Они не допускали мысли, что именно целый ряд повторений, относительных, естественно, но становящихся все более очевидными, были уже предпосылкой для большого скачка.

- А может быть Великая Последняя революция произошла чуть раньше монтировки антенн на головах, - сказал Текли.

- Может быть... Но вы, Текли, переоцениваете роль случайности. Думаю, что просто человеческий разум оказался неприспосабливаемым к абсурду, несмотря на все усилия высших каст... Человеческий разум никогда не переставал задавать себе вопросы - почему, какой смысл, нет ли выхода - ив этом было его спасение.

- Но в таком случае то, что мы видим здесь, - ужасная бессмыслица! Текли кивнул в сторону мертвеца.

- Точнее, что?

- Похищение Луи Гиле, миссия превениан...

Профессор улыбнулся и посмотрел на закат: - Не пора ли нам идти, друзья? Мы пошлем завтра за ним. Думаю, что прах Гиле все-таки попадет в наш новый Пантеон.

И они начали медленно спускаться вниз, держась за белесую мертвую траву.

Дойдя до шара, Марсель обернулся и еще раз посмотрел назад.

- Знаете, я верю, что смысл есть, - сказал он.

- Поэтический? - иронично спросил Текли. - Или как забавная история?

- Есть смысл, - повторил Марсель, смотря туда, где остался лежать странник из Галактики. - Потому что существует красота... Если бы я мог, я бы сам стал превенианином.

- Да, - нарушил неожиданно свое молчание Оцеола.

Профессор Карпантье обнял их за плечи и подтолкнул к корзине шара.

- Кто знает, друзья? Может быть, придет время, когда все мы, все человечество станем превенианами, и искрами нашего разума зажжем жизнь в мертвых Галактиках... До тех пор, пока разум жив, для него нет границ. А пока для него нет границ, он будет жить.

- Вы говорите, как Бан Имаян, профессор, - засмеялась Наташа...