Айзек Азимов - Фонд

— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Пиренн.

— Население у вас небольшое, а свободные земли, вероятно, плодородные. Многие аристократы Анакроена, возможно, захотели бы расширить свои земельные владения.

— Но не можете же вы предлагать нам, чтобы…

— Не нужно волноваться, доктор Пиренн. Земли на всех хватит. Если до этого дойдет, и вы станете с нами сотрудничать, мы устроим все так, что вы не останетесь в проигрыше. Мы могли бы подумать о присвоении титула и о земельных владениях.

Пиренн ухмыльнулся:

— Спасибо.

А затем Хардин задал свой тщательно продуманный вопрос:

— Не мог бы Анакреон обеспечить нас запасом плутония для нашей атомной станции? Топлива у нас осталось всего на несколько лет.

Пиренн затаил дыхание, и несколько долгих минут царила мертвая шшина. А когда хоут Родрик заговорил, они с трудом узнали его голос.

— Так вы обладаете ядерной энергией?

— Разумеется, а что в этом необычного? Ведь ядерной энергетике около пятидесяти тысяч лет. И почему бы нам ее не использовать? Единственное препятствие — трудно доставать плутоний.

— Да, да… — Посол помолчал, а затем добавил: — Извините меня, господа, эту тему мы продолжим завтра.

Пиренн посмотрел ему вслед и процедил сквозь зубы:

— Этот несносный тупой осел. Этот…

Хардин прервал его:

— Вовсе нет. Просто он — продукт своего общества, и единственный аргумент, который он признает, это: «У меня есть пистолет, а у вас его нет».

Пиренн гневно обрушился на него:

— Клянусь Космосом, я не понимаю, зачем вы ввязались в разговор о военных базах и дани. Вы что, с ума сошли?

— Нет, я просто хотел заставить его поговорить. Вы же поняли, что он проговорился о подлинных намерениях Анакреона — разделить Терминус на земельные участки. Я не позволю, чтобы это произошло.

— Вы не позволите? Да кто вы такой? И могу я, наконец, узнать, что означал этот треп о нашей атомной станции? Ведь лучшей мишени просто не придумаешь.

— Да, — ухмыльнулся Хардин. — Мишень, от которой лучше держаться подальше. Неужели вы не понимаете, почему я затронул эту тему? Мне удалось кое-что выяснить — и мои самые серьезные подозрения подтвердились.

— И что же вам удалось выяснить?

— А то, что экономика Анакреона больше не опирается на ядерную энергетику. В противном случае этот тип знал бы, что плутоний использовался на атомных станциях только в глубокой древности. Следовательно, и другие планеты Периферии не обладают ядерной энергией. Конечно, это касается и Смирно, иначе Анакреону не удалось бы победить почти во всех сражениях во время войны с нею. Интересно, не правда ли?

— Вот еще! — Пиренн удалился в самом скверном расположении духа.

Хардин кротко улыбнулся.

Он выбросил сигару и взглянул на раскинувшуюся над ним Галактику.

— Вернулись к углю и нефти, так, что ли? — пробормотал он о чем-то своем.

Когда Хардин заявил, что «Журнал» ему не принадлежит, то чисто формально он сказал правду. В действительности все обстояло несколько иначе. Хардин возглавлял движение за объединение Терминуса в единый самоуправляемый муниципалитет (он был избран его первым мэром), и неудивительно, что ни одна акция «Журнала» не была приобретена на его имя, хотя окольными путями он контролировал почти шестьдесят процентов акций.

И когда Хардин стал давить на Пиренна, чтобы тот позволил ему присутствовать на заседаниях Совета Опекунов, то аналогичная кампания, начатая «Журналом», не была случайной. Впервые за всю историю Фонда состоялся массовый митинг, участники которого требовали, чтобы город получил представительство в «национальном» правительстве.

В конце концов Пиренну пришлось капитулировать.

Хардин, сидя в самом конце стола, тщетно пытался сообразить, почему из ученых-физиков получаются столь бездарные администраторы.

Вероятно, объясняется это тем, что они приучены иметь дело с неопровержимыми фактами, а не с живыми людьми.

И вот слева от него сидят Томаз Сутт и Джорд Фара, а справа — Лундин Краст и Йейт Фулхэм, председательское место занимает сам Пиренн. Он давно уже знает их всех. Сегодня — ведь они собрались на заседание — их лица особенно самодовольны.

Приветственные речи Хардин проспал и проснулся лишь тогда, когда Пиренн, отпив глоток воды из стоявшего перед ним стакана, сказал:

— Мне доставляет особое удовольствие проинформировать Совет о том, что после нашей прошлой встречи я получил сообщение о прибытии на Терминус лорда Дорвина, Имперского Канцлера. Его визит состоится через две недели. Не вызывает никаких сомнений, что наш спор с Анакреоном будет улажен к полному нашему удовлетворению, как только Император будет проинформирован о сложившейся ситуации.

Он улыбнулся и через весь стол обратился к Хардину:

— Мы сообщили об этом в «Журнал».

Хардин тихо фыркнул. Стало ясно, что Пиренн позволил ему прийти в эту святая святых лишь для того, чтобы похвастаться этой новостью.

— Все это весьма туманно. Каких конкретных действий вы ожидаете от лорда Дорвина? — спросил он.

Отвечать стал Томаз Сутт. У него была дурная привычка обращаться к своему собеседнику в третьем лице:

— Все видят, — сказал он, — что мэр Хардин прирожденный циник. Вряд ли он не понимает, что Император не позволит нарушать свои личные права.

— Почему? И что он предпримет, если их все-таки нарушат?

Слова его вызвали раздражение. Пиренн сказал:

— Вам не давали слова.

И, подумав, добавил:

— И, кроме того, от вашего заявления попахивает предательством.

— Следует ли полагать, что я получил ответ на свой вопрос?

— Да! Если вам нечего больше сказать…

— Не спешите с выводами. У меня есть еще вопрос. Кроме этого сугубо дипломатического жеста, который может оказаться чисто символическим, какие конкретные меры были приняты в ответ на угрозу Анакреона?

Йейт Фулхэм провел ладонью по своим щетинистым рыжим усам:

— Вы видите угрозу?

— А вы нет?

— Вряд ли, — ответил тот, — Император…

— Клянусь Космосом! — Хардин вышел из себя. — Да что это такое? Здесь все время, как заклинание, повторяют «Империя» и «Император». Император находится на расстоянии тысяч парсеков отсюда, и я сомневаюсь, что его волнует ваша судьба. А если это и не так, то что он может предпринять? Бывший Императорский Флот этого региона разделен между четырьмя королевствами, и Анакреон получил свою долю. Воевать нужно пушками, а не словами.

А теперь вот что. На два месяца мы получили отсрочку, главным образом потому, что намекнули их послу, что обладаем ядерным оружием. Но ведь мы все понимаем, что этот обман шит белыми нитками. Да, у нас есть ядерная энергия, но только для нужд промышленности, причем в мизерном количестве. Скоро они об этом узнают, и если вы думаете, что им нравится, когда их водят за нос, то глубоко заблуждаетесь.